за моим взглядом, его зеленые глаза тускнеют.
– Ржавый Котел.
Я ухмыляюсь и несу вино к столу командора. Я стараюсь держаться рядом с Катоном, которому по крайней мере доверяю.
– Господа, вам понадобится что-нибудь еще? – спрашиваю я.
Командор скользит по мне своими янтарными глазами. Прыгнуть бы в канал, чтобы смыть его плотоядный взгляд, но я расправляю плечи и натягиваю улыбку на лицо.
Он откидывается на спинку стула, заставляя деревянные перекладины скрипеть. Тело у него крупное, мускулистое. Если бы он не был невоспитанным подхалимом, я бы даже восхищалась его фигурой, но для меня важнее характер, а характер командора такой же гнилой, как фрукты, что продаются на пристани.
– Ты знаешь, что Юстус о тебе думает? Что ты здесь не только вино подаешь, синьорина Росси.
Катон вздрагивает.
Не знаю.
– Дедушка верит во многие ужасные вещи обо мне. Из-за моих ушей, полагаю, – улыбаюсь я Сильвию, потому что нет ничего сильнее улыбки. Мужчины сразу теряются, зато у них масса идей, что делать при виде румянца. – Я надеюсь, вы объяснили ему, что единственные бедра, которые я массирую, – это кабаньи, которые вы так любите, командор.
Мне не смешно, а вот уголки губ Сильвия приподнимаются.
– Ты должно быть хорошенько их массируешь, потому что они невероятно нежные, – шутит он в ответ.
Так мне и надо.
– Если это все…
– Церера одобряет твою работу? – Он склоняет голову набок, как будто пытается заглянуть мне за спину, но его глаза прикованы к моим, так что, возможно, он пытается увидеть нечто внутри меня.
– Почему бы и нет? Марчелло и Дефне относятся ко мне как к собственной дочери. Кроме того, моя бабушка поощряет финансовую независимость.
Один из его соседей по столу фыркает. Для всех наших продвинутых мыслителей лючинские женщины – второй сорт.
– И ты добилась ее? – Губы Сильвия блестят от свиного жира.
С живыми кабанами я еще не общалась, они живут только в дебрях Тареспагии, и встречались они мне только в разделанном и засоленном виде, но я уверена – их общество понравилось бы мне больше, чем общество Дардженто.
– Итак, синьорина Росси, – Сильвий медленно облизывает губы. – Ты финансово независима?
Поскольку он знает, что это не так, я не утруждаю себя ответом.
– Что-нибудь еще? – Мой голос больше не сладкий, как мед, а терпкий, как золотистые сливы.
– Нет. Спасибо, Фэллон, – кивает мне Катон, как всегда вежливо.
Порыв ветра касается кожи, объявляя о приходе нового клиента. Должно быть, кто-то очень важный, думаю я, увидев, как проститутки, сидящие на коленях у потенциальных клиентов, перестают нашептывать сладкие пустяки в их заостренные уши.
– Любимый принц Люче вернулся. – Сильвий все еще сидит, откинувшись назад, но, к счастью, его взгляд больше не направлен на меня.
Я оборачиваюсь и вижу Данте, закрывающего вход в таверну, золотые украшения, закрепленные тут и там в густых косичках, мерцают так же ярко, как и пуссеты в его длинных ушах.
– Пожалуйста, – он вскидывает руку в воздух, – не прекращайте веселиться из-за меня.
Шум нарастает, как и мой пульс, когда наши взгляды встречаются и он улыбается. Я направляюсь к нему, сердце бьется так быстро, как крылья спрайта. Я собираюсь сказать, что он нашел меня, но что, если его визит в таверну не имеет ко мне никакого отношения?
Эта мысль отрезвляет.
– Добро пожаловать в «Дно кувшина», Altezza.
Его друзья – злой рыжеволосый Таво и уравновешенный светловолосый Габриэле – подходят сзади, обшаривая взглядом толпу: первый – в поисках веселья, второй – неприятностей.
Как всегда, я заколола волосы, чтобы они не лезли в глаза и не падали на шею, но когда я стою перед Данте, а он внимательно смотрит на меня, я сожалею о прическе, ведь из-за нее форма ушей еще заметней.
Я борюсь со смущением. С каких это пор меня это волнует? Не волнует. Как и Данте, иначе он не нанес бы мне визит.
– Вас трое?
– Да.
Оторвав взгляд от объекта моей одержимости, я веду их к столику рядом с командором в задней части таверны, в зоне, отведенной для самых уважаемых гостей, которую можно отгородить тяжелой бархатной занавеской, если того пожелают посетители.
– Когда ты начала здесь работать, Фэл? – спрашивает Данте. От его тела исходит тепло, которое опаляет мою оголенную кожу.
– После окончания школы. – Я сосредоточиваю свое внимание на полу, чтобы не споткнуться о чьи-то вытянутые ноги или не наткнуться на блуждающую девицу.
Мужчины за столом командора встают, даже Сильвий, и кланяются.
– Вольно. – Данте, должно быть, стоит прямо позади меня, потому что его теплое дыхание дразнит мою шею, когда он шепчет: – Я надеюсь, ты позаботишься о нас, Фэллон.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
– Ну, это моя работа.
– Твоя единственная работа? – Его приподнятая бровь передает смысл сказанного.
– Да, Данте. Моя единственная работа. Я оставляю очаровательных мужчин профессионалам.
– Хорошо. – Его ответ такой же мягкий, как и предшествующая ему улыбка.
Пока мы вот так стоим рядом, пока его глаза удерживают мои, толпа расплывается, как в калейдоскопе. Он облизывает пухлую нижнюю губу, и это переносит меня мыслями в прошлое, в тот темный переулок, где сбылась моя детская мечта.
Тонкая рука обхватывает меня за талию – Сибилла.
– Выглядишь блестяще, Данте. – Ее голос грубо возвращает меня в теплую таверну. – Я удивлена, что твои уши еще не начали отвисать под тяжестью такого количества золота.
Данте отпускает мой взгляд, улыбается Сибилле.
– И я удивлен, что твой язык не раздвоился от такого количества шуток.
Она откидывает голову назад и смеется, в то время как я все еще под впечатлением от принца, чтобы даже хихикнуть.
– Что сегодня в меню, Сиб?
– Основное блюдо – жареный кабан с айвой, на выбор – тушеный тюрбо или лингвини [15] со знаменитым на все королевство маминым соусом из баклажанов и сливок.
Он оглядывается на друзей, которые уже уселись, откинувшись назад и широко расставив ноги.
– Мы возьмем по одному каждого. Сделайте большие порции. Дорога домой была изнурительной.
Таво присвистывает, когда Берил, одна из любимых проституток-полукровок, проходит мимо стола. Он обхватывает ее за талию и тащит к себе на колени, ее пышные груди подпрыгивают. Если бы он рискнул проделать со мной подобное, я бы его укусила, но милая Берил просто хихикает. Она смеется, и его рука исчезает под гофрированной спереди юбкой, которая открывает вид на ее стройные ноги.
– Скоро все подадим, – говорит Сибилла и с силой тянет меня назад, но я упираюсь, когда острый аромат роз ударяет мне в нос.
Подобно змее, почуявшей
