Салли почувствовала себя так, словно с нее внезапно сорвали одежду и обнаженной швырнули в сугроб. У нее перехватило дыхание, и она отвернулась, но потом непроизвольно опять перевела взгляд на Беллмана. Она не ошиблась: на его лице было сочувствие, понимание, даже ласка - или она вообще не способна ничего прочитать на лице человека. И еще в нем была сила - такая сила, с которой она не встречалась с самого детства, когда, проснувшись от ночного кошмара, цеплялась за отца и видела в его глазах любовь, отчего сразу чувствовала себя в полной безопасности - и все вокруг спокойно, и в мире не существует ничего плохого.
- Вы убили Фредерика Гарланда, - проговорила она дрожащим шепотом.
- Вы любили его? - спросил Беллман.
Она кивнула. Своему голосу она не доверяла.
- Значит, он был достоин вашей любви. Когда вы пришли ко мне впервые, я сразу увидел, что вы необычная молодая женщина. И то, что вы пришли опять, в такое время, означает, что я был прав. Мисс Локхарт, сейчас вы узнаете все, всю правду. Спрашивайте меня о чем угодно - обещаю, вы узнаете правду. Всю правду, если пожелаете.
- Вы убили Норденфельса? - спросила она. Это первое, что пришло ей в голову.
- Да.
- Почему?
- Мы разошлись во мнениях относительно будущего саморегулятора. Он пришел к выводу, что аппарат отвратителен, и хотел уничтожить все расчеты, чтобы его невозможно было создать; я же видел в этом отказ способствовать счастью человечества. Мы поссорились, была настоящая джентльменская дуэль, и победил я.
Голос его был спокоен, он говорил открыто и искренне, но этот голос как-то не сочетался с его словами. Она не могла воспринять их смысл.
- Счастье человечества? - повторила она.
- Хотите, чтобы я объяснил вам?
Она кивнула.
- Все дело в том, что саморегулятор слишком ужасное оружие, чтобы его использовать. Как только они будут произведены в достаточном количестве, войнам придет конец, и цивилизация впервые в истории человечества будет развиваться в мире и гармонии.
Она старалась понять, как это может оказаться правдой. Потом сказала:
- Это вы устроили исчезновение "Ингрид Линде"?
- Парохода? Да, я. Хотите знать, как я организовал это?
Салли кивнула. Она не могла произнести ни слова.
- В машинном отделении имелась газогенераторная установка, как и на большей части судов, использующих уголь для топки. Речь идет, чтобы быть абсолютно точным, о морских газогенераторных установках "Капитан". В них сжигается часть угля, чтобы получить газ для освещения и так далее; газ накапливается в больших, способных к расширению металлических резервуарах. Очень надежных, знаете ли. В машинном отделении на главной оси, которая поворачивает гребной винт, имеется автоматический счетчик. Он щелкает при каждом обороте и информирует инженера, когда следует произвести смазку компаса. Ну вот. Я вложил внутрь этого счетчика некое количество металлических штифтов, которые соединяются в нужный момент, когда проделано определенное число оборотов, - это число обозначало бы, что пароход находится в такой-то точке посреди моря. Когда это произошло, штифты замкнули электрическую цепь и воспламенили свечу зажигания, которую я вставил в главный газовый резервуар. Естественно, сам я при этом не присутствовал, но, судя по результату, устройство сработало, не правда ли?
Салли было дурно.
- Но зачем вы это сделали?
- Во-первых, потому, что это ускорило падение "Англо-Балтийской компании", что было мне необходимо из финансовых соображений. Вы это обнаружили, потому и пришли в "Балтик-Хаус"; вы оказались проницательны, но вы не могли знать второй причины, которая состояла в том, что на борту судна был агент мексиканского правительства, посланный в Москву с документами, которые заставили бы моих тамошних сторонников отказать мне в поддержке. Это было бы катастрофой. Сейчас положение таково: я близок к подписанию контракта с тем же самым мексиканским правительством, и таким образом все оказываются в выигрыше - рабочие, их семьи, дети, как в этой стране, так и в Мехико. Детишки бедняков в Барроу будут хорошо питаться, ходить в школу, именно потому, что я сделал это. Нищие семьи в Мехико получат субсидии на медицину, чистую питьевую воду, транспорт для перевозки продукции, производимой на их фермах, безопасность, образование - все это потому, что я потопил "Ингрид Линде". Это был абсолютно гуманный акт, и, если бы мне пришлось сделать это опять, я сделал бы без малейших колебаний.
