Так, осталось двое. Главный прет в лоб, второй заходит сбоку. Кирилл безо всякой паники отшагнул чуть влево, на момент оставив оппонентов друг за другом, как в колонне пионеров. Этого момента хватило, чтобы еще раз обработать здорового, на сей раз по-взрослому. Глаза поляка налились кровью, казалось, они вот-вот лопнут и из них раскаленной лавой попрет густой, обжигающий гнев. Подсознательно Кирилл хотел закрыть эти кривые зеркала души как можно скорее.
Выбросив серию, он нарвался на неплохой встречный апперкот, мазнувший его по вспыхнувшему болью ухом, но размашистый хук с левой в самый низ челюсти и плотный прямой в «солнышко», наконец, окончательно остудил пыл нападавшего. Третий удар оказался лишним, поляк и так свалился со всего маху на бок, гулко шарахнув черепушкой об асфальт, и остался лежать без какого-либо движения
Стоило отдать должное его другу, тот, хоть и перетрухал, но не бросился наутек, сомнения на его счет оказались напрасны. Напротив, он подался навстречу и обрушил на Кирилла целую серию порывистых и сильных ударов. Ему не хватало только скорости, благодаря чему уходить от падающих бомб оказалось не так уж сложно. Кирилл заключил голову и корпус в жесткую «раму» из рук, вращаясь и наклоняясь в разные стороны, одновременно стараясь во время ухода не нарваться на удар ногой. Предплечья, возможно, останутся в синяках, но зато по голове практически ничего не попало.
Расчет оказался верен, противник вымахался и устал, а для Кирилла все это было не сложнее разминки, если отнять волнение. В любом случае, никакой мандраж не помешал ему стремительным джебом расквасить парню нос, после чего тот встал, как вкопанный. Он больше не хотел драться — схватился за подбитую сопатку одной рукой, выставил перед собой вторую, явно показывая, что признал поражение. Попадание пришлось в десятку, кровавая юшка тонкими ручейками заструилась по прижатым пальцам, и девушки завыли еще громче, теперь уже со смесью разочарования и бессильной злобы. Одна даже убежала прочь — возможно, опасалась за свою шкуру. Зря, Кирилл еще не дошел до той кондиции, когда оплеухи прилетают и дамам.
Отступив назад, Кирилл посмотрел в сторону, где Юра из последних сил отбивался от насевшего сверху победителя. Тот все пытался раздвинуть юрины руки, надеясь добраться кулаками до лица, но татуированный крепыш и не думал сдаваться. Он все пытался скинуть более легкого врага, то скручиваясь, то пытаясь встать на мостик, но тот вцепился аки клещ.
Не дожидаясь, чья в итоге возьмет, Кирилл спокойно приблизился и, прицелившись, не слишком сильно шлепнул друга громилы по уху основанием ладони. Тот скатился с Юры, а Юра, в свою очередь, завершать бой и не планировал. Он уже почти успел сам насесть сверху, что для щуплого означало верную погибель, когда Кирилл с усилием оторвал его от жертвы. Все было кончено.
Наконец, Кирилл сумел окинуть поле боя спокойным взглядом. Основной заводила так и лежал, не двигаясь, а осаженный тычком подпевала сидел рядом, все еще зажимая опухающий нос и другой рукой похлопывая здоровяка по щекам. Оставшиеся вдвоем подруги поляков тоже, наконец, бросились на помощь бессознательному другу. Одна даже приложила к уху изящный телефончик, и не требовалось ума, чтобы понять, куда она звонит. Сама ведь и устроила тут ристалище, курва! Вот ведь люди…
Звонил, кстати, и охранник, но Кирилл этого не видел — ему хватило девицы. Он подбежал к Сене, неуверенно стоящему после пропущенной подачи, и решительно потащил его прочь, еще не совсем понимая куда.
Пришлось оттолкнуть попытавшихся присоединиться Настю и Василия, не до них сейчас. Егор, скользкий поганец, уже куда-то смысля, а Юра с виноватым видом стоял и пыхтел, глядя, как жена Алла поглаживает его по слегка потрепанной голове и одновременно поливает виртуозными ругательствами. Сегодня их ждут незабываемые постельные приключения, если, конечно, легавые не заметут. Но не должны, они ж, как никак, тоже родители.
— Сеня, соберись! — прорычал Кирилл и дал другу легкий подзатыльник. — Делаем отсюда ноги, по-быстрому. Сейчас приедут по нашу душу — прилипнем всерьез и надолго. Там пить нельзя, Сеня, совсем. От слова «вообще»!
Последнее внушение возымело неожиданный эффект. Все еще контуженный Арсентий вдруг весь встрепенулся и дал невероятного стрекача, да так, что Кирилл еле поспевал за длинноногим приятелем. Клуб быстро отдалялся вместе с жертвами, друзьями Сени и толпой зевак, и только Дездемона грустно смотрела друзьям вслед глазами-лампочками, будто понимая, что жизнь их уже никогда не станет прежней.
Они бежали не меньше получаса, в самые тяжелые моменты переходя на быстрый шаг, но, едва завидев вдали мерцающие голубым огоньки или услышав сирену, сворачивали в ближайший темный переулок и с новыми силами продолжали свой бросок, корректируя маршрут на ходу.
Им здорово повезло, что Юго-Западный район оказался таким большим и несуразным, с кучей маленьких улочек и неожиданных поворотов, ведущих в не менее неожиданные места. Темные, почти не освещенные улицы пустовали — вся молодежь отмечала вечер пятницы в той же Дездемоне или другом ночном клубе, а старшее поколение восседало на диванах перед ультратонкими смартвизорами, поглощенная перипетиями реалити-шоу и дебильных сериалов.
Наконец, друзья присели на подъездное крыльцо возле дома с погасшими окнами. Здесь было тихо и имелось несколько путей для возможного отступления. Перерыв в любом случае назревал, пять минут не повредят — полиция здесь вряд ли объявится так скоро, да и сирены нигде не слышно.
— Какого же художника этот хрен забыл в Дездемоне? — запыхавшийся Арсентий задал этот вопрос в три подхода — не хватало дыхания. — Черт дери, это ж какой залет, Кирыч. Спасибо, брат, но теперь тебе крышка.
— Тебе тоже, — Кирилл не мог понять, почему его голос звучит так спокойно, даже отстраненно, словно он говорил о ком-то чужом, но не о себе и не об Арсентии. — Тут особо разбираться не будут, оба пойдем отдыхать. На полгода, в лучшем случае, за тяжкие телесные.
— А Юра?
— А что Юра? — Кирилл пожал плечами. — Мне он никто и, значит, плевать. Но поступил Юра по-людски. Если и получит от ментов, то разве что штраф и условку, он же молодой папаша, как-никак. А еще он как обидчик и не проходит, досталось ему, а не он кого-то побил, хоть сам драку затеял — видеонаблюдение подтвердит. Оно еще подтвердит и то, что на пшека я сам накинулся. Тебе бы, кстати, тоже сошло с рук, но та баба — а ты будь уверен — теперь тебя в насильники запишет. Как раз в зале камеры-то и бесполезны, с этим гребаным стробоскопом при желании углядеть можно что угодно, хоть третье пришествие.
