— Попробуешь приблизиться к нашему плоту или к Рыси — убью.
В тот момент у меня не возникло ни малейшего сомнения, что в случае чего так и сделаю, невзирая на всю разницу в росте и силе. Марк молча кивнул, соглашаясь с поставленным условием, и мы закрыли эту тему.
Всё-таки насколько полукровки спокойнее и покладистей чистокровных детей Homo oculeus: не шумят и едят что дают, как будто понимают, что выбор невелик. А остальные плюются, капризничают, дерутся и орут, а те, у кого уже прорезались зубы, ещё и норовят укусить, при этом совершенно не учитывают, что на каждого из них приходится не больше пятнадцати минут в сутки. Но, не смотря на редкую кормёжку (не чаще трёх раз в день), и то, что из-за этого дети сильно похудели и поведение их стало вялым, ни один из нового поколения так и не заболел. Кстати, и мой вид, похоже, оказался устойчивым к вызвавшей эпидемию инфекции.
Возможно, именно из-за сильного недосыпания и повысившейся в связи с этим мнительностью и подозрительностью, в голову пришла странная идея. Не всё так просто с уриасарами. По словам математика, присоединившись, они уже не испытывали трудностей ни с добычей питания, ни с троллями, ни с пираньями. То есть им хватило всего двух — двух с маленьким хвостиком местных месяцев для того, чтобы справиться с большинством трудностей. Но даже не это главное. С тех пор, как они стали частью каравана, ничего не изменилось, а ведь прошло уже полгода! То есть за полгода в их группе нет никакого развития, никакого прогресса. Во всех без исключения других группах и даже у одиночек появлялись новые особенности и отличия, совершенствовались умения, а иногда и менялись взгляды. А у уриасаров ничего нового, если не считать того, что они не заболели. Странно для людей, только приспосабливающихся к незнакомым условиям, не правда ли? Зато легко объяснимо, если предположить, что местная жизнь для них не в новинку. Этот вывод вызвал приступ ярости и, отложив дела, я отправилась выяснять отношения.
— Что, керели, подопытных мышей запустили, теперь наблюдаете за результатами эксперимента?! — злобно бросила я Розе.
Оторвавшись от чистки рыбы, она подняла удивлённый взгляд.
— Не поняла?
— А что тут понимать? Интересно смотреть, как народ гибнет? И не стыдно?! — я горько усмехнулась. — Хотя, судя по вашим прежним действиям, у вас ни стыда, ни совести нет. Даже живя рядом, не хотите помочь побороть эпидемию! Хотя чего вам стоит дать лекарство? Так нет, жадничаете! Зажрались и не представляете, каких трудов стоит проходить всё с нуля! Ладно технологии, вы даже сортовых семян и породистых животных нам не дали! А ведь это дело не одного года и даже не десятка лет, а сотен и сотен! Мало того, вы зажали даже самые элементарные сведения! А люди гибнут! Из-за вас гибнут! Но вам плевать! Пусть одни превращаются в троллей, другие от гангрены умирают, третьи с ума сходят! Не вы страдаете — и ладно, правда? Твари чёртовы! Даже сейчас! Подопытных не жалко, пусть дохнут, правда ведь?! — с трудом подавив рыдание, я остановилась, чтобы перевести дыхание.
На шум от устроенного скандала подошли остальные уриасары. Их осунувшиеся, усталые лица, с тёмными мешками под покрасневшими от бессонницы и дыма глазами, подействовали как холодный душ. Ярость отхлынула, и на смену ей пришло чувство вины. Неужели, если люди что-то умеют, их обязательно надо обвинять во всех смертных грехах? Я уже открыла рот, чтобы извиниться, но меня опередили.
— От этой болезни при мало-мальском уходе редко умирают.
Мне не сразу удалось сообразить, что означают эти слова. А когда поняла, накатил страх, от которого подкосились ноги и, сев прямо там, где стояла, с ужасом уставилась на сказавшего это мужчину. В гневе высказала подозрения, не задумывалась, что будет, если вдруг окажусь права. Теперь пришло понимание. Им ведь ничего не стоит просто избавиться от неудобной личности. Или того хуже, стереть с лица земли всех, кто может оказаться в курсе, то есть уничтожить наш караван и пойти к кому-нибудь другому.
— Пантера, ты никогда не думала, что керели — это не название вида, а просто термин, обозначающий всех тех, кто дожил до конца? — негромко спросила Роза. — А отдельные представители любого вида остаются почти всегда. Другое дело, что их недостаточно для возрождения цивилизации.
Я молчала. Такое действительно не приходило мне в голову.
— Ладно, давай вернемся к этой теме позже? Сейчас у нас слишком много проблем в жизни, чтобы отвлекаться на споры и разборки.
Фраза подействовала отрезвляюще, и страх ушёл.
— У вас есть лекарство. Почему бы им не воспользоваться? — с некоторой претензией сказала я.
— У нас нет лекарства, и мы не знаем, где его взять, — возразила уриасарка.
— Но ведь вы не заболели! И никогда не поверю, что людям, запросто путешествующим между звёздами, достать лекарство от болезни на их родной планете — непосильная задача.
Роза грустно рассмеялась.
— Как-то так получилось, что у нас, вместе с космическими путешественниками, одновременно существовали и другие люди, в том числе и из каменного века. Они знали друг о друге, но почти не общались. Мы пятеро — не космические путешественники, если ты понимаешь, что я имею в виду. А не заболели потому, что привиты теми, у кого были для этого все средства.
Вздохнув, я тяжело поднялась. Хотя особого доверия эти слова не вызывали, но их оказалось достаточно, чтобы поселить сомнение и не делать поспешных и однозначных выводов. Но, всё равно, не думаю, что когда-нибудь смогу простить уриасар. Даже если сейчас они говорят правду и лекарства найти не в состоянии, то что мешало им раньше хотя бы частично передать свои знания? Вот ни за что не поверю, что они не знают хотя бы пару десятков лекарственных растений. Махровый эгоизм во всей красе. Желание быть впереди всех, чтобы смотрели, завидовали, но не представляли даже угрозы конкуренции. Но собеседница права — этот разговор лучше продолжить, когда будет время. А сейчас пора возвращаться к больным.
Несмотря на то, что мы почти не отдыхали, наш уход и за детьми, и за больными оставлял желать лучшего: не хватало ни времени, ни сил. Возможно, именно поэтому первые признаки выздоровления у Ясона и ему подобных появились на неделю позже, чем у Росса, да и тогда помощи от них ждать не приходилось: они ослабли настолько, что первые дни не могли даже встать с постели.
Одни сутки сменялись другими и, хотя мы не забыли о том, кем на самом деле являются уриасары, свободной минутки так и не выдавалось. И даже то, что Ясон и другие желтокожие встали на ноги, да и среди других больных стали появляться признаки приближающегося выздоровления, не облегчило нашу жизнь. Ведь раньше мы не успевали сделать и половину того, что было необходимо. А в тот день, когда минимально обслужить себя смогла половина взрослых, уриасары незаметно покинули караван. Не предупредили и не оставили никаких следов, просто ушли, как будто их никогда и не было. В то время мы уже перегорели, и их исчезновение не вызвало никаких эмоций. Счастье, что перед уходом уриасары собрали хорошие запасы хвороста для дымных костров и приготовления пищи. Но вот ловлю рыбы и прочие обязанности пришлось распределить между всеми дееспособными людьми. А потому и мечтали мы не о разгадке каких-либо тайн, а о мягкой подстилке и долгом спокойном сне.