- А как же те ни в чем не повинные люди, которые погибли?
- Я не могу оплакивать всех умерших, которых я никогда не знал. И никто этого не может. Те, кто говорит, что может, просто лгут. Боюсь, вы не поверите, сочтете обманом. Но нет, я обещал вам правду, и это правда: я не сожалею, что убил тех, на "Ингрид". Если бы я не потопил ее, умерло бы намного больше людей - от голода, нищеты, невежества, войн. Это был акт высочайшей благотворительности.
Салли была на грани обморока. Она закрыла глаза и постаралась справиться с дурнотой, постаралась вернуться к мыслям о Фреде, вспомнить, что она сейчас делала и почему.
Наконец она спросила:
- Вы расскажете о ваших связях с британским правительством? В субботу ночью, когда мистер Уиндлсхэм пришел к нам на Бёртон-стрит, он назвал некоторых высоких чиновников, которые у вас "в кармане". Почему вам нужно действовать так? И вообще зачем приходил к нам мистер Уиндлсхэм? Мы ему не поверили, когда он сказал, что "Полярная звезда" вот-вот обанкротится. Я думаю, его подослали вы.
- Разумеется. Я отправил его на разведку. Но вы спросили о правительстве... это очень интересное, очень деликатное дело... Вы, конечно, понимаете, что подлинная деятельность правительства проходит вдали от глаз общества. При этом, возможно, вам неизвестно, что об очень многих делах не осведомлены даже министры, иногда даже министры тех департаментов, которых эти дела, казалось бы, касаются непосредственно. Собственно говоря, так это происходит во всех государствах, но в Британии, по некоторым причинам, особенно. Благодаря контактам, установленным мною через лорда Уитхема (хотя о причинах моей в них заинтересованности он и не подозревает), сейчас рычаги реальной власти в Великобритании сосредоточены в моих руках. Но вот что вы должны знать, мисс Локхарт: в девятистах девяноста девяти случаях из тысячи эта тайная власть, эта невидимая сила, за которую никто никогда не голосовал, служит добру. На пользу рядовым гражданам. В силу многообразных действий, которых они никогда не поймут, простые люди живут лучше благодаря этому великодушному присмотру; эта незримая отеческая рука ведет их и помогает. Между действительно обладающими властью людьми - а, как я уже объяснил, это далеко не всегда те, кого общество считает всесильными, существует особого рода товарищество, существует идеал, почти франкмасонский, идеал служения. Стала ли лучше жизнь рабочих "Полярной звезды"? Стала ли она лучше по сравнению с тем временем, когда они производили локомотивы? Конечно, да. Пойдите, загляните в их дома. Побывайте в школах. Осмотрите больницу, которую мы только что построили. Побывайте на футбольном матче, обратите внимание на спортивные площадки, которые мы обустроили. Они живут в достатке, здоровы, счастливы. Они не знают, почему это произошло, но вы и я знаем. Когда окончательно прекратятся войны, когда во всем мире воцарится мир, они тоже не будут знать почему; они отнесут это на счет успешного образования, эволюции человеческого мозга или улучшения экономической системы; объяснят тем, что люди стали чаще посещать церкви, или что улучшилось снабжение. Но мы будем знать правду. Мы будем знать: реальное объяснение в том, что создано оружие, слишком ужасное, чтобы его можно было использовать. Но что за важность, если они и не будут этого знать? Пусть пользуются выгодами, остальное не имеет значения.
