Инквизитор покачал головой, мрачно сжав губы, и пнул ногой кучу грязных тряпок.
– Будь он проклят за то, что сыграл со мной такую шутку! – он сердито сдвинул берет на затылок. – И все же – ведь это лучшая его картина!
Костанца поспешила во двор и велела подать карету. Если Караваджо не явился в порт, возможно, он выбрал другую дорогу, чтобы разминуться с инквизитором. Она последует за ним посуху и заставит взять картины – ведь без них ему не видать свободы. Она спасет его.
К воротам подскакал всадник. Когда он спешился, Костанца бросилась ему навстречу: вдруг это Микеле?
Всадник осмотрелся вокруг. Увидев Костанцу, он ринулся к ней. Это был Фабрицио – с радостным смехом он обнял мать.
Она задрожала всем телом, как дряхлая старуха. Фабрицио понял, как глубоко потрясло мать его неожиданное возвращение.
– Рыцари привезли меня в Неаполь вчера. Они держали меня здесь, в монастыре, а сегодня утром отпустили. Меня помиловали, мама, не чудо ли это? Спасибо!
– О сердце мое, ты вернулся!
– Меня ведь отпустили по твоему ходатайству – как мне отблагодарить тебя, дорогая мама? – он расцеловал ее щеки и шею. – Я свободен благодаря тебе, в этом нет сомнений.
«Благодаря мне…» – все еще дрожа, она покачала головой. Затем обернулась. Из дворца, из тьмы мастерской, на нее смотрела с холста отрубленная голова Микеле. Губы на лице не шевелились, но Констанце показалось, что она услышала: «Микеле нашел дорогу к искуплению. Он у рыцарей». Фабрицио вернулся к ней, а Микеле – к убийцам.
* * *
Игла проворно ныряла в грубую мешковину. Рыбаки на лодке посмеивались и плевали в волны.
– Осторожней, – прикрикнул один из них. – Не дай бог уколешь!
С каждым стежком полоска солнечного света сужалась. Караваджо она напомнила одинокий луч, так часто освещавший святых на его картинах. Роэро, сидящий на корме лодки, отвернулся. Вот и последний стежок. Караваджо сложил пальцы связанных рук в молитве.
Рыбаки подняли его и перекинули через борт. В воде его гнев угас, как факел. Погружаясь все глубже, он почувствовал, как подплывает к нему отец, ощутил его прикосновение. Мелькнули написанные им святые с поднятыми в благословении руками. Затем его окружили тишина и покой. Выдыхая последний воздух, он увидел мягкий свет – нимб вокруг головы Лены. Она повернула к нему голову, как Мадонна Лорето, протянула руки… Пальцы коснулись щеки блаженной прохладой.
* * *
Рыцарь-приор Неаполя Винченцо Карафа ожидал Роэрона пристани. Он с презрением покосился на мокрый мешок в лодке, которую вытащили на берег рыбаки.
– Вы забрали его картины у маркизы? – спросил Роэро.
– Не суйтесь не в свои дела.
– Непременно отошлите их великому магистру. Это выкуп за свободу брата Фабрицио. И не вздумайте придержать картины у себя. К маркизе вернулся ее ненаглядный сынок, так что с несколькими холстами она расстанется без сожаления, – он сделал шаг по пристани.
Приор придержал Роэро за плечо и показал на мешок:
– Мне он здесь не нужен. Ты отомстил, брат, а теперь избавься от него подальше от Неаполя – да смотри, не сбрасывай в море. Если его прибьет к берегу в мешке, все смекнут, что к чему: так ведь казним только мы.
Роэро вернулся в лодку и приказал угрюмым рыбакам грести.
В течение нескольких веков критики презирали Караваджо, считая его головорезом, а его картины – поверхностными. Но его влияние на живопись огромно. Рубенс прославил его стиль во всей Северной Европе; Веласкес познакомил с его эстетикой Испанию. Влияние Караваджо простирается и на современных художников, фотографов и режиссеров – таких как Дэвид Хокни и Мартин Скорсезе.
Смерть его осталась загадкой. Историки искусства давали запутанные объяснения: Караваджо приняли за другого; он опоздал на корабль; он скончался от малярии на берегах Тосканы. Считается, что, если со смерти человека прошло четыреста лет, разыскать о нем более или менее достоверную информацию практически невозможно. Но давайте посмотрим правде в глаза: Караваджо – самая важная историческая фигура в этой книге, все герои которой написаны с реальных людей. Однако лишь его кончина осталась тайной – даже о второстепенных персонажах этой книги известно, как они умерли. Онорио Лонги умер в Риме от сифилиса в 1619 году. Марио Миннити дожил до 1640 года, создавая ничем не примечательные, но прибыльные религиозные картины в своей мастерской в Сиракузах. Джованни-Франческо Томассони, брат Рануччо, стал военным губернатором Феррары и скончался в 1628 году. Филлида Меландрони умерла в 1618 году в возрасте тридцати семи лет. Церковь отказала ей, куртизанке, в христианском погребении. Ее подруга Меника Кальви дожила до пятидесяти и оставила сестре богатое наследство. Лена Антоньетти умерла в Риме в двадцать восемь лет, всего за несколько месяцев до исчезновения Караваджо.
Но до сих пор не было объяснения смерти главного героя этой книги – Караваджо, которое отвечало бы на существующие вопросы и при этом не порождало бы новых.
Книга, которую вы только что прочли – мой ответ.
Ниже я привожу список картин, о которых говорится в романе (они перечислены в порядке упоминания). Они есть на моем сайте www.mattrees.net, но если вы хотите увидеть оригиналы, то найдете их в следующих музеях.
Призвание святого Матфея. Церковь Святого Людовика Французского, Рим.
Мученичество святого Матфея. Церковь Святого Людовика Французского, Рим.
Экстаз святого Франциска. Галерея Уодсворт Атенеум, Хартфорд, Коннектикут.
Музыканты. Музей Метрополитен, Нью-Йорк.
Святая Екатерина Александрийская. Музей Тиссена-Борнемисы, Мадрид.
Гадалка. Капитолийский музей, Рим.
Юдифь и Олоферн. Палаццо Барберини, Рим.
Амур-победитель. Картинная галерея, Берлин.
Казнь святого Петра. Церковь Санта-Мария дель Пополо, Рим.
Марфа и Мария Магдалина. Детройтский институт искусств.
Портрет папы Павла V. Палаццо Боргезе, частное собрание, Рим.
Мадонна Лорето. Церковь Святого Августина, Рим.
Отдых на пути в Египет. Галерея Дориа-Памфили, Рим.
Успение Богородицы. Лувр, Париж.
Мадонна со змеей. Галерея Боргезе, Рим.
Семь деяний милосердия. Часовня Пио Монте делла Мизерикордия, Неаполь.
Портрет Алофа де Виньякура. Лувр, Париж.
Усекновение главы Иоанна Предтечи. Собор Святого Иоанна, Валлетта.
Рождество со святым Лаврентием и святым Франциском. Ранее находилось в храме Сан-Лоренцо, Палермо (похищена).
