Только когда раздался громкий вскрик неподалеку, Мэрт впервые подумал, что какая-нибудь идиотская случайность может выдать его с головой. Было бы нелепо, совершенно нелепо, если бы еще один беглец попытался спастись в том схроне, что нашел для себя Мэрт. Или если бы другого террориста убили на камнях, около Мэрта. Представить это было так страшно, что Мэрт покрылся потом. Он представил, как "звеновцы" не спеша приближаются к убитому, наклоняются, рассматривая. Поднимают тело... И один из солдат Надзора случайно замечает нору, в которой прячется Мэрт...
Бандит тихонько заскулил, молясь о том, чтобы его соратники умирали где угодно, но только не рядом с норой. Но, по счастью, все обошлось. Громкие стоны раздавались чуть в стороне и выше, а потом прозвучал выстрел, и все стихло. В ту ночь Мэрт забылся в тяжелом сне только под утро.
Все три дня Мэрт пролежал почти не двигаясь, лишь иногда он позволял себе менять позу, напрягать мышцы рук и ног, чтобы конечности не затекли окончательно. Он сумел правильно рассчитать дневную дозу воды, и живительная влага во фляжке иссякла только к исходу третьих суток. Еды не было совсем, в горячке погони Мэрт не заботился о запасе провизии. В кармане оставались стимулирующие таблетки, которые бандит использовал для утоления голода все время, пока лежал в норе. Мочился он тоже под себя, так что одежда стала влажной, омерзительной, и, вдобавок, в норе невыносимо воняло.
На четвертый день суета на Лауре начала затихать. Количество переговоров в эфире уменьшалось с каждым часом, корабли десанта стартовали один за другим. Уже в полубреду, плохо понимая, что происходит, Мэрт уловил сообщение руководителя операции Надзора о том, что планета полностью очищена от банды. На какое-то время радиообмен вновь стал интенсивным, прозвучали непонятные команды Надзора, затем в эфире проскочила информация, что на планету прибывает следственная комиссия Межгалактического Союза. Это означало, что блокада сектора снята.
Мэрт выполз из своей норы совершенно обессиленный. Не было воды, оставалась всего одна стимулирующая таблетка, но она была нужна на космодроме. Бандит долго лежал на теплой земле, раскинув руки в стороны и глубоко вдыхая воздух. Он смотрел, как катится к горизонту звезда, названия которой Мэрт не знал. Потом, с трудом поднявшись на ноги, медленно побрел вперед, к лесу. Надо было преодолеть расстояние в несколько десятков километров...
Неподалеку от космодрома, в тени деревьев, в сотне, метров от корабля МегаСоюза, Мэрт проглотил последнюю таблетку. Он ждал долго - измученный голодом и жаждой организм плохо реагировал на стимулятор. Но все же, как только бандит почувствовал прилив сил, вернулась уверенность в себе. Мэрт двинулся вперед, стараясь ступать тихо, неслышно. У транспортного лайнера, как и предполагалось, маячил охранник. То был не офицер Надзора, по форме сержант обычной галактической полиции. Мэрт достал нож, проверил пальцем лезвие. Без труда подкрался к молоденькому пареньку сзади, крепко зажав рот жертве, сильно и быстро полоснул по горлу. Он оставил хрипящего солдата у трапа. Не глядя на умиравшего, вытер нож о новую, не успевшую выгореть форму. Опасность придала сил, адреналин разогнал застоявшуюся кровь по венам, и Мэрт быстро взлетел по металлической лестнице наверх.
На борту никого не было. Бандиту потребовалось около десяти минут, чтобы разобраться в системе навигации незнакомой ему машины, а затем корабль МегаСоюза взмыл в небо, на время отогнав черную ночь от поля космодрома. Мэрт не ответил на недоуменные запросы диспетчеров и патрульных судов сектора и включил ПП-генератор, как только удалился от Лауры на расстояние, представлявшееся безопасным. Корабль нырнул в гипер.
Звездный Надзор был проинформирован об инциденте немедленно. Но корабли не успели зафиксировать конечную точку перехода. Мэрт во второй раз благополучно ускользнул от преследователей, а судно бандита легло на курс к одной из малоприметных планет, где, как твердо знал Мэрт, можно бросить звездолет так, что найти его будет крайне трудно. Там следовало пересесть на какой-нибудь обычный пассажирский лайнер, запутать следы. А уж потом мчаться на доклад к Антонио Фонетти.
И снова огненные молнии прочертили небосвод Лауры, только на этот раз садившиеся на планету корабли не несли ей ни войны, ни страданий. "Звеновцы" вернулись ненадолго, лишь на несколько часов. Мощный взрыв среди скал заставил на время притихнуть птиц, но вскоре лесные птахи успокоились, люди, собравшиеся на горном плато, не представляли угрозы...
Речей не было. Слова казались лишними. Люди просто молча постояли над железным ящиком, а потом взялись за веревки. Стивен Морли держал под руку Дженнифер Рол, сквозь слезы наблюдавшую, как запаянный стальной гроб медленно опускают в созданную взрывом яму. Потом по крышке захлопали комья земли, застучали булыжники, над захоронением вырос холм. Небольшой титановый обелиск, по форме напоминавший ракету, встал рядом с могилой.
В тишине залпы прозвучали неожиданно громко, эхо гулко покатилось среди камней, медленно утихая. "Почему мы хороним его здесь?" - недоуменно спросил кто-то. Стивен не разглядел, кажется это был один из офицеров, который вместе с Митревски учился в школе пилотов. И тот же голос внятно добавил: "Он просил похоронить рядом с родителями..."
Три залпа. Как будто все они выпущены в сердце. Стивену вдруг вспомнились бесконечные тренировки на тренажерах, нечеловеческое напряжение перед выпускными экзаменами, радость на лице друга, когда они оба благополучно прошли тесты. Поединок в зале... Рам сосредоточенно наступает, не обращая внимания на мокрые волосы, прилипшие ко лбу. Барс мягко, по-кошачьи, танцует вокруг... Рам слишком напряжен. Да. Так нельзя. Противника надо чувствовать... Одно неуловимое движение - на лице друга появляется досада... Первый бой... И атомная торпеда, метившая в корабль Стивена. Он не успел бы тогда увернуться, эхо точно. Слишком поздно заметил. Не спасла бы даже отличная реакция. Как Митревски успел развернуть лазерные орудия и несколькими залпами ослепить головку наведения?
Бар. И Рам, и Стивен не уважали спиртное. Посиделки в полутемном зале, пропитанном винными парами, были для них скорее редкостью, чем обычным делом. Барс припомнил, как Митревски рассказывал о родителях, о детстве, о ненависти к открытому небу над головой. Да, это было как раз после первого боя. Обоим надо было сбросить стресс, и они тянули коктейли, вот тогда Пират и завел разговор про свое прошлое. Больше он никогда не возвращался к этой теме.
Оказывается, кто-то из коллег слышал про родителей Рама. И Митревски даже говорил о том, о чем он ни разу не заводил беседы со Стивеном... В самом деле, зачем тогда они оставили тело старшего лейтенанта под холмом из камней, на горном плато? Так решило командование...
