При приближении мужчин перспектива изменилась, и они получили ответ.
Пушистая голова и лапа лежали на приподнятой правой руке женщины.
Остальная часть тела большого кота находилась у нее на коленях.
При приближении мужчин Синдбад открыл глаза. Широко зевнул, потом грациозно спрыгнул на пол, где вытянулся во всю свою длину. По–прежнему удовлетворенно мурлыкая, он вышел, высоко задрав хвост, и возобновил обход звездного корабля – своей вселенной и своего владения.
Коуфорт нежно улыбнулась, разминая затекшие руки.
– Я так люблю их, что иногда мне кажется, что я была одним из них.
– Реинкарнация? – спросил Тау, как всегда, интересующийся магией и верой в нее.
– Да, – ответила она, по–прежнему улыбаясь, – но в чисто поэтическом смысле. Я считаю, что нам, людям, дается только один шанс, чтобы проявить себя. Но мне нравится думать, что племя Синдбада может возвращаться, когда и сколько хочет. Их продолжительность жизни настолько короче нашей, что мы можем встретиться с другом своей юности в последующие года.
Она некоторое время смотрела на них, словно ожидала ответа, потом снова согнула плечи и взглянула на экран.
– Пятая секция почти закончена. Работа медленная, но сложная.
Достаточно, чтобы сделать ввод информации интересным.
– Трудная работа, – сказал Джелико. – Вы выглядите уставшей.
Врач рассматривал ее.
– У вас есть успокоительное?
– Конечно. – Успокоительные капли широко использовались по всей Федерации.
– Уходите отсюда и примите их. Это исследование рассчитано надолго, и даже если мы убьем себя на работе, до Кануча до конца не доберемся.
– Знаю, доктор, – печально согласилась она. – Просто мне трудно остановиться, когда компьютер запрограммирован на такую работу и она идет хорошо.
Она встала.
– Не возражаете, если я сначала загляну к Квиксу, сэр? – спросила она Джелико. – Я сегодня еще не видела его, и…
– Знаю. С самого утра ни минуты покоя. Обязательно повидайтесь с ним и отныне ежедневно проводите с ним не менее тридцати минут. Мне нужно спокойствие, по крайней мере в своей каюте.
– Спасибо, капитан!
– Это вовсе не награда, доктор Коуфорт! – свирепо сказал он.
– Я знаю, сэр, но все равно.
И женщина вышла, взмахнув рукой.
Джелико смотрел, как она исчезает за дверью. Если она устала, на ее походке это никак не отразилось, но он все же бросил на своего товарища строгий взгляд.
– Я хочу полностью использовать ее, Крэйг, но не убивать. У нас не рабовладельческий корабль.
Тау отвернулся к ящику, где держал свои инструменты и более сложные медикаменты.
– Не могу представить себе, что она покорно подчиняется угнетению.
Закатайте рукав, капитан. Больно не будет.
– Вы это говорите каждый раз.
– Да, когда делаю иммунизационный укол. Такова медицинская традиция.
Он молчал, пока готовил лазерную иглу, потом продолжил:
– Традиция также, что никто на корабле не помнит свое расписание уколов.
– Могли бы и пропустить этот, – проворчал капитан. – Сколько ни делаете уколов против квандонской лихорадки, неизбежно возникает новая мутация, и ты все равно заболеваешь, несмотря на все уколы.
– Но не так тяжело. Мы надеемся. К тому же зачем давать приют старым версиям? Все они нежелательные жильцы.
Когда Джелико почувствовал жар иглы, врач уже дезактивировал ее.
Капитан мельком взглянул на красное пятнышко и вернул рукав на место.
– Как дела у вашей помощницы?
– У Коуфорт? Если бы я передал заказ непосредственно правящему духу космоса, не мог бы получить ничего лучше. Во всяком случае для этого своего исследования.
– Ну, это более или менее по ее части, не так ли? Она эпидемиолог.
– Вряд ли это слово дает полное представление. Раэль Коуфорт знает все подробности обо всех эпидемиях со времен домеханической Земли. Да и о других больших катастрофах знает не меньше. Она мне даже больше помогает в сопоставлении и интерпретировании данных, чем во вводе информации.
– А как с практической медициной?
Врач пожал плечами.
– Пока нам везет, и мне не пришлось испытывать ее в этом отношении.
Крэйг опустился на стул, оставленный Раэлью.
– Что докладывают остальные?
– По словам Иоганна, она компетентна. Не гений, может быть, но использовать ее он может. Тан может посадить ее за приборы в любой момент.
Стин говорит, что она знает теорию, в том числе достаточно сложную, но реальные расчеты – совсем другое дело. Вероятно, если понадобится, она доведет корабль до цели. Он просто не хотел бы лететь на этом корабле.
– Астрогация – очень специальное искусство, – заметил врач.
– Хирургия тоже. Никто из нас не хочет проверять ее в этом.
– А мнение Фрэнка?
– Не нужно приставлять ему бластер к голове, чтобы он поел приготовленное ею, но он предпочел бы, чтобы она занималась оранжереей.
Клянется, что она способна вырастить зелень в открытом космосе.
Тау кивнул.
– Она вообще любит иметь дело с живым, что естественно для врача. А что говорит Ван? У людей торговли самое широкое поле деятельности.
Джелико широко развел руки.
– Она хорошо знает товары, особенно предметы роскоши, но может ли выторговать что–то, остается только догадываться. Ее переговоры с нами не доказательство. Мы ее племени, да к тому же у нее были все преимущества.
Примерно это Тау и ожидал услышать.
– Сильна в биологических областях, достаточно компетентна с машинами и математикой. – Обычный случай. Большинство людей склоняется в одну или другую сторону. – Уровень ее достижений во всех этих областях выделяет ее.
По–моему, Тиг Коуфорт был не очень доволен, когда она покидала «Блуждающую звезду».
– Ставлю на это все кредиты, – согласился Джелико. Даже если брат и испытывал облегчение от ее ухода.
– А как вы сами? Смогли что–нибудь узнать? – Он знал, что большую часть своего свободного времени Раэль проводит в обществе капитана, хотя на мостике она мало чем может ему помочь.
– Не очень много. У нее любительские познания о животных, но широкие и подробные. Она их любит, поэтому я считаю, что она просто запоминает прочитанное. Со мной то же самое. Во всяком случае я с ней еще об этом не говорил.
Он нахмурился.
– Квикс стал совсем другим. Он все время ищет ее. Точнее, требует ее присутствия.
– Может, ей почаще бывать с ним, – серьезно предложил врач.
Товарищ недоверчиво взглянул на него.
– Мы не знаем об этой проклятой женщине почти ничего, кроме ее имени.
