Я забыла про «Реквием» — про то, где я нахожусь, про публику вокруг — даже про Лена… Музыка унесла меня в те миры, которые, наверное, существовали там, куда отправляется наша душа, покидая эту земную жизнь.
Разбудил меня голос Лена, я вернулась назад, разум вырвался из тех миров, где хотелось ему навсегда остаться. Это была реальность, и мне вновь стал понятен язык страданий и боли. Я услышала боль в голосе Лена. В нем звучала ещё тревога, что-то было не так, он звучал как-то странно — не то чтобы срывался и был на грани срыва, но я встревожилась. Я поскорее открыла глаза и постаралась улыбнуться Лену — да-да, он смотрел на меня, и впервые я была в этом уверена, глядя на него из зала, и пел он для меня тоже. Голос его совершенно окреп, вошёл в прежнюю силу, Лен встретился со мной взглядом, успокоился и улыбнулся мне в ответ. И пел он как никогда. Зал, совершенно забыв про траур, разразился овациями.
И тут случилось нечто неожиданное. Я сразу поняла, что это за звуки. Палили из автоматических пистолетов с глушителями… Выстрелы звучали едва слышно, просто пули ударялись о стены в ложе, пустующей ложе справа, предназначенной для нашего выпускного класса… Головы в зале поворачивались туда…
В нашей ложе корчились окровавленные белые фигуры… Целая дюжина махэньзи с поблескивавшими клинками в руках.
И неожиданно зал прошила оглушительная автоматная очередь. Строчили из ложи напротив прямо над головами публики, сидящей в первых рядах. Теперь уже белые фигуры потемнели от крови. Головы застывших людей поворачивались в противоположную сторону. Я тоже заворожено глядела налево, в Королевскую ложу, на тёмную фигуру с автоматом, которая вдруг исчезла, словно мираж. Наступила леденящая тишина.
Мне, конечно же, было всё понятно. Я даже не тратила времени на обдумывание, пока служба спасения убирала трупы и усиливала охрану на верхних ярусах. Всё было ясно как день. Нас ждало дубль-покушение. На случай, если бы первое почему-то не удалось. Так как ложа была пуста, спасатели перестреляли террористов гипнопулями, желая сохранить в живых для следствия. Но кто-то убрал нежелательных исполнителей, дав очередь из автомата.
Это было настолько привычно в нашем «лучшем из миров», что не нарушило действа на сцене, как просто-напросто затянувшиеся аплодисменты. Я думаю, многие ничего и не заметили бы, если бы не автоматная очередь.
И как ни странно, после случившегося в ложе зал оживился, он снова разразился аплодисментами, чувствовалось оживление, лица вокруг уже не были каменными. Это была неудача врага, неверный ход, тактическая промашка — запланированное заранее не сумели переиграть, не сумели отменить операцию, в которой уже не было нужды, — и этот маленький промах говорил: те, кто вели охоту на нас, — не всемогущи! И каждый думал, наверное, до самого конца «Реквиема»: враг может ошибаться!
* * *
Из театра мы вышли вместе. Лен ждал меня на ступенях. Небо стало уже совершенно тёмным, но звёзды были такими огромными, каких всё равно не бывает на наших Шотландских Айлах. Да и луна сияла так ярко, освещая нам обратный путь, что свет фонарей в сравнении с её сиянием казался тусклым и совершенно лишним.
Теперь я могла хорошо рассмотреть дом Лена. Улочка была слишком узкой, и окна в окна на противоположной стороне стоял дом с изумительно красивыми стальными решётками на балконах. Узор из прутьев чернел в свете луны, как ажурные кружева. Похоронные кружева… — почему-то вспомнилось мне.
Окна были такими же тёмными, кроме двух на третьем этаже, в которых угадывалось слабое свечение, точно где-то в глубине комнат горела свечка. И это мне совсем не понравилось.
Дом Лена над нами тоже казался нежилым.
— Какие здесь твои окна? — спросила я, запрокинув голову.
— Эти два над эркером. А спальня выходит на океан, по другую сторону…
Подозрительные окна были точно напротив квартиры Лена.
— Поверь моему опыту, — сказала я. — Лучше нам сегодня не зажигать свет.
— От судьбы не уйдёшь! — ответил он и опять взглянул на меня как-то странно.
— Почему же тогда второе нападение не отменили? — сказала я то, что сидело в моей голове всю дорогу. — Значит, они не смогли действовать идеально.
Лен кивнул.
— Об этом-то я и хотел поговорить. Многое от тебя скрывали. И ещё большее не общеизвестно. Всё это поручил рассказать тебе Клайв Гордон.
— Кто?
— Мой дядя. Нападение было спланировано… Скажем так, не совсем обычно. Отменить его было уже нельзя…
На лестнице горел очень яркий свет, поэтому, входя в квартиру, я совершенно ослепла.
— Погоди, — задержала я руку Лена над самым выключателем и подошла к окну. Я хотела задёрнуть шторы.
Шторы оказались двойными, между ними был защитный экран. Я постучала по нему пальцем, пытаясь определить, из какого материала он сделан…
— Вот видишь, — с усмешкой проговорил Лен, видимо, услыхав стук, — у меня тоже есть опыт. Но эта штука нас уже не спасёт.
— Плюмбанит — надёжная вещь… — неуверенно сказала я.
Лен зажёг свет и нажал ещё одну кнопку на стене. Перед дверью опустился плюмбанитовый экран — такой же, что и на окнах.
— Пока я жив, не стоит терять время. — Он повёл меня в комнату. — Мы не знаем, сколько его осталось. И если за мной послан убийца, ему не помешают никакие стены. Никакие экраны… Ты найдёшь меня застреленным вот в этом кресле… — улыбнулся Лен, опускаясь в кресло у письменного стола. — А на полу будет валяться газета и… дымящийся пистолет… И тогда…
— Перестань!
— И тогда у тебя останется один выход, — Лен открыл верхний ящик и достал синий массивный браслет — точь-в-точь такой, как на руках махэньзи.
— Такой был знаешь у кого?
— Знаю! Весь мир видел это по телевизору… У убийц в отеле!
— И у тех, вторых, в ложе… Значит… вправду они вампиры, бестелесные существа? — Я рассказала Лену про пустой вертолёт.
— Чепуха! Очаровательный детский фольклор. Ты наслушалась его в школе?!
— Кто из нас не слыхал в детстве таких историй!
— Ну так вот… Когда всё это происходило, я смотрел в ложу, прямо в пустую тёмную ложу, где всегда привык видеть тебя. Мне непривычно было, что ты — в зале. И вдруг они появились… прямо из воздуха. Они не вошли, не ворвались — а просто оказались на своих местах в боевых позах и тут же стали размахивать ножами, ещё не осознав, что жертв нету… Всё это заняло секунды. Спасатели не оплошали. Стреляли метко, почти без шума… Конечно же, гипнопулями. Но всё было зря — убийц убрали, не дожидаясь, пока они исчезнут тем же способом, который наводит на мысль о привидениях и вампирах… но их схватили бы прежде.
