Внедорожник заурчал мотором, и тихонько тронулся с места. Самый опасный участок дороги, длиною метров в сорок, был ровно посередине: часть плотины пошла частыми трещинами, немного прогнувшись вниз, и влево. "Горыныч" приближался.
Передние колёса въехали на повреждённый отрезок пути. Алмаз, превратившийся в один большой нерв, почти так же - как при стрельбе в экстренных ситуациях: чувствовал каждый миллиметр дорожного покрытия, таящий в себе угрозу обрушения.
"Горыныч" проехал три метра, пять - полностью въехав на просевший участок, двинулся дальше. Десять метров, двадцать... Двадцать пять.
Левое переднее колесо начало проваливаться вниз! Алмаз среагировал миллисекундой раньше, словно уловив, когда произойдёт неизбежное. "Горыныч" дёрнулся вперёд, мелкое крошево полетело из-под колёс, свет фар плясал на маячащей впереди, ровной поверхности. Книжник что-то закричал, но крика было не слышно, в ушах Алмаза стоял только шум работающего на полных оборотах двигателя.
Пять метров, восемь, пятнадцать! Внедорожник выскочил на более надёжную часть плотины, и покатил в конец.
- Ебулдыцкий шапокляк! - Облегчённо выдохнула Лихо. - Когда у дракона есть опытный наездник, это всё-таки много значит. Пошли, ротозеи. Путешествие продолжается.
Лихо с Книжником, на двоих уцапали рюкзак полегче, и потащили его к машине. Шатун навьючил на себя остальное.
Алмаз сидел в кабине, с непонятной улыбочкой глядя перед собой.
- Надеюсь, рассудком здесь никто не повредился, и Боливар поскачет дальше, унося на себе четырёх отважных воинов. Волею судьбы ввергнутых в самое опасное приключение, которое только можно себе вообразить. - Лихо оценивающе посмотрела на Алмаза.
- Да всё нормуль. - Тот как-то невесело ухмыльнулся. - Просто, было бы глупо шарахнуться вниз. Ой, как глупо. Пусть и не в одном шаге от финала, но всё же...
- Так я и говорю, что у нас на всех - один ангел-хранитель... - Прогудел Шатун, загружая рюкзаки обратно в машину. - Или всех сразу схлопнет, или никого.
- Сдаётся мне, что ты прав. - Алмаз стал прежним, собранным. - Поехали, что ли... Спать хочу. Это вы выдрыхались без малейшего зазрения совести. Лихо, подмени.
Блондинка села за руль, и "Горыныч" направился к въезду в город.
- Кто бы нас встретил, да с распростёртыми объятиями. - Лихо рулила по улочке, пытаясь высмотреть хоть кого-то, способного подсказать вариант ночлега. Окраина города выглядела пустынной, заброшенной давно и прочно.
- Да что же это такое... Ни единой живой души. - Блондинка свернула направо, на широкую улицу, явно ведущую в центр. - Хоть бы кто-нибудь...
Человек выскочил из темноты, на дорогу метрах пятидесяти от "Горыныча", на бегу заслоняясь рукой от света фар, как будто от чего-то опасного, злого: и бросился прочь, в темноту. Вслед ему, из этой же самой темноты, с той стороны, откуда он появился, вылетела то ли палка, то ли арматурина. Угодившая прямиком по ногам. Человек, мотаясь, как тряпичная кукла, кубарем покатился по асфальту, нещадно ударяясь всеми конечностями. Догнавшая его штуковина металлически звякнула, приземлившись на дорогу: точно - кусок арматурины... Следом за ним, из темноты выскочили ещё трое, а несколько секунд спустя - ещё четверо. Пострадавший принялся подниматься, держась за правый локоть, который пострадал больше всего. Но подскочившая троица окружила встающую с асфальта фигуру, и нога одного из них, смачно, с какой-то даже нетерпеливостью - въехала человеку по рёбрам.
- Торможу. - Лихо бросила отчаянный взгляд на сидящего рядом с ней Алмаза, и остановила "Горыныча" метрах в двадцати от сгрудившихся вокруг лежащего человека, силуэтов.
Несколько человек обернулись на звук остановившегося внедорожника, загораживаясь ладонями от бьющего в глаза, света фар.
- Чё, сука, отбегалась?! - Тот, который ударил человека по рёбрам, упёрся ему подошвой ботинка в лицо, и придавил к асфальту. - Знаешь, сколько тебе теперь, за всю семейку - раком стоять придётся? Где твой брательник, паскуда?!
- Эй! - Лихо сделала несколько шагов вперёд, готовая выхватить "Феникса" из кобуры. - Сбавь обороты, ты, резкий! Да-да, я тебе говорю.
Продолжая прижимать человека к асфальту, "резкий" повернулся на голос, тоже заслонившись ладонью от света. Лихо быстро обежала взглядом всю семерку, выглядывая оружие, или хотя бы признаки его наличия. Ничего такого не наблюдалось. Также не наблюдалось присутствия мутантов, семёрка была полностью нормальной, что немного облегчало задачу.
- Ногу убери, я сказала. - Блондинка сделала ещё пару шагов, остановившись метрах в десяти от этой шайки-лейки. - Быстро убрал! Если ещё не догадываешься, то пуля в колене - это очень, и очень негативное явление. И я его тебе могу обеспечить, играючи, и без всякого слюнтяйства, вроде угрызения совести. Ну?
Тот убрал ногу, с расчетливой медлительностью, призванной продемонстрировать блондинке некое пренебрежение ко всему вышесказанному. И вышел вперёд, оказавшись на метр-полтора, впереди всей стаи. В том, что это была стая, Лихо уже не сомневалась. Микроскопическая бандочка, состоящая из переростков, лет под двадцать. Самому старшему, стоящему в нескольких метрах от Лиха, было лет двадцать пять, и, судя по всему, он был вожаком. Лидером.
- Ты кто такая? - Он сплюнул на асфальт, и растёр плевок ботинком. Медленно, с оттяжечкой. Лихо мысленно усмехнулась. Сие телодвижение выглядело завуалированным оскорблением, показывающим, что он сделал бы с блондинкой, если бы она была одна, и без оружия.
- Слышал поговорку - "Излишнее любопытство, приводит к жидкому стулу"? - Лихо посмотрела ему за спину. Человек, лежащий на асфальте, немного приподнялся, и смотрел в их сторону. Блондинка рассмотрела почти детские черты лица, русые волосы, чуть вздёрнутый нос. Девочка, лет тринадцати. Конечно, может быть Лихо встряла не в своё дело, но ситуация, когда семеро - далеко не дистрофического облика жлобов, гонятся за ребенком, и бьют его ногами: приводила её, самое малое - в холодную, пока ещё сдерживаемую ярость.
- Это наши дела. - Вожак стаи, в которой не водилось даже паршивенького обреза из берданки колхозного сторожа, с вызовом, к которому всё же примешивалась некоторая доля опаски, изобразил ртом что-то наподобие оскала. Испугал, бля...
- Нам её родственник задолжал. - Лидер, у которого были глубоко запавшие глаза, крючковатый нос, и оттопыренные уши, сделал замысловатую фигуру на пальцах: должно быть, показывая всю тяжесть, и серьезность долга. - А мы долги не прощаем.
- Придётся простить. - Лихо выразительно пошевелила пальцами. Никаких сложносочинённых фигур она делать не собиралась, но даже легчайшее шевеление кистью, производимое возле кобуры с пистолетом - вещь несказанно более выразительная, чем остальные взбалтывания воздуха.
