– И дождь из кислоты. Сам Джакобо Пуанкаре диктовал для Шелли ходы. Он уверяет, что последний приказ: «тридцать шесть, двести четырнадцать», был отдан не им.
– Ха! «Глас божий» – фальшивка! – хохотнул Брут, облокачиваясь на переборку. – Кто-то внедрился в командную сеть Партии? Шелли-Шелли! Желал того или нет, но ты все-таки нанес удар по основам Сопряжения… Кто поверит теперь в чистоту ритуальных схваток? Партия и так отжила свое, а теперь – столь серьезное потрясение… О чем еще сообщил достойный Фредерик?
– О том, что Огр Мейда обнародовал коммюнике, в котором обвиняет прайд Шелли в похищении Айвена из Партии.
– Ха-ха-ха! – На этот раз Брут не стал сдерживаться и дал себе волю. – У старика Юлиуса – руки длинны, да пальцы покручены артритом! Юлиус блюдет слово благородного и всегда поступает честь по чести. Он ни за что не одобрил бы столь безобразное нарушение правил!
– Но Пуанкаре распорядился досматривать в пространстве все корабли Шелли без исключения! – пожаловалась Климентина. – Слова Огра Мейды были, как всегда, приняты за инструкцию к действию.
– Пусть досматривают! – махнул рукой Брут. – У нас нет ни одного Шелли. Пусть делают, что хотят.
Климентина помрачнела еще сильнее.
– Я боюсь, что во всем виноваты… они.
– В чем именно? – Брут догадался, куда клонит бесфамильная.
– Они успели добраться до Шелли. Опередили.
Брут задумался.
– Если так, то у них – всеохватывающая сфера влияния и огромное число исполнителей. Вмешаться в Партию?.. Возможно ли?.. – Он поскреб ногтем шейный корсет. – Едва ли…
– Все-таки я настаиваю на том, чтобы мы изменили курс. Шелли нет на Титане. Зачем лететь к Сэтану?
– Быть может. Но только у Сэтана мы сможем взять след! – возразил Брут. – Давай будем последовательными, Ен-Ти. Лететь к Юпитерексу – блуждать вслепую.
Климентина поглядела на друга с сомнением. Она не знала, стоит ли произносить вслух следующий аргумент. Готов ли Брут увидеть космос ее глазами?
– Ай-Оу у Юпитерекса, – произнесла она едва слышно. – Думаю, Шелли следует искать там же.
– Ох, не спрашиваю, откуда такая уверенность.
– Ты ведь обещал помочь…
– Я всецело верен слову!
– Тогда меняем курс.
– Ен-Ти!
– Нас собирает вместе. Неужели ты не понимаешь! Солнце… Собирает…
Брут пожал плечами и едва заметно улыбнулся.
«Рурк» лег на крыло. Вспыхнуло пламя в дюзах маршевых двигателей. Звездочка Сэтана поплыла по пологой дуге в сторону. «Золотой Сокол» покинул гравитационную магистраль. Острый клюв отыскал красную кляксу Солнца, – Юпитерекс скрывался в его короне. Тонул в закатном огне и сам становился огнем.
Они летели на огонь.
…Старый Юлиус не поскупился. Он пожаловал им самый быстрый корабль в Сопряжении, едва прослышал, что в деле правнука и его друзей замешана некая третья сила.
«В Пермидионе – я самый дряхлый, просто рухлядь, – сказал он Бруту на прощание. – Просто укажи, где искать корень этой скверны. Я ничего не боюсь: лично оскоплю каждого, кто осмелится выпустить вам воздух!»
…«Рурк» честно служил временным хозяевам: летел быстро – золотым лучом с Трайтона. Он словно догадывался, что от его прыти зависит жизнь молодого Шелли.
Климентина же ворчала вполголоса, приноравливаясь к непривычной системе выбора опорных точек внемагистрального ориентирования, и вспоминала добрым словом оставленную на Трайтоне «Белую Кайру».
* * *
Блуждание по межпланетным пустошам затягивалось. Внутри роскошного «Рурка» поселилась тоскливая тревога.
Их не радовали больше изысканные вина и яства. Позолота переборок потемнела, а шелка стали пахнуть пылью. Брут и Климентина почти не разговаривали друг с другом.
Его не на шутку беспокоило здоровье бесфамильной. Постепенно он уверился в том, что Климентина неспособна объективно воспринимать действительность. С каждым днем идея фикс – найти Ай-Оу, а потом покарать обидчиков, – владела ею все сильнее.
Быстрый «Рурк» тем временем уносил их прочь от гравитационной направляющей Сэтана. От планеты, в окрестностях которой они предполагали объединиться с Шелли.
Брут предпочитал алгоритмизированные действия – такова была особенность его натуры. От первого – ко второму, от второго – к третьему, и никаких скачков!
Пункт первый – добраться до Сэтана. Пункт второй – найти Шелли. Пункт третий – совместно разработать дальнейшие шаги.
И что теперь? Где искать Шелли?
Его могло занести и к Юпитерексу, и к любой другой планете! Если, конечно, принять на веру теорию о похищении. Теорию Климентины – потерявшейся… А что если ей вновь взбредет в голову изменить курс? Не долетев до Юпитерекса! Направить «Рурк», например, к Плутонии? Или даже к Химере?
Что если зануда Нуу был прав? Что если Климентина будет недееспособной до тех пор, пока не пройдет длительный курс реабилитации?
Как же сильно ее напугало падение в атмосферу Нептунии! – что неудивительно… О, попались бы в руки ему те, кто все это учинил!..
Постепенно Брут даже стал испытывать радость оттого, что «Рурк» условно разделился на две части. В покоях Шелли жил он, а в рубке – Климентина. Теперь они даже ели отдельно друг от друга. А ела ли она вообще? Спала ли?
С неизбежной грустью Брут вспоминал былые времена, когда он, Шелли, Ай-Оу и Климентина оставались любящими друг друга людьми, несмотря на разделяющие их умопомрачительные расстояния и возможность общаться лишь посредством пакетных сообщений.
И, тем не менее, очень часто случалось так, что размышления о Климентине провоцировали у Брута приступы болезненного влечения. Тогда он начинал метаться по отсекам, словно дикий зверь в клетке. Иногда, сам того не желая, он шел в носовую часть корабля. Сквозь проем двери, ведущей в рубку управления, он смотрел на профиль Климентины.
Климентина же не сводила глаз с кляксы Солнца. Брута она не замечала.
А однажды (Бруту потом было очень стыдно, но что сделано, то сделано), он подглядел, как Климентина, сняв ботинки и закатав брючины летного комбинезона до бедер, втирает бальзам в пострадавшие на орбите Нептунии ноги.
Ноги были белыми и тонкими-тонкими, как тростинки. Точеные икры и щиколотки, изящные ступни и округлые колени. Ни шрамов, ни иных следов не осталось – клеточная регенерация прошла отменно.
Шелли – бестолковый малый! И ты променял Климентину на мнимую свободу межпланетных полетов? На клетку ходовой рубки? На ложе с балдахином, в котором так сладко спалось самому: ложись хоть вдоль, хоть поперек?
