— Нет, так дело не пойдет… У нас другие планы на эту страну.
— У кого это — у вас?
— У хранителей древних знаний. У тех, кто обитает в Шамбале.
Смех Ростислава. Потом его сочувственный голос:
— Вам плохо, господин Орлов?
— С чего бы? Тысячи лет мы ведем человечество из дикости к процветанию. И сейчас, в эпоху Водолея, наступило время России. Она станет великой империей. Центром притяжения всех стран мира. И для этого нам нужен великий русский народ и Великая Россия.
— Вы бредите. Но если бы вы говорили серьезно, я бы вас немедленно застрелил.
— Попробуйте. Я вполне серьезен.
— Что ж, господин Орлов. Все равно все кончилось бы этим…
Звук выстрела. Тишина. Голос Ростислава:
— Факин шит… Бронежилет?
— Попробуйте в лицо.
Еще один выстрел.
— Итак, вы убедились. Я — один из носителей древнего знания. Мы откроемся людям лишь через сотню лет, пока мы скрыты от их глаз. Судьба Атлантиды многому нас научила… А теперь, господин из Лэнгли, я попрошу вас закрыть глаза и уснуть. Сегодня вы доложите своему начальству, что… Почему вы не спите?
— Придется вам кое-что объяснить. Я из управления безопасности… но не американского, да и не из вашего. Я из управления безопасности времени. Родился я в самом конце тридцать второго века…
Слышен смех, перерастающий в кашель. Потом — голос Орлова:
— Это что-то новенькое…
— Да уж, не старенькое… Мы следим за ходом человеческой истории. Предотвращаем попытки поклонников Гитлера вручить третьему рейху ядерную бомбу, фанатам Наполеона не даем вооружить его войска пулеметами, почитателям Абу Дуабу не позволяем принести ему вакцину… впрочем, про Дуабу вам знать не стоит. Сейчас я предотвращаю попытку воссоздания Российской Империи, которую кто-то инспирировал в начале двадцать первого века. Если это произойдет — история человечества двинется другим путем. Гораздо более тяжелым и кровавым… мы все просчитали. Так что, простите, но вашу деятельность и впрямь придется пресечь. Но вы не беспокойтесь. Я не причиню вам вреда, будь вы хоть настоящий подполковник, хоть вождь русских националистов. С помощью этого приборчика… да, понимаю, он крайне странно выглядит… я переориентирую ваши интересы на что-нибудь более полезное для общества. Хотите рисовать картины? Сочинять музыку? Писать фантастику?
— Вы полагаете, я вам поверю?
— Конечно. Вы же умный человек. Вы понимаете, что прибор, наполовину состоящий из радужных силовых полей, в двадцать первом веке создать невозможно.
— Ну да. Это технология двадцать третьего.
Тишина.
— Откуда вам это известно?
— Потому что я из патруля реальности. Я — уроженец тридцать третьего века. И моя задача — чтобы восторжествовала именно моя версия истории. Та, в которой нации будут обособлены, где будут существовать империи… где жить станет куда труднее, чем в вашем сахарном сиропе… Да, я знаю про вашу ветвь реальности. Тупиковую ветвь!
— Почему это тупиковую? Звездное содружество Земли и Антареса живет счастливо!
Голос Орлова крепнет:
— Да потому тупиковую, что в начале тридцать третьего века на Землю нападут враги — цивилизация Гекко! Антарес будет выжжен протонными бомбами! Голубые равнины Спики-3 покраснеют от человеческой крови! Земля на долгие годы станет охотничьим заповедников омерзительных бородавчатых ящериц! А знаете, почему? Да потому, что только Россия, с ее непрерывной междоусобицей, со своими исканиями, со своим разгильдяйством и шапкозакидательством способна была противостоять инопланетной агрессии! А растерзанная, растворенная в мировом, тьфу на него, сообществе, Россия своей великой исторической миссии исполнить не сможет! Так что не тычьте в меня программатором, молодой человек. У меня к нему все равно иммунитет…
Раздается странный свистящий звук.
— Убедились? Так-то. У вас есть два выбора. Либо вы убираетесь назад, в свою реальность. И исчезаете вместе с ней. Либо переходите на работу в патруль реальности. В исключительных случаях мы берем сотрудников из тупиковых ветвей развития.
— Я выберу третий путь.
— И какой же?
— Я вас уничтожу. Потом вернусь в свой тридцать второй век. Отрапортую, что задание выполнено. И буду ждать, пока мои сестры не сотрут с лица космоса жалкую человеческую расу!
Слышится хруст — будто рвется что-то мягкое, живое. Потом шелест чешуек. Клацанье зубов. Голос Орлова:
— Ну ты и урод, приятель… Геккошка!
Голос студента почти не изменился, только обрел свистящие нотки:
— И не пытайс-с-ся ос-с-скорбить меня, ж-ж-жалкий человечек… Вам не удастся противос-с-стоять нам! Я — с-с-скольз-з-зящая во времени! С-с-суперагент!
— Вовсе не собираюсь кого-либо оскорблять. Гекко — лучшие друзья людей.
Слышен нечеловеческий хохот.
— А люди — лучш-ш-шая еда гекко!
— Да, так было. Но когда в моей реальности люди дали гекко отпор, вы призадумались. Долгие годы мы шли к миру… и это помогло нам дать отпор пришельцам из галактики М-61.
— Когда это было?
— В тридцать четвертом веке. И не пытайся сделать вид, что не знаешь про это! Путешествовать во времени одинаково легко как в прошлое, так и в будущее.
— А про из-з-збиение яиц ты помнишь? В тридцать шес-с-стом веке?
— Это была трагическая ошибка! В тридцать восьмом гекко и люди снова помирились.
— Ха! Ненадолго!
— Слушай, гекко. Мы в патовой ситуации. Давай выберем одну из линий реальности, которая нас обоих устраивает и попытаемся ее…
— Я тебя с-с-съем!
Слышен грохот. Звуки ударов. Взвизги и уханье неведомых устройств. Временами прорывается свистящий голос Ростислава: «З-з-забавное ус-с-стройс-с-ство…» и уверенный баритон Орлова: «А плазмы горяченькой не хочешь?»
Наконец звуки приобретают характер более-менее ритмичного мордобоя. Удары становится все реже, потом стихают. Ростислав, уже без шипения произносит:
— Предлагаю передохнуть.
— Поддерживаю.
Противники тяжело дышат. Голос Орлова:
— Ты мне хвост совсем сломал.
— Откуда я знал, что ты тоже гекко?
— Я не гекко. Просто в пятидесятом веке уже нет разницы в формах биологического тела… Так мы далеко не уйдем. Предлагаю кинуть монетку и решить, кто из нас победил. Пусть все решит случай.
— Удача, вы хотите сказать? Давайте. И… предлагаю вернуться к исходным формам.
— Согласен… о, дьявол! Петька?
— Василий Иванович? Живой!
Кто-то из противников всхлипывает. Потом произносит:
— Ведь друзьями были… на одной стороне сражались… а?
— Предлагаю не заходить так далеко. Давай вернемся к исходным формам на момент начала нашего разговора. Я — студент Ростислав, демократических убеждений, обладающий даром предвидения…
