Впервые я услышал эти стихи, как песню. Когда старый шталмейстер Донни Фуцельбаум был не в духе, он брал гитару. Одну песню он пел чаще других. Играл Донни отвратительно: скорее ритм, чем музыка. Но голос… В прокуренной уборной я узнал, что это стихотворение называется «Сонет комика». Что его написал Вениамин Золотой, поэт с Сеченя. Что «Сонету комика» предшествует «Сонет трагика», но Донни его не поет. Что трамвай — это такая электрическая таратайка с рогами…
Я был молод. Я еще многого не знал.
Мы — комики, нам имя — суета…
(из воспоминаний Луция Тита Тумидуса, артиста цирка)
— Я ошибался! Солнце мое, вы не представляете, как я этому рад!
— Я тоже рада вас видеть, майомберо Зикимо.
Н’доли не обернулась. Она и так знала, с кем говорит. Кто еще, завидев коллегу, мог с полуслова продолжить спор трехмесячной давности, даже не поздоровавшись? Впрочем, надо отдать должное майомберо Зикимо — проигрывая, он честно признавал поражение, нисколько не расстраиваясь при этом.
Н’доли замедлила шаг, позволяя догнать себя.
— Образцы с Тренга крайне интересны. Вы живы-здоровы, все замечательно… И все равно, солнце мое, не стоило так рисковать!
Зикимо зашагал рядом, смешно выворачивая массивную голову на короткой шее, чтобы взглянуть на Н’доли. Низкорослый, коренастый, руки заросли рыжим волосом — если профессор Мваунгве походил на гориллу, то Зикимо смахивал на орангутана, облаченного в белый халат. Халат Зикимо давно стал притчей во языцех. Его ткань сияла чистотой горных снегов, какие бы эксперименты ни ставило неугомонное содержимое халата.
— Отбор образцов! Неужели для этого одно из светил Центра должно было подвергнуться ужасному риску?!
— Вы мне льстите, майомберо Зикимо. Светило? Я всего лишь делегированный сотрудник Института межрасовой генетики.
— Солнце мое, оставьте официоз для консилиума! Должность, степень, статус… У вас, между прочим, такая же степень майомберо. Мы что, станем величать друг друга, как на конференциях в Академии Хиззаца? Доктор Шанвури, доктор Зикимо… Великий Н'куйя, как я за вас переживал!
— Я тронута, коллега. Но вы преувеличиваете опасность…
— А если бы вас разоблачили? Арестовали?!
— Я прошла курс подготовки.
— Подготовка! — Зикимо всплеснул руками. Рыжие бровки-тучки вспорхнули на лоб. — Курс шпионажа за четыре месяца? Они что, насмотрелись дешевых боевиков, эти умники из научной разведки?! Четыре месяца! Люди учатся годами, а потом раз! — и томись до конца дней в застенках вражеских контрразведок… Как они сумели вас уговорить?!
— Вы несправедливы. Это мне пришлось их уговаривать. Кстати, а вы-то откуда в курсе? Про четыре месяца и научную разведку?
— Элементарно сопоставил факты. Наши запросы на новые образцы. Ваша регулярная занятость по вечерам в течение четырех месяцев. Раньше вы не отказывались сходить на Джа-фестиваль или на мара-кату-пати. Командировка на Тренг. Доставка образцов… Нельзя было поручить это дело профессиональному агенту? Отбор образцов, солнце мое — это…
Зикимо умолк, не закончив фразу, что случалось с ним крайне редко. Н’доли улыбалась, боковым зрением отслеживая реакцию «орангутана». Зикимо был давно и безнадежно влюблен в дочь Папы Лусэро. Кажется, он ревновал к далекому донору.
— Те образцы, — Н’доли ласково тронула собеседника за плечо, — что вы видели, действительно мог получить любой агент. Но дело не только в них. Терпение, коллега! Скоро вы сами все увидите. Думаете, зачем Умсла собирает нас на консилиум?
В зале для конференций их ждали ведущие специалисты антического центра «Грядущее» во главе с куратором Умслой. Собрались только вудуны. Профессора Штильнера, номинального руководителя центра, пригласить «забыли». Едва Зикимо упал в легкое бамбуковое кресло, как, повинуясь жесту Умслы, зал накрыл кокон конфидент-поля. Наружное остекление сделалось матовым. Взвилась, зудя на грани слышимости, стая комаров: второй контур акустической виброзащиты глушил лучевые сканеры. Да, консилиум собрали на Китте, на минус седьмом этаже тщательно охраняемого Первого корпуса: датчики движения, температуры, массы и объема, бронированные двери с папиллярными идентификаторами, кодами и паролями, посты наблюдения, вооруженная охрана… Но куратор Умсла без устали повторял: «Береженого Н'куйя бережет!».
— Майомберо Шанвури, — Умсла обернулся к Н’доли, — я вынужден сделать вам замечание. Не стоило обсуждать в коридоре с коллегой вашу недавнюю командировку. Да, я все понимаю: вы вернулись домой, вздохнули с облегчением, расслабились… И тем не менее: даже коридоры Первого корпуса — не место для опасных разговоров. Вы меня поняли, майомберо Шанвури?
Н’доли холодно кивнула.
— А вы, майомберо Зикимо? Впредь я попросил бы оставлять при себе ваши умозаключения, подобные сегодняшним. Или, по крайней мере, высказывать их коллегам с соответствующей степенью допуска в помещениях, специально оборудованных для таких бесед.
— Вы имеете в виду пыточные камеры, солнце мое?
Зикимо сверкнул глазами и закинул ногу за ногу, с вызовом развалившись в кресле. «Солнцами» он называл всех собеседников без исключения, включая царствующих особ. Интонации же ясно почеркивали, кого Зикимо считает голубым гигантом, а кого — красным карликом.
— Комнаты для допросов? Секретные казематы? Уточните, баас Умсла!
Унылое лицо Умслы, похожее на морду верблюда, осталось невозмутимым.
— Я искренне надеюсь, что до этого не дойдет, уважаемый майомберо Зикимо. Но если вы будете настаивать… — Умсла развел руками. — А теперь я хотел бы поздравить майомберо Шанвури с успешным выполнением… э-э… миссии, на которой майомберо Шанвури так настаивала. Как я понимаю, у вас есть, что нам сообщить. Прошу вас.
Умсла сел в одинокое кресло, стоявшее сбоку от остальных.
— Ваш выговор, баас Умсла, был искреннее поздравлений, — Н’доли поднялась на возвышение для докладчиков. — Тем не менее, спасибо на добром слове. Дайте затемнение!
В зале сгустились сумерки. Н’доли поколдовала над эмиттерной панелью голопроектора — и под потолком вспыхнула демонсфера. Молодая женщина опустила сферу ниже, чтобы коллегам не пришлось задирать головы; отрегулировала размер…
— Баас Умсла! Конференц-зал относится к категории специально оборудованных?
— Безусловно.
— У всех присутствующих есть соответствующий допуск?
— Иначе они бы здесь не присутствовали.
— Вы меня успокоили, баас Умсла. Итак, коллеги, небольшая вводная к тому, что я хочу вам продемонстрировать. Как вы знаете, я недавно вернулась из командировки. Кроме биохимических и генетических образцов, переданных майомберо Зикимо и профессору Чилонгола, я получила и другие данные — возможно, даже более существенные для нашего проекта. Параллельно с отбором образцов, мне удалось снять динамический слепок с Лоа объекта — помпилианца, прошедшего полный курс «солдатской» вакцинации и находящегося под прогрессирующим воздействием «офицерской» вакцины.
