Николь показала на кожаное крыло и змеиную шею существа:
— Ядовитые зубы Дупта! Возможно, они принадлежали Пиратам Дупта! Они живы и поднимаются сегодня…
— А эти огненные черви! Взгляни на них. Ты не знаешь, существуют они или им подобные разновидности?
— Не знаю. Но, насколько мне известно, у жрецов Орма есть свои секреты. Они сажают своего оракула в то место, которое они называют Дорогой Червя, так что, возможно, это единственный огненный червь большого размера. И если ядовитые клыки Дупта известны в наши дни…
— Неужели существует такой чудовищный огненный червь? Трудно поверить…
Воздух все еще был вполне пригоден для дыхания — к удивлению Кенрика. Он думал, что этим путем, вероятно, уже много лет никто не ходил. Сцены битв по-прежнему покрывали стены. Слабая прохлада постепенно превращалась в холод.
Они не могли сказать, далеко ли ушли. Шли они медленно, часто останавливались, чтобы дать отдых ноющим телам, а муки жажды становились все сильнее.
Во время одной из таких пауз Кенрик сделал первую многообещающую находку. Он приложил ладонь к стене и тут же отдернул: в одной из впадин на ноге червя его пальцы ощутили влагу. Он снова поднес руку к углублению в стене и попросил Николь поднести свет поближе. Там они обнаружили воду, которую можно было выливать из каменной крошки. Затем Кенрик заторопился вперед: может, в дальнейшем им повезет еще больше. Они начали спуск по ступенькам мимо темных стен, не имеющих залежи руды орма.
Спуск казался бесконечным, но они торопились, потому что воздух был сырым. Когда они дошли до конца лестницы, блеск Шара отразился на поверхности воды. Это был не каприз природы, а круглый искусственный бассейн с водой. Они жадно погрузили в нее руки, вдоволь напились. Утолив жажду, Николь вздохнула и села, отряхивая капли воды с подбородка и ворота разорванного и испачканного землей платья.
— Как ты думаешь, Высшая Судьба даст нам также и пищу? — спросила она, как бы надеясь на чудо в самое ближайшее время.
Ее вопрос напомнил Кенрику о том, что сам он очень голоден. Много времени прошло с тех пор, как он ел вместе с Кор-Кингом во дворце Ланаскола. Он встал и наклонился, чтобы взять шар, оставленный Николь на земле. Здесь было так темно, что даже этот слабый свет казался чудом. Он позволял видеть на шаг в глубину пещеры или в сторону стены, остальное скрывалось во мраке. Теперь, когда мучительная жажда была утолена, он кое-что заметил. Острый запах. Он происходил не от сырости, а напоминал едкий дым, принесенный откуда-то ветром.
Он боялся уйти от воды, поскольку не был уверен, что они найдут ее еще в этой норе. Они, должно быть, находились глубоко под поверхностью пустыни, но куда они шли — на север, юг, восток или запад — он не мог сказать.
Когда он высказал свои мысли вслух, девушка кивнула. Она оторвала подол своего платья, скрутила обрывок, подпоясалась и поддернула юбку вверх, чтобы укоротить ее.
— У нас нет выбора, — сказала она. — Этот путь сделан с какой-то целью, следовательно, впереди должна быть другая дверь, вход, выход или еще что-нибудь такое.
Она была так же спокойна, как и в их первую встречу, будто была полностью уверена в себе и в их будущем. Кенрик хотел бы чувствовать то же самое. Она протянула руку, и он отдал ей шар. И они пошли вдоль стены.
Пол здесь был ровным, без уклона. На стенах не было резьбы, но были следы, как будто кто-то часто ходил тут и терся о камень, оставляя гладкие полосы как раз посредине стены.
Когда справа замаячила другая стена, им показалось, что они вошли в другой коридор. Кенрик обрадовался: вдоль основания стены бежал в каменном ложе ручеек — возможно, из того бассейна, где они пили..
Николь осветила ручей и засмеялась:
— Высшие силы благосклонны к нам. Вода у нас есть, по крайней мере, сейчас.
Но было и кое-что еще: в лицо им ударил тот же сильный и резкий запах. Кенрик схватил Николь за руку, заставляя остановиться, и стал внимательно прислушиваться.
Раны, оставленные огненными червями на его руках, сильно болели. Он подумал о резьбе в верхнем коридоре — об огненном черве таких размеров, что на нем можно было ехать…
Никаких звуков не было слышно — только запах. Они осторожно пошли. В стене налево от них было отверстие, из которого выходило зловоние — там явно разлагался труп. Кенрик притянул Николь к себе, стараясь быть как можно дальше от этого зловещего прохода. Вдруг девушка вскрикнула и вырвалась от него: она увидела что-то на полу.
Это была виноградная лоза толщиной в руку, с кистью бледно-зеленых ягод. Две ягоды были раздавлены и виднелась белая мякоть, но остальные четыре были целы. Николь схватила ветку.
— Столовый виноград! — ее голос был таким ликующим, будто она наткнулась на сказочное сокровище. — Вот и пища!
Они оборвали плоды, каждый из которых был с кулак Кенрика. Он вгрызся в плод, удивляясь, откуда здесь взялся виноград. Николь съела один плод, а другой сунула за пазуху и подошла к входу в зловонное место. Кенрик счел своей обязанностью последовать за ней и был поражен, когда шар осветил то, что там лежало. Насколько он мог видеть, пространство было забито увядшими и гниющими растениями. Плоды винограда были перемешаны с другими фруктами и выглядели так, словно их придавливало все новым поступлением. Кенрик не мог понять, зачем здесь такая вонючая коллекция.
— Пошли! — Николь поставила шар на пол, отстегнула на плечах пряжки, скрепляющие платье, сбросила пояс из обрывка, который только недавно сделала, и через минуту осталась в одном белье. Она поспешно расправила сброшенное платье и начала складывать в него ближайшую к входу кучу, отбрасывая помятые и подгнившие плоды. Кекрик стал помогать ей. В конце концов, у них оказался узел с пищей, завязанный ее тряпичным поясом, и они вышли в коридор на более чистый воздух.
— Как ты думаешь, кто сюда приходил? — спросил Кенрик, пристраивая узел с помощью лямки на плечо.
— Это помещение для огненного червя, — ответила она. — Их природа требует подземного местопребывания и растительной пищи, которая должна сгнить и забродить, прежде чем они станут ее есть. Но…
— Объем пищи — вот это да! — он уже обратил внимание на этот показатель.
— Ни один из маленьких червей пустыни не мог бы откатить такую крупную виноградину под землю или разрыть эту груду.
Кенрик почти поверил, что черви в этой норе — гиганты. На резьбе было изображение человека, едущего на черве. Но эта резьба могла быть очень древней. Такое содружество человека и червя, наверное, кончилось много веков назад, раз Николь никогда не слышала об этом. Тем не менее…
