— Погоди. — Диброва понемногу тоже начинали захлёстывать эмоции, но в последний миг он нашёл в себе силы удержаться. — Погоди, Антон. Скажи, ты действительно ничего не помнишь из своей прошлой жизни? Тебя звали Даккар…
— Стоп! — перебил его Столетов гневным, протестующим жестом. — Не надо морочить мне голову, я не кришнаит! Мне кажется, что в нашем положении эти дурацкие шутки неуместны!
— А никто и не шутит. — Андрей ощущал, как растёт внутри напряжение. — Тебе, Онжилай, — он обернулся, — тебе тоже снились сны в гибернационной ячейке «Януса»? — неожиданно спросил Дибров.
— Ну да… — изменяя своему обычному спокойствию, хмыкнул наёмник, начинающий медленно прозревать.
Андрей посмотрел на Мари, которая оставалась бледна как мел, и произнёс:
— Тогда нет смысла отрицать очевидное. — Он обессиленно опустился на сложенные в углу автомобильные покрышки. — Выходит, мы помним друг друга все, кроме тебя, Антон?!
— Могу сказать только одно: я ни черта не понимаю, кроме того, что оказался засыпан в подвале вместе с сумасшедшими! — огрызнулся Столетов. — Я не знаю никого из вас!
— Каждый из нас обладает частичкой знаний, — вплёлся в его растерзанные мысли ровный голос человекоподобной машины. Андроид не очень пострадал от удара прикладом, он уже встал с пола и теперь вернулся в круг света от фонаря. — Думаю, есть смысл внести в ситуацию как можно больше ясности, — бесстрастно произнёс он, — иначе мы рискуем вцепиться друг другу в глотки из-за недоумения и растерянности. Я не ожидал, что, кроме Мари, сюда прибудет кто-то ещё… — Он посмотрел на Столетова. — Я могу высказаться без риска быть застреленным?
— Я не понимаю, о чём тут говорить? Нужно выбираться отсюда! — Антон посмотрел на Диброва, который казался ему наиболее разумным из всех случайно очутившихся в подвале, но не нашёл в ответном взгляде никакого понимания.
Эти люди и дройд, который, как ошибочно счёл Столетов, принадлежал этой молчаливой рыжеволосой девушке, казались ему просто спятившими! Наверху, по словам наглеца, прикатившего в запретную зону на шикарной спортивной машине, взорвался ядерный реактор, — возможно, то была диверсия, а они сидят тут, уставившись друг на друга, и толкуют о каких-то мифических общих знаниях!
Бред.
Дибров кивнул в сторону фигуры в мешковатой робе и вдруг произнёс:
— Он прав. Если мы признаем, что помним друг друга, то нужно решить, что делать дальше — пытаться каким-то способом выбраться отсюда на поверхность или попробовать сначала найти ответ на вопрос: кто мы?
Столетов безнадёжно махнул рукой. Реакцию пилота можно было легко понять — его не посещали никакие сновидения, и до последней минуты Антон в своём сознании оставался офицером корпоративных сил «Фон Брауна». Он был связан определёнными обязательствами и не мог позволить себе откровенно рассказать всем присутствующим о тех вещах, которые наблюдал тут в течение последнего месяца.
Его тяжёлые мысли нарушил голос Онжилая:
— Я за то, чтобы разобраться между собой. Наверху пока делать нечего, там сейчас радиация — несколько тысяч рентген в секунду. Начинай ты, — он ткнул пальцем в сторону андроида.
— Меня зовут Френк Лаймер, я бывший главный инженер корпорации «Дитрих фон Браун»…
— С ума сойти! — Столетов сплюнул в пыль у своих ног. Ситуация казалась ему тоскливой и безнадёжной. Свихнувшаяся машина и три человека, внемлющих дройду. Весёлая компания… Он дёрнулся было, но Дибров остановил его.
Образ Гоума никак не шёл из головы Андрея.
— Пусть говорит. — Он покосился на Мари, непроизвольно сжавшуюся в комок. — Спустить курок всегда успеешь, — добавил Андрей, обращаясь к Антону.
Тот нехотя осел, по-прежнему ничего не понимая.
— Всё началось с сообщения, поступившего на Землю без малого четыре месяца назад. — Андроид, не дожидаясь окончательного решения своей участи, заговорил тихим, ровным голосом, который был модулирован встроенным синтезатором речи. — В тот период я занимал пост главного инженера корпорации «Дитрих фон Браун». В один из дней, просматривая техническую сводку, полученную накануне с Марса, я обратил внимание на доклад о случаях разрушения кожухов механической защиты генераторов на одном из перерабатывающих комплексов. Меня это встревожило, потому что коррозия металла в данном случае исключалась — кожухи изготовлены из сплава, не подверженного процессам окисления.
Столетову было трудно вынести всё это. Теперь он жалел, что не выстрелил в дройда ещё наверху. Впрочем, в ту минуту, выскочив на площадь, он не подозревал, что оранжевая роба строительного рабочего, исчезающего в дверях супермаркета, скрывает под собой механическое тело человекоподобной машины…
— Затребовав более развёрнутый доклад по заинтересовавшему меня вопросу, я смог убедиться, что кожухи действительно разрушаются, — тем временем продолжил назвавшийся Френком Лаймером дройд, — но по иной причине: их в буквальном смысле разъедали микроскопические металлизированные образования, собирающиеся в тонкую ртутно поблёскивающую плёнку. Рабочие и рядовые инженеры комплекса проявили в этом случае удивительную халатность — они до поры просто соскабливали налёт, не понимая действительной важности проблемы. Проведённый по моему распоряжению экспресс-анализ тут же показал, что плёнка представляет собой плотно слипшиеся частицы, каждая из которых обладала своей собственной микроструктурой. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы, глядя на них, понять: перед нами неизвестный вид микроорганизма…
Онжилай хмыкнул, прикуривая сигарету. Секунду поколебавшись, он протянул початую пачку сначала Диброву, потом Столетову. Андрей отрицательно качнул головой, а Антон, которого слова андроида только сбивали с толку, заставляя нервничать, взял сигарету и склонился к протянутому трепещущему огоньку.
— Придя к такому выводу, я поднял весь материал по освоению марсианских поверхностей, параллельно осуществив поиск аналогичных структур в базах данных земных институтов, — продолжал излагать андроид, не обращая внимания на сдержанное недоверие большинства слушателей. — Поначалу я предполагал, что металлизация — это всего лишь мутация какого-либо уже известного науке микроорганизма, приспособившегося питаться таким образом, но ничего подобного — аналогов не обнаружилось, а кропотливое изучение истории освоения Марса убедило меня в том, что красная планета была мертва и оставалась таковой, пока мы сами не завезли на её поверхность определённые культуры бактерий для нужд зарождающегося сельского хозяйства, переработки атмосферы и новообразования почв. Тогда я пошёл к Майлеру фон Брауну, доложил ему общую суть проблемы и затребовал командировку на Марс. Я сам хотел разобраться в ситуации на месте.
