– Можно подумать, здесь не так!
– Но тут есть электричество и все остальное!
– Электричество и у нас есть… И поезда подземные имеются.
– Допустим. И как вы здесь оказались?
– Это все Миха с его умениями. Нас враги прижали так, что мы оказались в западне. Еще чуть-чуть, и прощай, головушка. Но тут моему другу и удалось сотворить некий волшебный обряд. Вот нас и перебросило сюда. Жаль только, что в разные места. Пришлось устраиваться самостоятельно, а потом начинать розыски. Ну и чисто случайно услышал про удивительные картины, глянул на них, увидел несколько модернизированную копию одного нашего всемирного известного полотна. Сразу все понял… Ну а дальше-то и рассказывать нечего… – Он взглянул на барона: – Поможете друга с каторги вытащить?
Великан подвигал кустистыми бровями:
– Некоторые возможности у нас имеются, скрывать не стану. Но именно «некоторые», сильно ограниченные и связанные с риском. Причем с риском, как это тебе ни покажется странным, грозящим в первую очередь именно мне… Да, да! Не удивляйся! С тобой я могу быть откровенным, потому что гаузы, узнав о тебе, сразу схватят тебя и разложат на атомы. А потом соберут в нужном им виде. Так что не вздумай к ним попадаться. Волей-неволей, но ты теперь связан с нами. Иного тебе не дано.
– А с «вами» – это с кем? – осторожно спросил самозваный Чарли Чаплин.
– Я не отвечу. И сам знаешь почему. Возвращаясь к нашим возможностям… нам придется много и напряженно поработать для освобождения твоего друга. Мы тут хоть и надсмотрщики, но тоже у гаузов в рабском положении. И если они будут недовольны нашей службой, пострадает вся наша цивилизация. Так что я очень рискую.
Леонид проникся. И посмотрел на великана уже совсем иными глазами. Скорей даже как на собрата по несчастью, чем на более сильного, опытного и много знающего союзника.
– Даже так стоит вопрос… – протянул он. – Ну… а если меня поймают эти ваши гаузы?
– Надо всеми силами постараться этого не допустить, – заявил барон. – Живым тебе попадать к ним нельзя. А поэтому с этого часа за тобой будут следовать постоянно и везде твои новые подруги. И ты не сомневайся в них, при внешней их хрупкости и беззащитности они надежные и решительные воины. Ты даже сообразить не успеешь или испугаться, как смерть примет тебя в свои объятия. Следом умрут и они.
«О-о-о, как тут все строго, – загрустил землянин. – Девчонки-то ну совсем не по тем делам! И в ангелы-хранители никак не годятся… Но, с другой стороны, где я и где гаузы? Если уж валухи меня прикроют своей тайной организацией, то бояться мне нечего. А там Бориса выдерну, и он что-нибудь да придумает…»
– Ну как, начинаем сотрудничать ради общего дела? – спросил барон.
И Леониду ничего иного не оставалось, как согласиться:
– Всенепременно! Но только у меня одно условие… Хочу переименовать моих спутниц. Так будет солидней и звучней.
– Всего лишь? Да на здоровье! – расслабился великан. – И как назовешь?
– Горгона и Ехидна!
Заметив непонимание в громадных глазах громадного собеседника, Найдёнов сослался на древние легенды, где эти две особы женского пола слыли якобы самыми умными, хитрыми и прекрасными. И мысленно расхохотался:
«Ну и пусть думают, что я их сравнил с полубогинями. Главное, чтобы не узнали правду. Иначе сразу мне устроят смерть от несчастного случая… Или чего похуже! Ха-ха-ха!»
Жизнь продолжалась, просто у великого артиста появилась новая роль. А это его никогда не пугало.
Глава двадцать восьмая
Великое переселение
Больше всего Шаайла опасалась, что на замок рыцарей совершено коварное нападение разбойников. Но сколько она ни присматривалась издалека, трупов не замечала, стычек тоже, а вот людей было предостаточно. Но все они только и делали, что стояли и уныло, безысходно смотрели на пламя. И, видимо, именно они и были погорельцами.
Несколько удивляло, что никто не метался, не пытался гасить огонь, никаких криков не слышалось, но она поняла, в чем дело. Спасли наверняка всех или уже не было никаких шансов к спасению остальных. Ну а гасить огонь попросту было нечем: вся вода и трубопроводы находились в самом строении, только вот в отличие от Сосульки тут вода самотеком не прорывалась и не потушила пожар.
Да и горело довольно прилично, хоть и не слишком дымно. Верхние этажи уже прогорели, и некоторые башенки крошились и рушились под собственной тяжестью. Нижние, видимо, разгорелись совсем недавно. Многие люди стояли в опаленной одежде, некоторые с ожогами. Вокруг валялись горы вещей, которые, видимо, успели выбросить с многочисленных балкончиков и из окон верхних этажей. Тут окон хватало, и кое-где тлеющие веревки ясно показывали, каким образом успели эвакуироваться из огня многие обитатели. Точнее говоря, бывшие обитатели, потому что вряд ли кто и когда сможет вновь жить в этом выгоревшем здании.
В стороне от толпы вашшуна увидела Валерию Ирис и Зорде Шляпника. Они стояли со скорбными, чуть закопченными лицами. Правда, одежду им удалось сохранить в целости, как и заплечные мешки, оружие и разные мелочи на поясах. Вашшуна подошла к ним:
– Кто-нибудь пострадал? И как возник пожар?
Валерия узнала ее и удивленно подняла брови:
– А быстро вы добрались со своими носилками!
– Как это печально! – тут же воскликнул рыцарь. – И это еще чудо, что обошлось без жертв и в дыму никто не задохнулся! Все успели выскочить или спуститься по веревкам, все до единого! А вот замок…
– Почему он загорелся?
– Скорей всего, неосторожное обращение с огнем на кухне среднего уровня. Там слишком много было запасено дров и продуктов, ведь крепость готовилась к осаде, которую ожидают через несколько дней. Коптили мясо, вот где-то и недосмотрели…
– Так вы успели сюда еще вчера вечером? – спросил Барс. – Неужели всю дорогу бежали?
– Мы не зайцы, чтобы бегать, – с апломбом заявила Ирис. – Просто все время шли, тем более что мы налегке. Даже свой котелок вам оставили. Кстати, вы его нам вернете? А то теперь нам предстоит обратная дальняя дорога, здесь больше делать нечего… Да и опасно находиться из-за предстоящей войны. Надо уходить немедленно… вот потому и напоминаем о котелке!
– Вернем, не сомневайтесь, – заверила Шаайла. – Пусть только караван наш подтянется. А что с остальными будет? Куда они денутся?
И опять свое мнение с этаким философским трагизмом стал высказывать Зорде:
– Все разбегутся в разные стороны и вверят себя в руки фортуны. Хотя, может, именно такое изменение в жизни и повлияет весьма положительно на ее продолжительность.
