Через минуту она потянулась к внутренней связи.
– Брут, зайди, пожалуйста, в рубку.
Иерарх Бейтмани ответил, отдуваясь и фыркая, – по всей видимости, в этот момент он терзал «детские» тренажеры Шелли.
– Что?.. Срочно?..
– Пока не знаю, – ответила Климентина, морща лоб. На ее лице играли отсветы ситуационной голограммы. – Какой-то корабль повторяет наш маневр. Подойди, взгляни сам.
– Расстояние?
– Чуть больше мегаметра. И сокращается.
– Уже бегу…
Брут появился через минуту. Климентина в этот момент начала считывать идентификационный сигнал подозрительного корабля.
– И что? – спросил Брут. – Это… кгм… «они»?
Бесфамильная вздрогнула и обернулась. Она ожидала увидеть на смуглом лице друга вызывающую оскомину усмешку… но усмешки не было. И все же Климентина почувствовала, что теряет самообладание.
– Почему ты постоянно насмехаешься? – спросила она без обиняков.
Брут почесал гладковыбритую щеку.
– Я? Насмехаюсь?
Климентине показалось, будто он не понимает, о чем идет речь. Или попросту притворяется.
– Быть может, ты полагаешь, – я похитила себя сама? Или, что я осложняю жизнь тебе? И Шелли? И Ай-Оу? – Голос Климентины дрогнул.
Бейтмани отмахнулся.
– К чему упреки? – спросил он недовольным голосом. – Не пересмотрелась ли ты на Солнце, дорогая? Лучше расскажи-ка, что тебя встревожило.
Климентина проглотила горький комок и холодно проговорила:
– Какой-то корабль сошел с магистрального луча следом за нами. Он точь-в-точь повторил маневр «Рурка».
– Что за корабль? – поинтересовался Брут.
Климентина провела ладонью по сенсорной панели пульта управления.
– Сейчас-сейчас… – пробормотала она. – Определяющая система работает… Вот расшифровка!
– Я – автоматический грузовой корабль «Нил–11», – прошелестел монотонный голос. – Собственность тирана Черри. Курс: Хаврон – Ганомайд. Груз: емкости для транспортировки жидкого кислорода. Экипаж: ноль человек.
– Хаврон! – Глаза Брута округлились. – Нас преследует плутонианская посудина! – Он подошел к Климентине и, облокотившись на спинку кресла, принялся сосредоточенно изучать голограмму.
Грузовик действительно находился на одной прямой с «Рурком». Относительно оживленная магистраль Сэтана осталась далеко за кормой; в межпланетной пустоте плыли две искорки: их корабль, и этот… якобы автоматический «грузовик».
Как Брут бы не был занят голограммой, от него не укрылось, что Климентина старается отодвинуться.
– Совершенно верно – после тренировки я не успел поплескаться в бассейне, – признался он сквозь зубы. А затем неожиданно для себя спросил: – С каких пор ты стала меня бояться?
Климентина охнула и выскользнула из кресла. Встретилась взглядом с Брутом. Растерялась, прочитав в глазах старого друга недоумение. Брут вздохнул, покачал головой и опустился в освободившееся кресло.
– Это – плутониане, – сказал он, неуверенно касаясь сенсорной панели. – Им нужен я, а не ты…
Климентина прижалась спиной к теплой переборке. Вынула из кармана аэрозольный инжектор, заряженный снотворным газом – его она позаимствовала на «Парацельсе». Спасибо доктору Нуу за то, что он такой растяпа!..
– Плутониане? – переспросила, осторожно снимая с сопла инжектора колпачок. – При чем здесь плутониане?
– Я обещал доставить тиранов к звездам, – признался Брут. Его пальцы безостановочно скользили по панели управления. – И не сдержал слова. – Он поднял голову. Заглянул Солнцу в темные глазницы и вновь принялся терзать сенсоры. – Угробил уйму средств и ресурсы, распотрошил армию… кгм… добровольцев. У тебя в руках – нож?
– Нет, – ответила Климентина. Она подняла инжектор. – Давай честно. Что ты пытаешься сделать? Изменить курс?
Брут пробормотал с преувеличенной рассеянностью:
– Всего-то хочу просмотреть протокол обмена данными. Когда «Рурк» шел к Сэтану, он обменивался опознавательными сигналами с другими кораблями на магистрали. Хочу проверить, не направлялся ли первоначально этот «Нил – 11», как и мы – к Титану? – Брут положил на сенсорную панель обе руки. – У меня ничего не выходит, я ведь слаб в управлении… Ты не могла бы помочь?
Он повернулся к Климентине и едва заметно усмехнулся, увидев нацеленный на него инжектор.
– А я думаю, ты хочешь изменить курс, – стояла на своем Климентина.
– Открой протокол, – попросил Брут. – Боюсь, нас преследуют плутониане. Ты понятия не имеешь, на что способны их экстремисты! Куда твоим пресловутым имярекам до тиранов, поклоняющимся Деве Смерти!
Климентина колебалась. Инжектор дрожал в худых руках.
– Я не знаю, как просмотреть протокол, – сказала она. – «Рурк» – чужой корабль. Это – не «Белая Кайра»… Попробуй оптическое увеличение! – посоветовала, медленно опуская инжектор. – Мы-то отличим «нильский грузовик» от «Крылатого Быка»… Но не смей менять курс!
Брут поднял руки.
– Юпитерекс! И только Юпитерекс! – примирительным тоном изрек он. – У горячей планеты ждет всемогущий чудак Ай-Оу, которого мы – ничтожные смертные – обязательно от чего-то спасем… – Вышло опять с издевкой, и Брут поспешил исправиться. – Как включается оптическое увеличение я тоже не знаю… Предупреждаю: если ты решишься воспользоваться баллончиком, вонь будет чудовищной!
Климентина поморщилась, но все-таки спрятала инжектор в карман.
– Ладно. Прости! Освободи мне кресло.
Брут подвинулся. При этом он подумал, что, просидев перед смотровой розеткой минуту, он заработал головную боль. Каково же было Климентине, ведь всю дорогу она не сводила глаз с приближающегося Солнца?
Бесфамильная медлила не больше секунды, затем взялась за сенсорную панель. Ситуационная голограмма изменилась; теперь они могли рассмотреть преследователя в деталях.
За «Рурком» гналась изящная ладья.
Скалила острые зубы сидящая на носу черная химера. Высокие борта сверкали, украшенные полосами красноватой меди. На мачтах покачивались свернутые валиками солнечные паруса.
– Действительно – «нильский грузовик», – не поверила глазам Климентина.
Брут поскреб ногтем шейный корсет.
– По крайней мере – корпус «Нила», – согласился он, поджав губы.
Климентина уловила в интонациях Брута сомнение и приказала «Рурку» детализировать проекцию. Замелькали лазерные лучи, окрасив ненадолго переборки во все цвета радуги.
– Смотри! – Брут проткнул новую голограмму пальцем. – Килевая линия смещена! Такое случается с «Нилами», когда в корпус помещаешь нетипичную силовую установку – двигатели более высокого класса. Я знаю, что говорю: сам не раз так делал, когда приходилось испытывать возле Седны прототипы ходовых систем. К сожалению… – Брут заставил голограмму обернуться. – Так-так… К сожалению, корму не рассмотреть. Поэтому мне непонятно, с чем именно нам предстоит состязаться.
