Николай Полунин - Цербер

- На х... мне ваша дружба не упала, - нагло сказал Михаил, потому что на табло уже светилось: 19.14 и он слышал треск и рев моторов. - Ты, мужик, адресом ошибся.

Заложив в рот мизинец, он особым, фирменным своим способом свистнул на всю улицу. Звук вонзился между туш автобусов и человеческого столпотворения. Алик в числе многих поднял голову, нашел взглядом, и Михаил помахал ему.

- Вы привлекаете внимание...

- Плевать я хотел. И на хозяев твоих, и на тебя, рожа твоя поганая.

Толстый открыл было рот, да так с ним и остался - левой по горлу, коленом в пах. Михаил навалил обмякшее тело на трубу ограды, перекинув руки так, чтобы тот удерживался подмышками.

Движение за спиной. Ответил "коромыслом": резко нырнул туловищем вперед и вниз, оставаясь на одной ноге, вторая мелькнула назад, как противовес, усиленная широким стремительным разворотом. Нападавший перелетел через него и встретился зубами с ограждением. Еще в полете Михаил добавил по затылку и кинулся вниз, опережая хлынувшую толпу из поезда.

За три секунды, пока был скрыт стенами, успел сорвать с себя приметное пальто, сунул вместе с шейным платком в пакет, пакет бросил. На Михаиле была джинсовая рубашка, каких вокруг десятки.

Они появились справа, со стороны моста, их было штук десять. Михаил подумал, что такое надо считать на штуки. В черной рокерской коже, шлемы только на двоих или троих, остальные кто как, ведущий - в пиратской алой косынке.

Почти не замедляя хода, они пронеслись, увиливая от автобусов и заставляя тормозить легковушки. Задержались лишь у торговых рядов.

Возле алой косынки Михаил рассмотрел знакомый шлем. Один из конвоиров Алика отлетел, как кегля, со вторым Бате заниматься не понадобилось - о его физиономию брызнула - разлетелась недопитая бутылка пива.

Алика усадили позади косынки, знакомый шлем склонился к нему, задержался, будто напутствуя в дорогу. Эта Батина показуха заставила Михаила скрипнуть зубами. В часах сменилась крайняя цифра.

Моторы взревели, стая, в которой прибавился один и убавился другой, исчезла в противоположную той, откуда явилась, сторону. Шум от нее понесся к Окружной автодороге, к выезду на Люберцы, до которых здесь было рукой подать.

Оставшийся "Судзуки" подскочил к Михаилу. Люди шарахались в стороны. Многие просто замерли и стояли.

- Садись! - заорал из-под шлема Павел, но было уже поздно.

Снова опасность сзади. Михаил не стал разбираться, тот ли, другой. В такой позиции особо не размахнешься, поэтому он подпрыгнул, как был, лицом вперед, сложился и обеими пятками въехал в челюсть и грудь набежавшему из-за спины. Упал на руки, упруго подскочил, очутился на высоком сиденье. Оглядываться некогда.

Павел вывернул газ, "Судзуки" прыгнул, вильнув, и площадь понеслась навстречу.

Но - поздно.

Милицейский "уазик" шел лоб в лоб. Пользуясь, что "Судзуки" не успел набрать скорость, там решили таранить их. Павел еле увернулся.

- Ать! Талалихин! Гастелло, матерь его!.. Еще два "козла" разбежались по сторонам, перекрывая проезды, из них на ходу выпрыгнули автоматчики.

Павел развернул мотоцикл к проходу через институтский сад, но и там было перекрыто. Уже изготовились к стрельбе. Не сумев среагировать на группу рокеров, уж этого-то отсюда не выпустят.

- Все, Батя, все! - кричал Михаил. - Они уже ушли, наша очередь - куда?

Минуту для тех, кто увозил Алика, они выиграли, но и сами оказались в западне. Народ очень проворно разбегался. Из тоннеля перестали выходить люди значит, заблокировали и тоннель.

Но Павел направил "Судзуки" именно в его черный зияющий квадрат.

Михаил приготовился идти на прорыв, но мотоцикл вдруг притормозил, задрал переднее колесо и стал взбираться вверх по той же лестнице, с которой Михаил сбегал на площадь. Толстяка, оставленного в отключке, уже не было видно, зато в плечо Михаила вцепились чьи-то пальцы и едва не сдернули с сиденья. Павел газанул, вцепившегося по инерции дернуло, закрутило, и он, пятясь, обрушился вниз, на рельсы, где сейчас на его счастье не было состава.

Счастье оказалось недолгим. Пытаясь выбраться, он вскочил на длинный деревянный короб, крашенный суриком. Короб тянулся вдоль всего пути и походил на удобную приступочку.

Там проходил "контактный рельс" - шина, через которую получают энергию поезда метро. Он имеет напряжение 850 вольт. Подгнившая панель провалилась, белая вспышка была очень яркой даже при дневном свете. Человек без звука свалился обратно на бетонные шпалы. Он выживет, но нога у него до колена превратилась в угли.

- Аня! Аня! - закричала дежурная оператору блокпоста, находившемуся в голове платформы. - Человек на путях! Напряжение с контактного пусть снимут, передай по дистанции!

Михаил не видел вспышки и не слышал крика. С изумлением, которое не успело сделаться страхом, он увидел, что делает Павел. "Судзуки" проскочил платформу до конца, снес узкую железную дверцу, и они на долгие мгновения поплыли по воздуху.

От приземления на пути хрустнули зубы и треснуло в позвоночнике. Мотоцикл запрыгал. Все силы приходилось напрягать, чтобы не сорваться. Справа набирала скорость электричка, люди в окнах показывали на них пальцами. Потом путь ушел глубже, вокруг остались одни травянистые склоны и вершины деревьев над ними огромных кленов. Каким-то образом он успевал все это замечать.

"Только бы не поезд навстречу, - прыгало в голове в такт подскакиваниям заднего колеса. - Только бы не поезд!"

У огромных ворот тоннеля - противоатомных дверей, сейчас они разведены "Судзуки" бросили, взбежали вверх к невысокому заборчику с кабелями. И здесь опоздали.

От института уже неслись, поблескивая синими огнями и завывая, машины. Такие же звуки доносились и по правую руку, с идущей вдоль улицы.

- В тоннель! - приказал Павел. - Авось добежим до станции. На поверхности они нас, как куропаток...

Тут было гораздо прохладнее, чем на улице. В межрельсовом провале хлюпала вода. Она не сочилась со стен, а бежала ручьем понизу.

- Как тараканы бежим от горячего, - выдохнул Михаил, разбрызгивая лужи.

- Что?

- Я говорю, сообщили метровским небось. Нас встретят. Берегись - сейчас будет поезд.

- Тем хуже для нас...

Возник гул и визг, пятна света запрыгали по рельсам и низу стен. Поезд не успели задержать и даже не успели еще передать сообщение о ЧП. Прорыв по рельсам, показавшийся долгим, не занял и минуты.

- В нишу! Если машинист заметит, он доложит, что в тоннеле люди.

"Ниши безопасности" расположены через каждые сто метров. Или сто пятьдесят, Михаил не считал, пока они до нее бежали. Сидели, спрятав лицо в ладонях, скорчившись. Сквозь пальцы в кромешной тьме мелькали блики вагонов в скользкой жиже. Тело били оплеухи ветра, уши рвал грохот.