Николай Полунин - Цербер

- Будет лучше, Андрей Львович, - сказала она, - если вы подошлете сюда машину. Телефон нашли, значит, и адрес вам узнать несложно. Через полчаса я смогу выйти.

- Так и договоримся. И еще я попросил бы вас соблюдать сдержанность, Елена Евгеньевна, хоть бы по дороге. - И, не прощаясь, отключился.

- Дважды уже звонил, - сообщила Маринка. - Бусыгин приятелей подсылает или это твой новый?

- Это по делам, - сказала Елена Евгеньевна, но прикусила язык.

- По каким таким делам? Хотя постой, чем это ты таким занялась? Ой, Лелька, смотри...

На Маринку звонок произвел большое впечатление, хотя к каким только звонкам она не успела уже привыкнуть, будучи "надежной тихой гаванью" как для замужних подруг, так и - Елена Евгеньевна знала - женатых друзей.

Все двадцать минут, пока она одевалась, причесывалась и подкрашивалась неописуемой Маринкиной косметикой, которую надо было выбирать из общих куч в трюмо, тумбочках и ящичках, Маринка как привязанная ходила следом и только повторяла: "Ой, Лелька..." Пыталась заглянуть в глаза. Качала головой. Бог уж знает, что она себе там вообразила.

Елена Евгеньевна, скрепя сердце, молчала. Ну что тут скажешь? Да и мысли заняты не тем.

Она проспала три с половиной часа, но чувствовала себя отдохнувшей. "Ты готова к грядущим боям, голуба моя? - задала она себе вопрос, обмахиваясь Маринкиной лысой пуховкой. - Что они грядут, можешь не сомневаться. И первый из них не далее чем через несколько минут... А все-таки лучше, если бы ничего не было. Совсем".

С Маринкой она расцеловалась на пороге и с благодарностью пожала Маринкину руку, похожую на недопеченный калач.

- Ох, Лелька, смотри...

Поджидала ее большая черная машина с притененными стеклами, а за рулем был водитель, который приносил розы. Василий Васильевич его, кажется. Где она все-таки его видела? Тоже весь в черном. Он открыл перед ней дверцу.

- Прошу, Елена Евгеньевна, - услышала она знакомый голос.

"Все-таки не удержался, сам прилетел", - подумала она.

Несколько неприятно было обнаружить в машине еще одного - бесстрастного, как каменное скифское изваяние, охранника на переднем сиденье.

- Зачем? - спросила она, имея в виду стриженый затылок перед собой. В салоне было полутемно из-за стекол. Андрей Львович пожал плечами:

- А чего бы ты хотела? Теперь всегда так будет. Ты же не хочешь нормальных рабочих взаимоотношений. Ночи напролет просиживаешь в сомнительных компаниях. А ночами теперь опасно, я должен заботиться о твоей целости и сохранности.

- Неужели ты думаешь, что я это потерплю?

- Твоему отцу приходилось терпеть и не такое.

- Что-то я не припомню. Где угодно, но только не дома.

- А ты Василь Василича спроси. Верно, Вас иль Василич?

Не поворачивая крупной головы с гладкой лысиной, тот отозвался:

- Точно так. Я от батюшки вашего, помню, на шаг отойти не смел. Даже, прошу прощения, в уборную вместе ходили. Теперь вот руководство ваше сподобился возить и вас.

- Между прочим, - показал Андрей Львович, - вот Василь Василич-младший. Тоже преемственность поколений. Я в это больше всего верю, так - надежнее.

- Будет со мной в уборную ходить? - зло поинтересовалась Елена Евгеньевна. Но она была смущена.

Машина свернула с набережной и через арку въехала во двор.

- Андрей, - начала она, - видишь ли, я обронила... забыла...

- Еще лучше, - сказал безжалостный Андрей Львович. - У него оставила? На память? Тебе, Лена, не охрана, тебе нянька нужна. Василь Василич, пойдем, твое мастерство требуется.

Елена Евгеньевна ожидала увидеть связку отмычек на большом проволочном кольце, как в фильмах о взломщиках. Василь Василич имел в руках компактный инструмент, размером и формой напоминающий отвертку.

Посмотрел замок. Посвистел носом. И отступил на шаг, махнув рукой младшему:

- Васька, делай. - Пояснил специально для Елены

Евгеньевны: - С таким-то и он должен справиться, а иначе чему ж я его учил.

Василь Василичу-младшему не понадобилось и полминуты.

"Бусыгин наглядеться не мог на свои новые японские замки", - подумала Елена Евгеньевна, входя к себе домой. Василичи остались снаружи.

Она прошла не на кухню - не желает она сегодня быть радушной хозяйкой! - а в гостиную, где буквально упала на диван.

- Отец и сын, трудовая династия, семейный бизнес, общее дело, "Коза ностра". Теперь мне ясны корни мафии, Андрюшенька.

- Я каждый день буду по два часа Господу Богу поклоны класть, если в этой стране воцарится настоящая мафия. От Кремля до Шепетовки нами владеют банды, которые между собой в постоянной войне. Мафия же в изначалии своем "убежище". О чем, кроме убежища, мечтать, когда идет война? Но, по-моему, не тебе сетовать на трудовые династии.

- Именно что мне. Мой дед умер генерал-полковником, и за гробом несли тридцать девять медалей и орденов только потому, что какой-то другой дед, хоть того же Василь Василича-младшего в сороковом на допросе перестарался и сломал деду обе кисти. А после тюремного госпиталя дед попал в одну камеру с Рокоссовским, и тот его вытащил, когда вышел сам.

Мой отец всю жизнь работал на войну, и за это Василь Василич твой водил его под конвоем в уборную.

Я, кажется, могу уничтожить вообще все, что называется современной цивилизацией, и новый Василь Василич без ключа открывает дверь моего дома. Мы всегда служили, они - надзирали за нами.

- Лена, что за настроения? От кого глупостей набралась? Хватит уже оголтелых разоблачений, пора вперед смотреть. Занятные у тебя новые знакомые, если вы об этом с ними говорите. А какую роль ты отводишь мне? Надеюсь, не тех кровопийц рода человеческого, на которых тебе приходится подневольно служить?

Она и сама не знала, откуда взялись резкие слова.

Если она раньше и думала на эти темы, то отвлеченно, не применяя к себе. Что ни говори, а это был образ ее жизни. Может, оттого, что жизнь теперь пошатнулась? Или взыграло возмущение генерал-полковничьей внучки и академиковой дочки? Или просто сам факт, как ее собрались лишить последних собственных тайн?

Пусть маленьких, но своих. Сокровенных, любимых. Любимых... Миша...

- Тебе надо основательно отдохнуть, старуха. - Андрей Львович покачивался в папином любимом кресле. Благодаря пружине оно могло наклоняться в любую сторону. - Ты просто не в себе. Что произошло?

- Что бы ты сказал, если бы меня вдруг не стало? Была - и нету, испарилась, исчезла, умерла? Все мы не вечны. Что будешь делать без "Антареса"? Я ведь уже включена в оборонную мощь страны, или ты еще не удосужился доложить Президенту? Кстати, почему я до сих пор не представлена, он Верховный Главнокомандующий или банда, в которой главный ты, его уже сместила?