— Он был моим фактически. Но в любом случае у Фастольфа больше нет собственности. Он умер.
— Он оставил завещание. Если я правильно запомнил, по этому завещанию два робота, Жискар и Дэниел, теперь являются собственностью солярианки.
— Я не хочу, чтобы они были у нее. Я дочь Фастольфа.
— Ого!
Василия вспыхнула:
— Я требую Жискара! Почему им владеет чужестранка?
— Только потому, что так завещал Фастольф. К тому же она гражданка Авроры.
— Кто это сказал? Для всех аврориан она солярианка.
Охваченный внезапным приступом ярости, Амадейро стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
— Василия, чего вы от меня хотите? Я не люблю солярианку, она мне очень неприятна, и, будь у меня возможность, я бы, — он быстро взглянул на роботов, — я бы вышвырнул ее с планеты. Но я не могу оспаривать завещание. Даже если бы был законный путь к этому — а его нет — я не счел бы разумным делать это. Фастольф умер…
— Именно поэтому Жискар должен быть моим.
Амадейро не обратил внимания на ее слова.
— Коалиция, которой руководил Фастольф, распадается. В последние несколько десятилетий она держалась только благодаря его обаянию. Я хочу собрать остатки этой коалиции и присоединить к своим последователям. Таким образом я могу собрать группу, которая станет доминировать в Совете и контролировать следующие выборы.
— И сделает вас следующим Председателем?
— А почему бы и нет? Авроре хуже не будет, а мне это дало бы шанс изменить нашу никудышную политику, пока не поздно. Беда в том, что у меня нет популярности Фастольфа, нет его дара излучать святость, чтобы скрыть глупость. Следовательно, если я стану праздновать победу над умершим, это будет плохо выглядеть. Никто не должен говорить, что при жизни Фастольф пренебрегал мною, а когда он умер, я наплевал на его завещание. Я не желаю быть смешным. Вы поняли? Обойдетесь без Жискара!
Василия встала, выпрямилась и прищурилась.
— Посмотрим!
— Уже видим. Наш разговор окончен, и если вы мечтали стать главой Института, я не потерплю никаких угроз. Так что, если вы намерены продолжать, советую вам одуматься.
— Я не угрожаю, — сказала Василия, всем своим видом свидетельствуя о том, что говорит неправду.
Она знаком приказала роботу следовать за собой и вышла.
Неожиданность, вернее, серия неожиданностей, началась через несколько месяцев, когда Мэлун Сисис пришел в кабинет Амадейро на обычное утреннее совещание.
Амадейро всегда радовался приходу Сисиса. Этот самый Сисис был спокойным промежутком в курсе делового дня. Он был старым сотрудником Института и единственным, кто не имел амбиций и не ждал смерти или отставки Амадейро. Он был просто превосходным подчиненным. Он преданно служил патрону и пользовался доверием.
Поэтому Амадейро очень огорчился, когда примерно год назад заметил впалую грудь и неуверенную походку своего превосходного подчиненного, учуял некий запах тления. Неужели Сисис стареет? Ведь он всего на несколько десятков лет старше Амадейро.
Больше всего Амадейро поразила неприятная мысль, что с постепенной деградацией многих сторон жизни космонитов исчезают, похоже, и надежды. Он не раз собирался посмотреть статистические данные, но все время забывал или подсознательно боялся сделать это.
Судя по всему, Сисис был взволнован: лицо раскраснелось (это еще более подчеркивало седину в бронзовых волосах), его буквально распирало от изумления.
Амадейро даже не пришлось спрашивать, что случилось. Сисис сразу же выложил все.
Когда он закончил, Амадейро ошеломленно спросил:
— Прекращены все радиопередачи?
— Все, шеф. Видимо, они умерли или уехали. Ни одна обитаемая планета не может не испускать хоть какого-то электромагнитного излучения при нашем уровне…
Амадейро жестом приказал ему замолчать. Василия говорила — не очень уверенно, правда, — что соляриане готовятся покинуть планету. Это было бессмысленное предположение. Все четыре загадки были в той или иной степени бессмысленными. Он тогда сказал, что подумает об этом, и, конечно, не подумал. Теперь, по-видимому, ясно, что он совершил ошибку.
Рассказ Василии выглядел абсурдным, таким же абсурдным это казалось и сейчас.
Амадейро задал тот же вопрос, что и тогда, хотя и не рассчитывал получить ответ. Да и откуда взяться ответу?
— Куда они могли деваться, Мэлун?
— Об этом не говорится ни слова, шеф.
— Ладно. А когда они ушли?
— Об этом тоже ни слова. Мы получили известие сегодня утром. Беда в том, что интенсивность излучения на Солярии и так была низка. Население очень разбросано, а роботы хорошо экранированы. Интенсивность там ниже, чем в других Внешних мирах, и на два порядка ниже, чем у нас.
— Значит, однажды кто-то обратил внимание, что малая интенсивность упала до нуля, но никто не заметил, когда это случилось. Кто обнаружил?
— Нексонианский корабль, шеф.
— Каким образом?
— Корабль вынужденно оказался на орбите Солярии — непредвиденный ремонт. По гиперволне он просил разрешения, но ответа не получил. Им ничего не оставалось, как остаться на орбите и делать ремонт. За это время их никто не побеспокоил. Наконец с помощью приборов они обнаружили, что не получали не только ответа, но и вообще никаких сигналов. Когда точно прекратилось излучение, они сказать не могут. Последняя запись сообщения с Солярии была сделана больше двух месяцев назад.
— А другие три ее загадки? — пробормотал Амадейро.
— Простите, шеф?
— Ничего-ничего. — Амадейро нахмурился и погрузился в размышления.
Мандамус ничего не знал о событиях на Солярии, когда через несколько месяцев вернулся из продолжительного третьего путешествия на Землю.
В первое путешествие, шесть лет назад, его послал Амадейро, с некоторыми затруднениями добившись его назначения на пост уполномоченного эмиссара Авроры. Нужно было договориться о некоторых мелочах, связанных с переходом торговыми кораблями границы космонитской территории.
Он с честью вытерпел церемониальные и бюрократические мероприятия и очень быстро понял, что свобода передвижения такого эмиссара, как он, весьма ограничена. Но все это не важно, потому что он узнал то, что хотел узнать.
Он вернулся с новостями.
— Я сомневаюсь, доктор Амадейро, что там возникнут какие-нибудь проблемы. Земное правительство не имеет никакой возможности контролировать въезд и выезд. Каждый год Землю посещают миллионы поселенцев с десятков планет, и каждый год эти миллионы гостей разъезжаются по домам. Похоже, каждый поселенец считает свою жизнь неполной, если периодически не дышит воздухом Земли и не бывает в ее перенаселенных подземельях. Я думаю, это поиски корней. Они вроде и не замечают, что жизнь на Земле просто кошмарна.
