Робеспьерр и Румянцев, впрочем, как и прочие главы крупнейших мировых корпораций и политические лидеры держав, просто пугали Алекса. Кто он такой по сравнению с двумя миллиардерами, вместе с ним ужинающими за полночь за одним столом? А испуг его был вызван тем, что они искренне верили в теорию, осуществление которой на практике обязательно повлекло бы крайне тяжелые последствия, вызвало бы хаос, меняющий ход истории на ближайшую тысячу лет.
Простые люди смогут опомниться только тогда, когда они поймут, что оказались в рабстве, которому придана законная форма, и бороться с этим можно, только взявшись за оружие. Только вот бесполезно было объяснять все это монополистам, сидящим напротив и вроде бы слушающим доводы Алекса. Они попросту не слышат его. Как гласит пословица: «Слеп не тот, кто не видит, а тот, кто видеть не хочет».
Разговор в этом духе продолжался за столом уже около часа. Появился официант, поставивший перед каждым из присутствующих по порции утки по-пекински с разнообразными гарнирами, а также несколько бутылок редкого вина и экзотический десерт, включающий фрукты из самых разных уголков мира.
– Вы не хотите понять только одного, – сказал Румянцев. – На самом деле единственное, что нас волнует, – это мир во всем мире. Сами посудите, каково теперь положение. У каждой нации свои цели, их лидеры готовы потворствовать лишь собственному «эго». В ходе истории все конфликты, случавшиеся до сих пор, доказали свою несостоятельность, поскольку по большому счету ничего не изменилось, за исключением политических идеологий, которые тоже так никуда и не привели. Со времен великой Римской империи мир не знает безопасности, а все войны, унесшие многие миллионы жизней, стабильности так и не принесли. Каждая из войн имеет целью навязать противникам собственную философию, но, как вы и сами понимаете, ничего кроме кровопролития они не приносят. Да ладно, пусть люди поклоняются своим богам и идолам, лишь бы это происходило в обстановке всеобщего мира и процветания. Неужели в этих доводах есть какой-то изъян?
– Нет, в принципе с вашими доводами я согласен, – кивнул Алекс, отхлебнув из бокала. – Просто вы не хотите признать, что лишаете обычного человека возможности управлять собственной судьбой, своим успехом, пусть и незначительным, но достигнутым за счет личного упорного труда и учебы. Вы предлагаете перекрыть все каналы, попросту захлопываете перед человеком дверь, поскольку, если он не является членом «Глоба-Линк» – единственной остающейся в мире корпорации, – то больше ему попросту некуда постучаться.
Робеспьерр сделал глоток вина и поставил бокал на стол.
– Всегда останется место для малого бизнеса, хозяин которого упорным трудом и при небольшом везении может купить себе акции «Глоба-Линк», стать акционером и получать свои дивиденды, какими бы незначительными они ни были. Искоренение соревновательности приведет к ликвидации конфликтов в обществе. Мы приглашаем всех, кто достаточно целеустремлен, присоединиться к нам в единой попытке и добиться своей цели. В новом мире будет обеспечена справедливость и свобода для всех. Один мир, один свод законов, которым подчиняются все. Это будущее, Михаил Михайлович. Не будете же вы отрицать, что за этой сухой логикой скрывается еще и бездна чувств. Так почему же вы по-прежнему противитесь такому мирному решению?
– Еще до создания «Глоба-Линк» люди пришли в этот мир, будучи заведомо неравны друг другу, – пояснил Алекс. – Новая аристократия назовет их попросту рабами, рухнет общество, которое проделало столь долгий путь, стремящееся выкарабкаться из грязи.
Их разговор был прерван появлением одного из слуг. Он наклонился и что-то шепнул на ухо Румянцеву.
– Господа, прошу прощения, срочный телефонный звонок. Прошу вас, не стесняйтесь.
Румянцев вместе со слугой ушел, а Робеспьерр снова глотнул вина.
– Ваше намерение голосовать против помешает становлению общества равных возможностей для всех трудящихся, – сказал он. – Создание одной, единой корпорации гарантирует мирное сосуществование всех народов.
– Да, но только по установленному набору правил. И определять их будет «Глоба-Линк». Несогласие же с ними некоторых политических партий, стран или личностей немедленно навлечет на них карательные санкции.
– Согласен, нет в мире совершенства. Но взгляните сами, каково положение дел сейчас. Неужели не ясно, что мир, пройдя столь долгий путь, желает улучшения. Людей не устраивает постоянная борьба за власть, когда одна группа политиканов отбирает ее у другой. Согласитесь, наверняка есть путь и получше.
– Ну да, вроде фиксированных цен, чтобы бедные всегда оставались бедными.
– Бедные всегда остаются бедными и будут оставаться таковыми дальше, за исключением, может быть, одного на тысячу, который вытянет счастливый билет, давая надежду себе подобным. Именно корпорации заправляют финансами, занимаются производством товаров и предоставлением услуг, создают общий знаменатель для всех, готовых трудиться не покладая рук. Нет, Михаил Михайлович, перемены необходимы, и если вы можете предложить нечто лучшее, мы вас внимательнейшим образом выслушаем.
– Как вы верно заметили, совершенства в мире не существует, и в ваших рассуждениях есть определенная логика, но все равно для тех, кто родился вне системы «Глоба-Линк», это означает своего рода рабство. Разве у Гитлера и Наполеона не было на этот счет своих теорий?
– Но ведь они думали только о себе, варились в собственном соку. Это были совершенно приземленные правители, планировавшие уничтожение сотен миллионов людей, которые мешали осуществлению их целей. Лично я считаю, что такая аналогия неуместна. Впрочем, вы ничем не лучше их, поскольку хотите воспользоваться доставшейся вам властью для изменения хода исторического развития, переделки всего общества, формировавшегося многие тысячелетия.
Вернулся Румянцев с бутылкой коньяка, сел за стол и придвинул чистые коньячные рюмки.
– Прошу прощения, что прерываю вас, – извинился он, с явным удовольствием начиная разливать коньяк по рюмкам. – Между прочим, этот коньяк из собственных погребов Наполеона, – при этих словах Робеспьерр лишь недоверчиво усмехнулся. – Во всем мире осталось только четыре таких бутылки, причем местонахождение остальных трех является тщательно охраняемой тайной.
– Михаил Михайлович как раз пытался втолковать мне, что «Глоба-Линк», по его мнению, чем-то сродни нацизму и вообще тоталитаризму, поскольку она создает единую власть над всем миром.
– Единую власть – да, согласен, – кивнул Румянцев, любуясь янтарным напитком. – Но в случае с Гитлером все решал один человек. У нас же предполагается принимать решения коллегиально, на совете директоров, который будет переизбираться раз в два года.
