Похлопываю себя по карманам. Хочется есть, но я прекрасно знаю, что в карманах пусто. Я ведь на минутку выскочил из палатки. Не готовился к долгому путешествию на морозе. Обшариваю карманы раненой девушки — пусто.
— У вас есть еда? — Я обращаюсь к тому самому парню, который со мной спорил. — Кстати, как тебя зовут?
— Хейгар Джул… — Он умолкает и пристально смотрит на меня. — Еды нет.
— Может, мне удастся спустить тебя с горы, и тогда ты простишь, что я спас тебе жизнь. — Я присаживаюсь на корточки рядом с ним.
— Спас — спорное определение.
Я киваю.
— И как же тебя зовут?
Десять лет мы учились в одном классе, но я не знаю имени каждого из них. Мы всегда общались как кластеры, а не как отдельные личности.
— Дэвид, — отвечает он после довольно продолжительного молчания.
— А их?
— Со сломанной рукой Сьюзен. Ахмед и Мэгги.
Эти трое еще спят, распластавшись на земле.
— Остальные тоже могут быть живы. — Я понимаю, что это всего лишь мое желание. Я видел, как их унес снежный поток.
— Мы не нашли Алию и Рен, — говорит он и начинает кашлять. Наверное, пытается скрыть рыдания.
— Кто-то из них добрался до нашей палатки. Может, она жива. — Я отворачиваюсь, чтобы не смущать его.
— Это Рен. Алия была рядом со мной.
— Спасательный отряд…
— Ты видел спасательный отряд?
— Нет.
— Под снегом можно продержаться час, если есть доступ воздуха. Без воздуха десять минут. — В голосе Дэвида клокочет ярость. Остальные трое шевелятся во сне. — Будто плывешь в масле. Плывешь во сне, задыхаясь.
— Дэвид!
Это Мэгги. Она притягивает его к себе, и я ощущаю резкий запах консенсуса. Они собираются вокруг Сьюзен и застывают на несколько минут, размышляя. Я удаляюсь вниз по течению на несколько метров, не дожидаясь, пока меня об этом попросят. Теперь я одиночка.
Ручей изгибается и петляет. Я перелезаю через ствол трухлявой сосны, обрушивая водопад из коричневых иголок. Изо рта вырываются облачка пара, растворяясь во влажном воздухе. Потеплело, и у меня возникает ощущение, что я оттаиваю.
Русло ручья становится шире, потом обрывается над каменной чашей, и вода падает в нее, поднимая мелкие белые брызги. Передо мной расстилается окутанная туманом долина. Внизу, примерно в километре от меня, ручей впадает в реку. Склон неровный и каменистый, но не очень крутой. И снега гораздо меньше.
Наш тест на выживание начался в базовом лагере у реки. Скорее всего этой самой реки. Если идти вдоль берега, попадешь прямо в лагерь.
Я тороплюсь вернуться к четверке.
Они уже расцепили руки, достигнув консенсуса. Дэвид берется за волокушу Сьюзен.
— Готовы? — спрашиваю я.
Они смотрят на меня; их лица спокойны. С тех пор как распался кластер, они впервые пришли к согласию, всего вчетвером. Хороший признак.
— Мы возвращаемся, чтобы найти Алию и Рен, — объявляет Дэвид.
На мгновение я лишаюсь дара речи. Ложный консенсус. Нас учили распознавать и отвергать его. Травма и понесенная утрата нарушили их мыслительный процесс.
Дэвид принимает мое молчание за согласие и тащит Сьюзен вверх вдоль русла ручья.
Я застываю на месте — не в моих силах разрушить консенсус другого кластера, не в моих силах остановить их. Делаю шаг вперед, чтобы пристроиться вслед за ними, но тут же останавливаюсь.
— Нет! — кричу я. — Постойте!
Четверка смотрит на меня, как на пустое место. Нет, это не ложный консенсус, а нестабильность кластера. Безумие.
— Мы должны восстановить целостность, — говорит Дэвид.
— Погодите! У вас ложный консенсус!
— Ты-то откуда знаешь? Тебе он вообще недоступен. — Эти слова больно ранят меня.
Они трогаются с места. Я бегу, чтобы остановить их, и упираюсь ладонью в грудь Дэвида.
— Вы умрете, если вернетесь на гору. Этого нельзя делать.
Ахмед отталкивает мою руку.
— Мы должны вернуться к Алии и Рен.
— Кто у вас отвечал за этику? — спрашиваю я. — Наверное, Рен? Вот почему вы пришли к ложному консенсусу! Соображайте! Вы все умрете, как Алия и Рен.
— У нас никто не специализировался на этике, — говорит Мэгги.
— В конце этого оврага видна река. Лагерь где-то рядом! Если мы повернем назад, то больше не найдем дорогу к реке. Ночь застанет нас на горе. У нас нет еды. Нет укрытия. Мы погибнем.
Они молча делают шаг вперед.
Я с силой толкаю Дэвида, и он спотыкается. Сьюзен вскрикивает — волокуша ударяется о камень.
— У вас ложный консенсус, — повторяю я.
Воздух наполняется феромонами, и я понимаю, что они в основном мои. «Вето» — простой сигнал, известный всем, но редко используемый. Дэвид замахивается, и я перехватываю его кулак. Он слабее.
— Мы спускаемся, — говорю я.
Лицо Дэвида напряжено. Он резко поворачивается, и четверка берется за руки, объединяясь в поисках согласия.
Я отталкиваю Дэвида от остальных, разрывая связь. Потом толкаю Ахмеда и Мэтти, и они падают навзничь.
— Никаких совещаний! Идем!
Подхватываю волокушу Сьюзен и тащу вниз вдоль ручья. Быстро. Оглянувшись, вижу, что трое остальных стоят на месте и смотрят на меня. Потом идут следом.
Может, я тоже принял неправильное решение. Может, я убью нас всех. Но это все, что я могу сделать.
Сьюзен тяжело дается путь вниз по оврагу — снега местами нет, и волокуша подпрыгивает на неровной земле. Я непроизвольно выбрасываю в воздух успокаивающие феромоны, хотя прекрасно знаю, что девушка не в состоянии их понять. Между кластерами передаются только самые примитивные эмоции, а иногда и это невозможно, если кластеры из разных яслей. Я начинаю посылать Сьюзен феромоны благополучия, надеясь, что до ее сознания дойдут эти элементарные химические сигналы.
Оглядываясь, я каждый раз вижу, как три Джулиана плетутся за мной. Новая травма вновь разбила с трудом восстановленный кластер, и мне остается лишь надеяться, что нанесенный мной ущерб не окажется непоправимым. Врачам из Института лучше знать. Наверное, они спасут Джулиана. Мой случай безнадежен — скорее всего мне придется эмигрировать в один из анклавов одиночек в Европе или Австралии.
Натыкаюсь на гряду валунов в окружении камней и обломков помельче. Здесь волокуше не пройти.
— Беритесь за концы, — командую я Ахмеду и Дэвиду.
Волокуша превращается в носилки. Мы вынуждены замедлить шаг, но все же кое-как продвигаемся вперед.
Лес изменился. Сосны исчезли, и теперь нас окружают клены. Я все время поглядываю на небо, боясь пропустить поисковую группу. Почему нас не ищут? Может, мы слишком сильно удалились от зоны поисков? Известно ли спасателям, где мы? А что, если они обнаружили нас ночью, увидели неполные кластеры и бросили на произвол судьбы?
