- Вы, наверно, не верите,- обратился лейтенант к слушателям,- что от звука могут разрушаться какие-нибудь предметы! Оказывается - вполне возможно при некоторых условиях резонанса и очень большой мощности звука. С резонансом вообще шутки плохи. Вот, например, в старом Петербурге, знаете, в начале нашего века произошла катастрофа. Представьте себе обыкновенный, самый нормальный мост через Фонтанку. Ходит по нему множество народа. И все протекает нормально. Мост держится. А вот проходит небольшой сравнительно отряд солдат, просто взвод, ну и, конечно, согласно воинскому уставу, стараются итти в ногу. Нужно же было так случиться, чтобы ритм их шага нечаянно совпал с резонансом этой постройки! Мост, представьте себе, обрушился, и весь взвод в полном составе неожиданно очутился вводе.
Вот поэтому-то во всех странах и завели такое правило, чтобы воинские части переходили мост не в ногу!
Правда, солдаты действовали на резонансную систему моста непосредственно своими сапогами и таким образом его раскачали, а на осветительные плафоны повлияли, так сказать, воздушные колебания. Но все дело в резонансе и мощности звука.
А вот с самолетами что при испытаниях происходит? Представьте себе: конструируют новую машину - просто, скажем, чудо техники. И скорость замечательная, и дальность полета порядочная. А при испытании иногда разваливается в воздухе! В чем дело? Начинают разбираться: оказывается, вибрация мотора попала в резонанс с какими-нибудь трясущимися деталями. До сих пор авиаконструкторы бьются с этим делом. Не всегда, понимаете, даже поддается математическому расчету. Очень трудная задача. Всего не учтешь... А тут иногда еще мотор меняет свои обороты, чем создает самую разнообразную вибрацию самолета. У меня один знакомый летчик-испытатель еще в 1934 году с этим делом столкнулся. Говорит: "Поднимаюсь на новой, только что сконструированной машине. Все идет хорошо. Летит плавно, поддается рулевому управлению, и все такое прочее". Но вот он, как полагается по программе испытаний, открывает газ на полную силу и начинает набирать скорость. "Вдруг чувствую, - говорит, появляется сильная вибрация... Два месяца пролежал в госпитале!" А машину тем временем, конечно, видоизменяли. Укорачивали какие-то там ребра. Удлиняли растяжки, одним словом, делали так, чтобы в воздухе они не резонировали от вибрации мотора.
В общем Пете скоро стало ясно, зачем Богуцкому понадобилось тщательно анализировать звук этого взрыва. По его мнению, от этого сверхмощного звука разрушались не только осветительные плафоны...
-Мне, - говорит Петя, - долго не верилось! Как это так. Чтобы резонансные данные оказались одинаковыми и у маленького осветительного плафона и у огромного бомбардировщика "Юнкерс-88", который, по уверению Богуцкого, развалился в воздухе от одного только звука.
Но профессор объяснил все очень точно. Дело в том, что даже самые различные по величине и форме предметы. могут иметь одинаковые резонансные данные. Он привел Пете в пример две струны, из которых одна толстая, другая тонкая, но при этом соответствующим натяжением их можно обе настроить на один тон.
Трудно было, конечно, представить, чтобы такая прочная конструкция, как самолет, могла разрушиться от звука. Ну, плафоны -другое дело. Они все-таки стеклянные. Но Богуцкий, ссылаясь на мощность звуковой волны, настаивал на своем и привел Пете еще много различных доказательств.
-Видно, - говорит Богуцкий,- случайно "ноты" этого страшного звука действовали с определенной последовательностью на определенные детали самолета, заставляя их вибрировать. В определенный момент получилось сложение сил и наступило разрушение.
-Помогайте нам, товарищ Янин, или вернее, даже включайтесь в эту работу. говорил он Пете. - Дело очень серьезное, поскольку оно касается обороны нашей родины. Ведь мы с вами создадим такое оружие, которого ни у кого, кроме как у нашей страны, не будет. Сделаем это быстро, без шума. Представляете, какое спасибо нам скажут правительство и народ!
- Я стою, -говорит Петя, - и ничего не вижу перед собой от радости и удивления.
- Сделаем! Конечно, сделаем,- отвечает он Богуцкому. - Отъезд из Ленинграда я отложу, если нужно. Давайте буду помогать!
- Только одно условие, - говорит ему Богуцкий: - Все это должно быть, как вы сами понимаете, в секрете. Ни один лишний человек не должен знать, даже ваш товарищ, лейтенант...
- Я было начал возражать, - говорит Петя, - но он очень уж настаивал.
После этого разговора Петя перетащил к профессору свои граммофонные пластинки, не говоря мне ни слова, и начал с ним работать. Оборудования и станков, еще не эвакуированных, у Богуцкого оставалось много. Только людей не хватало.
- Я даже не знаю, как бы они без меня обошлись, - говорит мне Петя.
- Ну, и в каком положении это дело теперь? - спрашиваю я.
- Представь себе, что прибор совершенно готов! - отвечает Петя. - Нужно сказать, работали мы все не покладая рук. Да ты сам вчера ночью слышал мою пластинку... Это уже производилась регулировка.
- Устройство прибора очень несложное,- продолжает Петя. - Специальный электрический коммутатор по строго рассчитанному времени произведет включение электрозапалов у различных зарядов взрывчатки, заключенных в резонансные камеры. Благодаря этому должен получиться не один взрыв, а ряд быстро идущих один за другим. Все сольется в мощный звук, точно такой, как у меня зафиксировано на пластинке. И если тот самолет действительно погиб от звука, то и другие, такой же конструкции, возможно, последуют за ним. Но вот что я тебе должен сказать...
Вижу, мой Петя сделался необыкновенно серьезным и даже говорит мне уже шопотом:
-Есть в приборе, по-моему, некоторые неясности... Выдержит ли нагрузку отражатель, предназначенный для направления звуковой волны кверху? Достаточно ли крепки перегородки, отделяющие одну резонансную камеру от другой? Ну и еще разные мелочи...
Ты понимаешь, машина вообще рассчитана на воспроизведение по крайней мере двухсот звуковых "выстрелов". Но вот самый первый меня сильно беспокоит...
Богуцкий и слышать не хочет о том, чтобы приняли участие еще какие-нибудь люди, в последнее время он даже ко мне стал относиться немного пренебрежительно. Все время умаляет значение моей пластинки, уверяет, что будто бы можно было обойтись и без нее, а конструировать задуманную машину на основе одних математических расчетов, пришедших ему недавно в голову.
- Я нисколько не обижаюсь на это и согласен с тем, чтобы о моем участии даже не знали, лишь бы прибор действительно стал работать, - говорит Петя. Если бы моя помощь, как механика, в настоящее время не была нужна, то я давно бы оставил его в покое. Но ты понимаешь, им там без меня будет все-таки трудно...
