Юзванд безмолвствовал не меньше минуты, при этом лицо его сохраняло полную неподвижность и отсутствие следов какой-либо работы мысли. Затем он сказал:
— Вам нужно знать, что она в безопасности.
— Вам тоже нужно кое-что знать, — заявил Кратов раздраженно. — Безопасность и свобода этой женщины — та единственная причина, по которой Федерация планет Солнца может атаковать Эхайнор…
— У вас же нет армии, — усмехнулся эхайн, обнажив мощные белые клыки в уголках рта. — И мы знаем цену этого залога. Повторяю: она в безопасности. Тема закрыта. — И он снова проделал захватывающий фокус с ладонью и столиком.
— Прекрасно, — сказал Кратов (он поймал себя на том, что давно и с любопытством следит, разнесет ли Юзванд своими лапами мебель вдребезги, или все обойдется). — Мы закрыли уже две темы. Если так будет продолжаться, скоро мы просто будем сидеть и глупо таращиться друг на друга…
Юзванд приоткрыл безгубую пасть и глухо закашлялся. Понадобилось изрядное напряжение фантазии, чтобы догадаться, что это — смех по-эхайнски. Кратов совершенно безотчетно отметил, что компонента гадливости в ауре собеседника сильно потускнела.
(И тут же припомнил: носовские лже-эхайны смеялись иначе… Если они не успели исправить этот просчет, их ждут неприятности.)
— Странно, что вы мне нравитесь, Кратов, — объявил геургут, и это прозвучало искренне. — Мы враги. Мы находимся в состоянии войны. А вы мне, драд-двегорш, симпатичны…
— Я не враг вам, — возразил Кратов. — И у вас нет причин меня ненавидеть. В этом может быть корень взаимной симпатии.
— Не увлекайтесь. Мгновение личной приязни не упразднит состояния войны… Я предупрежден о словесных уловках, на которые горазды этлауки. Известно, что этлауки могут уговорить кого угодно. Особенно такие, как вы, ксенологи. Одно из неформальных определений вашей профессии — специалист по уговорам.
— Вы прекрасно осведомлены о наших реалиях…
— А вы забыли, в чем состоит моя профессия. Так что тему взаимной симпатии мы тоже закрываем. — Юзванд, однако же, не удержался и вновь приподнял уголок рта в ухмылке.
— Что ж, не я выбираю содержание этого диалога, — Кратов задумчиво позвякал цепью. — Предлагайте вы. И нельзя ли снять эти оковы?
— Нельзя. Таковы уложения Департамента. — К эмо-фону Юзванда приметалась теплая краска сочувствия. — Допрашиваемый должен испытывать неудобства и переживать унижение…
— Кто вам сказал, что я испытываю неудобства?! — фыркнул Кратов. — Да будет вам ведомо, что в своем доме я каждую свободную минутку специально приковываю себя цепями к стене и провожу ночи напролет в висячем положении. Бывает еще, и вниз головой. А уж секс без цепей для нас, людей попросту немыслим!
— Я учту ваши странные пристрастия, — сказал эхайн. — И позабочусь, чтобы на ночь вам создали ваши излюбленные условия для полноценного отдыха.
— И уж ни в коей мере я не унижен, — продолжал Кратов, пропуская эти прозрачные угрозы мимо ушей. Кажется, он начинал различать, когда его оппонент шутит, а когда серьезен. — Унизить свободного человека цепями нельзя. Можно лишь принудительно обездвижить его тело, но дух всегда неизмеримо выше неумных и мелочных оскорблений! Учтите и это странное для вас и представляемого вами Департамента соображение.
«Наконец-то я начал изъясняться на уровне, доступном младшему геургуту отдела дознания, — мысленно отметил он. — Хотя это и не такая уж легкая задачка…»
— Нужно вам знать, — размеренно проговорил Юзванд, — что уложениями Департамента предусмотрены и меры физического воздействия к допрашиваемым, если они допускают бесчинство. И уж всецело эти меры поощряются, буде таковое бесчинство проявляется умышленно. Как в нашем в сами случае.
— Бросьте, младший геургут, — небрежно сказал Кратов. — Вы мелкий чин в административном учреждении, которое не жалуют даже в пределах Эхайнора. А за таковыми пределами о нем осведомленны лишь узкие специалисты. Между тем как я — персона пангалактического масштаба, и мой гражданский ранг неизмеримо выше любого воинского звания Светлой Руки.
— Вы принадлежите к царствующей фамилии Федерации?! — Юзванд старательно собрал низкий лоб в складки.
— Я — нет, — не стал кривить душой Кратов. — А вот женщина, которую вы имели несравненную наглость ограничить в свободе, принадлежит к богоизбранной элите. Я уже говорил. что само похищение столь высокопоставленной особы уже подвело Федерацию к трудному выбору. А уж коли станет известно о тех стесненных условиях, в каких она содержится!..
— Никаких стесненных условий нет, — прервал его Юзванд. — Вы пребываете в странном для вашего ранга заблуждении. Женщина, с которой вы прибыли, подвергается самому подобающему обращению. И я уже говорил, что эта тема закрыта! — вдруг рявкнул он. — Что же до вас, то меня не сочли необходимым проинформировать о вашем статусе. Ваш гражданский ранг не имеет никакого значения в Эхайноре. И то обстоятельство, что вы еще живы, объясняется лишь вашим поведением на космодроме.
— Должен признать, что я слабо помню подробности, — уклончиво сказал Кратов. — Мне вторично впрыснули какой-то дикарский наркотик, и я очнулся в этом гнусном узилище. Возможно, при этом я совершил нечто эпатирующее…
— Как следует из отчета т'гарда Лихлэбра, — проговорил Юзванд, — спасаясь от преследования на планете Эхлдрагд, он вынужденно обездвижил вас. При этом он, разумеется, превысил нормы необходимого насилия по действующему Уголовному уложению Эхайнора. Но поскольку вы не эхайн, означенное уложение на вас не распространяется. С другой стороны, ваше ответное насилие, допущенное перед отбытием разведмиссии с Эхлдрагда, могло бы быть полностью оправдано — окажись вы эхайном. Но поскольку вы не эхайн, оно может быть расценено лишь как нападение дикого животного на разумное существо. Как дикое животное, вы уже заслужили унижения и наказания. Своим же поведением на космодроме вы лишь усугубили вину. И вы до сих пор живы лишь потому, что, во-первых, этого требовал т'гард Лихлэбр. Во-вторых, из его отчета следует, что вы располагаете некой ценной информацией, которую якобы готовы довести до сведения эхайнской администрации. А в-третьих, перед тем, — Юзванд лукаво ощерился, — как перестать помнить подробности, вы безукоризненно произнесли формулу вызова на Суд справедливости и силы и назвали веские к тому основания. Чем поставили свидетелей инцидента в затруднительное положение.
— Искренне тому рад, — ввернул Кратов.
— Коллизия заключается в следующем: древний Статут справедливости, определяющий правила Суда, нигде не содержит указания на то, что его стороны непременно должны быть эхайнами.
