«Шпана на мотоциклах в качестве личной охраны. Час от часу не легче, – подумал Джонни. – Такая же шпана на мотоциклах обеспечивала безопасность во время бесплатного концерта ансамбля “Роллинг стоунз” в калифорнийском городе Алтамонте. Ничего хорошего из этой затеи не вышло».
– И что же, никому нет дела до… моторизованной шайки бандитов?
– Не совсем так. Пока они ведут себя прилично. За Стилсоном в Риджуэе давно закрепилась репутация человека, умеющего работать с трудными подростками.
Джонни недоверчиво хмыкнул.
– Вы видели его, – сказал Роджер, показывая на экран. – Это клоун. Такое он вытворяет каждый раз. Швыряет каску в толпу – я думаю, он этих касок раскидал добрую сотню, – раздает сосиски. Да, он клоун, ну и что? А может, людям нужна время от времени такая вот комическая разрядка? У нас перебои с нефтью, инфляция выходит из-под контроля, налоги придавили рядового американца как никогда, и ко всему мы, похоже, собираемся сделать президентом арахисового пустозвона из Джорджии[20]. Вот люди и хотят посмеяться разок-другой. А пуще того хотят показать нос политическим заправилам, которые не могут решить ни одну проблему. Стилсон безобиден.
– Ну да, он ведь метит в космос, – заметил Джонни, и оба засмеялись.
– Разве мало у нас полоумных политиков? – сказал Роджер. – В Нью-Гэмпшире это Стилсон, который надеется с помощью сосисок пробить себе дорогу в палату представителей. В Калифорнии – это Хайякава. А взять нашего губернатора Мелдрима Томсона. В прошлом году он собирался вооружить нью-гэмпширскую национальную гвардию тактическим ядерным оружием. Вот уж сумасшествие так сумасшествие.
– По-вашему, избиратели третьего округа поступят правильно, послав деревенского шута представлять их в Вашингтон?
– Вы не понимаете главного, – терпеливо начал объяснять Чатсворт. – Поставьте себя, Джонни, на место избирателей. Население третьего округа – в основном «синие воротнички» и мелкие лавочники. У тех, кто живет в глубинке, и развлечений-то никаких сроду не было. Эти люди смотрят на Дэвида Боуза и видят честолюбивого парня, который рассчитывает собрать голоса на том лишь основании, что у него неплохо подвешен язык и он чем-то отдаленно напоминает Дастина Хоффмана[21]. Для кого-то он свой в доску уже потому, что ходит в джинсах.
Теперь возьмем Фишера. Моего кандидата, по крайней мере номинально. Я организовывал сбор средств на его кампанию, как и на кампанию прочих кандидатов-республиканцев в этой части Нью-Гэмпшира. Он так сроднился с Капитолийским холмом, что свято верит, будто купол Капитолия рухнет без его моральной поддержки. У него за всю жизнь не родилось в голове ни одной оригинальной идеи, он никогда не шел против большинства. Его имя ничем не запятнано, он слишком глуп, чтобы проворачивать темные делишки, хотя и в него могут полететь комья грязи в связи с «Корегейтским делом»[22]. Его речи столь же зажигательны, как страницы каталога канализационного оборудования. Не то чтобы простой люд все это понимал, но порой они такие вещи чувствуют. Сама мысль, что Гаррисон Фишер делает хоть что-то для своих избирателей, – чистейший нонсенс.
– Отсюда вывод: изберем сумасшедшего?
Чатсворт снисходительно улыбнулся.
– Иногда эти сумасшедшие очень неплохо показывают себя в деле. Посмотрите на Беллу Абцуг[23]. Под этой кретинской шляпкой скрываются отличные мозги. Но, допустим, в Вашингтоне Стилсон станет паясничать так же, как и в Риджуэе. Не надо забывать, что он садится в это кресло на два года. В семьдесят восьмом году его прокатят и посадят на его место того, кто сделает правильные выводы из этого урока.
– Какого урока?
Роджер поднялся.
– Нельзя долго морочить людям головы, – сказал он. – Вот и весь урок. В этом убедился Адам Клейтон Пауэлл[24]. И Агню с Никсоном тоже. Понимаете… нельзя долго морочить людям головы. – Он взглянул на часы. – А не сходить ли нам, Джонни, в большой дом, выпили бы по рюмочке. Я и Шелли должны скоро уехать, но пропустить по одной мы с вами успеем.
Джонни улыбнулся и встал.
– Ну что ж, – сказал он. – Вы загнали меня в угол.
В середине августа Джонни оказался один в поместье Чатсвортов, если не считать Нго Фата, жившего за гаражами. Хозяева заперли дом и отбыли на три недели в Монреаль, чтобы отдохнуть и развеяться перед началом учебного года и жарких дней на предприятиях.
Роджер оставил Джонни ключи от «мерседеса» своей жены, и Джонни отправился к отцу в Паунал, чувствуя себя монархом. Отношения отца с Чарлиной Маккензи вошли в решающую стадию, и Герберт уже не утверждал, будто его единственное желание – это чтобы она не погибла под руинами дома, который, того гляди, рухнет. Наоборот, он так откровенно ухаживал за Чарлиной, что Джонни стало немного не по себе. Его хватило на три дня, после чего он вернулся в поместье Чатсвортов, принялся за чтение и письма, и жизнь вошла в тихое русло.
Он дрейфовал в центре бассейна в надувном кресле и, потягивая коктейль, читал «Нью-Йоркс таймс бук ревью», когда Нго Фат подошел к барьерчику, снял шлепанцы и спустил ноги в воду.
– Ааааа, – выдохнул он. – Сразу легче. – Он улыбнулся Джонни. – Тихо, правда?
– Очень тихо, – согласился Джонни. – Что слышно насчет гражданства, Нго? Как подвигаются занятия?
– Сильно подвигаются, – сказал Нго. – Мы скоро все едем на прогулку. Очень интересно. Первый раз. Чтобы в субботу не заторчать в городе.
– Торчать, – сказал Джонни, улыбаясь при мысли, как весь класс Нго кейфует от ЛСД или псилоцибина.
– Простите? – Брови у Нго Фата вопросительно поднялись.
– Торчать в городе.
– А, спасибо. Мы будем присутствовать на политическом выступлении в Тримбулле. Мы все думаем, нам повезло, что мы готовимся получить американское гражданство в год выборов. Это очень полезно.
– Да-да, ну еще бы. И кого же вы будете слушать?
– Грега Стилз… – Он остановился и начал еще раз, тщательно выговаривая: – Грега Стилсона. Он независимый кандидат в палату представителей.
– Я слышал о нем, – сказал Джонни. – И что же, вы обсуждали его в классе?
– Да, мы немного говорили об этом человеке. Родился в тридцать третьем году. Были разные профессии. Приехал в Нью-Гэмпшир в шестьдесят четвертом. Он уже столько здесь прожил. Преподаватель сказал, что его никто теперь не считает перекати-лесом.
– Полем, – сказал Джонни.
Нго смотрел на него с непроницаемо вежливой улыбкой.
– Правильно говорить – перекати-поле.
– А, спасибо.
