Крепкие, мускулистые хозяева жизни кружили по мягкому квадрату ристалища. Под белой хлопчатобумажной тканью комбинезонов перекатывались рельефные мышцы.
Леонидас не спешил лезть вперед.
Выжидал, время от времени награждая друга метким точным выпадом, почти всегда достигавшим цели. Артемидий уворачивался, гибко стелился над татами, отвечал хлестко, точечно и прицельно, вкладываясь в каждый удар всем телом.
Под сводами просторного зала, раскрашенного глянцево-белым, песочным и небесно-голубым, метались короткие вздохи и звуки ударов. Под тонкими резиновыми подошвами поскрипывала плоть ринга. Почти бесшумно работали климатизаторы.
На третьей минуте бинтовая повязка на левом запястье Лео ослабла, обнажая кожу.
Когда через тридцать две секунды его рука соприкоснулась со щекой Селиванова, тот уловил эмоции соперника. Считал азарт, старательно взвешенный и рассортированный по всей длительности поединка. Жгучее желание взять реванш, но не подставиться под фатальный выпад. И немного зависти, причина которой Артемидию была отлично известна…
Георгина и Элина, наблюдавшие за схваткой корпатрициантов из дальнего угла, томно охали, когда один из кавалеров пропускал удар. Элина доедала третий гамбургер – жирный, сочащийся каплями томатного сока, хранящий в недрах хлебной мидии огромный бифштекс, прожаренный на настоящих древесных углях.
Георгина, беспрестанно тискавшая миниатюрную болонку, на бой смотрела украдкой. И то лишь когда была уверена, что ее милый Леонидас наконец-то достанет противника. Все остальное внимание девушка уделяла собачке – скудоумному продукту генетического моделирования, никогда не линявшему и купированному в инстинктах так, что не смел укусить, даже если бы хозяйка начала его заживо резать.
Полусупруги скучали.
Высокие, длинноногие, отретушированные пластическими хирургами так, чтобы вызывать зависть у представительниц своего пола и неуемное желание – у мужчин. Одеты обе были по самой последней моде: в короткие юбки, разноцветные чулки и короткие бежевые тоги, небрежно повязанные поверх пышных полуоткрытых грудей.
Наблюдать за противостоянием умов и тактикой боя женщинам было не очень увлекательно. Вот если бы высокорожденные осыпали друг друга градом беззаботных оплеух, напрочь забыв о защите…
Тяжело вздохнув и благостно погладив себя по заметно округлившемуся животику, Элина взялась за четвертый гамбургер. Артемидий, к изысканной прихоти подруги относившийся с плохо скрываемым недовольством, переместился так, чтобы зрительницы остались за спиной.
Наконец слуга, замерший в противоположном углу зала, ударил в крошечный гонг.
Улыбнувшись, Селиванов тут же отскочил от противника, не дав тому завершить атакующую комбинацию. Он видел досаду на лице Леонидаса, и поэтому улыбался еще шире. Одолеть замдиректора по инвестициям одному из его подчиненных удавалось лишь раз из пяти…
Размотав бинты на запястьях, тот протянул начальнику обе руки. Запыхавшийся, раскрасневшийся, довольный и достаточно злой. Избавившись от ткани и ответив на традиционное пожатие, Артемидий уловил чуть насмешливое:
«Ожидаю ответа, на высшем ли уровне мастерства я нанес тебе серию ударов?»
Лео улыбался, но весьма натянуто, еще сильнее возжелав реванша на следующей неделе.
«Ты нуждаешься в дальнейшем обучении искусству рукопашного боя, взрослый мужчина, похожий в бою на ребенка», – протранслировал ему в ответ Артемидий, допуская в свои эмоции чуточку насмешливости и превосходства.
«Испытываю гордость и удовлетворение от регулярных занятий с тобой», – уже сдержаннее и без малейшей тени зависти вернул ему Леонидас Бродов, коротко поклонившись.
«Испытываю глубокую приязнь от состязаний с тобой», – столь же церемонно передал Артемидий.
По просторному помещению, в котором разместился спортивный зал корпорации «Конструкции «СибСтрой», прокатился разноцветный перелив. Это Георгина, отвлекшись от игры с собачкой, транслировала так, чтобы было заметно всем присутствующим. В одной руке ее по-прежнему висел мохнатый комок. Другую кисть девушка опустила на лентовидный передатчик, опутывавший спортзал по периметру.
«Утомительное ожидание. Испытываю удовлетворение от завершения занятия. – Цветовые волны не могли до конца передать ее эмоций, но общий смысл улавливался. Миловидное кукольное личико, какие всегда нравились Лео и никогда не нравились его шефу, сложилось в капризную гримасу. – Насколько скоро вы приступите к главному?»
Отвечать на подобное нужды не было.
Мужчины неспешно прошли в раздевалку, где принялись стягивать тонкие спортивные комбинезоны, пропотевшие насквозь. Незримые тихие слуги вытянулись в струнку, держа наготове полотенца, гели и дезодоранты. Уже переступая порог, Артемидий заметил, что Элина с откровенным сожалением отложила недоеденный гамбургер на изящный кухонный столик, по такому поводу специально принесенный прислугой в спортблок.
Вздохнув, его полусупруга вынула из дорогущего клатча неразлучные таблетки, стоившие корпатрицианту немалых денег. Проглотила одну, запив водой. Через полчаса после ее приема вредные жиры, лишние углеводы и холестерин вкуснейших гамбургеров будут бесследно уничтожены умным препаратом, настоящей радостью чревоугодников высшего света.
Спортсмены приняли душ.
Заглотили по горсти пилюль с индивидуально сбалансированными наборами витаминов и протеина. Вытерлись лучшими полотенцами, предложенными слугами. Надушились и приступили к облачению.
Но вместо привычных деловых костюмов из стального фиброшелка, в которые переодевались после тренировок, вынули из шкафчиков одежду иного рода – похожую на спортивные костюмы, облегающую, с жесткими пласторалевыми вставками на бедрах, коленях и локтях. Рабочий день, предстоящий высокопоставленным сотрудникам корпорации, обещал быть отнюдь не обычным.
«Уже проинформирован именем победителя?» – поинтересовался Лео, уважительно коснувшись тыльной стороны руки начальника.
«Корректно, на рассвете», – ответно протранслировал тот, застегивая липкое запястье так, чтобы рукав стал полностью герметичен.
Но перед этим успел бросить собеседнику яркий ответный образ, почерпнутый из вчерашних досье службы распределения победителей.
Синантроп примерно 280 циклов, высокий, темноволосый и худой, на чьей мордашке, как и у всех пустышечников, застыло выражение вечного голода, несправедливости и обиды. Самца кликали Павлом Сорокиным, он жил в секторе, который за границами Куполов именовали Трехчасовым, и, по полученной от разведывательных зондов информации, торговал на вещевом рынке. Заявку на участие в Лотерее подал почти 24 цикла назад.
