— Очень разумно, — одобрил капитан, и я хмыкнул про себя. Ну откуда ему знать, что здесь разумно, а что нет? Это же специальный вопрос! — А теперь, когда наша небольшая дискуссия открылась, может быть, вы мистер Палмер, измените ваше решение и присоединитесь к нам?
Я как раз об этом и думал. В конце концов, стоило бы внести толику здравого смысла в эту оргию вопиющей некомпетентности, просто ради контраста.
— Хорошо, я согласен, — сказал я. — Хотел бы вам сообщить, что единственным эффективным методом решения проблемы является метод, основанный на давлении взрыва. По-видимому, из всех нас я один обратил внимание на то, что Барьер имеет форму почти идеальной сферы. А сфера образуется тогда, когда некая пластичная оболочка подвергается внутреннему давлению, которое уравновешивается давлением снаружи. Таким образом поддерживается динамическое равновесие, как в случае воздушного шарика, наполненного воздухом. Вы улавливаете мысль?
— Продолжайте, — отозвался капитан и наклонил голову, делая вид, что внимательно слушает.
— Так вот, нам понадобится тороидальное тело, оборудованное генератором субпространства и альтернатором. Оно приблизится к поверхности Барьера и начнет переходить из пространства в субпространство с высокой частотой, причем некоторый участок Барьера, а именно тот, что окажется внутри кольца тора, будет участвовать в этих колебаниях, то есть на какое-то время перестанет существовать, выйдя в субпространство. Я предполагаю, что появление подобной дыры вызовет взрыв барьера, подобно тому, как воздушный шарик лопается вследствие маленького прокола. Q.E.D.,[1] лейтенант.
Я сел.
— Капитан, — устало поправил меня он, посмотрел мне в глаза и заявил:
— Мне крайне жаль, но я вынужден сообщить вам, мистер Палмер, что вы полностью не правы. Блюм! — неожиданно рявкнул он. — Несите кофе!
— Ага, — раздался совсем рядом голос обезьяны. Это «ага» впервые прозвучало хотя бы отдаленно похоже на «есть, сэр». Ясно было, что он приготовил поднос еще до того, как услышал приказ, так как явился он немедленно и поставил на стол дымящиеся чашки, после чего ретировался в уголок. Краем глаза я заметил, как девотрядовка выползла из своей клетки и тихонько встала рядом с ним. Но в тот момент меня не занимало ничто, кроме беспрецедентно наглого заявления капитана. Я поднялся на ноги, чтобы иметь возможность смотреть на него сверху вниз в прямом смысле и спросил ледяным голосом:
— Я полагаю, вы хотели сказать, что с вашей точки зрения я не прав?
— Вы не правы в корне. Барьер — это геометрическое явление, а не материальное тело, и к нему заведомо неприменимы представления, справедливые для материальных объектов.
Всем моим знакомым известно, что я легко вспыхиваю, когда меня задевают, если только не постараюсь сдержаться. В этот раз я очень постарался.
— Я свел воедино все данные о поверхности Барьера, — проинформировал я капитана, — и выразил их в математических формулах, а они неопровержимо доказывают, что данная поверхность именно такова, как я указал, и должна вести себя так, как я рассчитал. Вы забываете, адмирал, что останетесь в дураках не только сегодня, но и навечно, поскольку идет запись.
— Я капитан, — пробормотал он, повернулся в кресле и извлек какой-то лист из груды папок, которые я до сих пор даже не замечал. Лист этот издалека выглядел так, словно неумелые пальцы ребенка красным карандашом нарисовали на нем рождественскую елку. — Уравнение номер один-три-два, — провозгласил капитан. — Четыре пи сигма на тэту плюс корень квадратный из четырех пи сигма, все в квадрате.
Мне бросилось в глаза, что он не читает с листа, а говорит наизусть, а бумагу держит в руках для проформы.
Я сказал:
— Я помню это уравнение. И что?
— Ничего хорошего. — Капитан поморщился. — Гм… — Он протянул лист мне. Из предыдущих уравнений следует, что сигма — не целое число, а факториал. Следовательно, вы внесли в свои расчеты постепенно нарастающую ошибку. Да что там, взгляните сами.
Я взглянул. Взглянул и увидел, что неуклюже нарисованная рождественская елка на самом деле представляет собой серию поправок, внесенных в мои расчеты красным карандашом. Упомянутая капитаном величина была исправлена в трех местах в данном уравнении и семь раз — в следующем. А дальше красные пометки шли сплошь. Я спросил:
— Можно узнать, кто взял на себя смелость вторгаться в мои расчеты?
— О, это я, — безмятежно ответил капитан. — Мне показалось, что было бы неплохо на всякий случай еще раз все перепроверить, и я рад, что мне пришла в голову эта мысль. И жаль, что она не пришла в голову вам.
Я всмотрелся в лист. В горле у меня запершило. Тот, кто поработал тут красным карандашом, должен был иметь основательные познания в высшей математике. С языка у меня готовы были сорваться кое-какие слова, но я сдержался, так как они были предназначены для защиты моих уравнений от его обвинений, но в данном случае не было никакой возможности отрицать, что капитан прав. Чтобы окончательно не потерять лицо, я выдавил из себя:
— Сэр, я думаю, вы должны разъяснить мне, для чего вам понадобилось позорить меня публично.
— Я вас не позорил. Вас опозорили расчеты. Ведь это ваши собственные расчеты, — равнодушно возразил он.
Я оглянулся на Поттера и Ингленда. Оба широко улыбались. Подняв глаза, я перехватил взгляд тусклых серых глаз девотрядовки.
— Это ваши расчеты, — пробормотала она. Всякий, кто услышал бы ее слова, немедленно решил бы, что я списал расчеты из чужого исследования. Я хотел было ринуться в бой, доказывать с пеной у рта, что расчеты в самом деле мои. Но это желание я подавил. В ту минуту мне не хотелось претендовать на авторство этих расчетов. Сконфуженный, я опустился в кресло.
— Теперь ваша очередь, мистер Поттер. К сожалению, вынужден вас огорчить. Теоретически Барьер действительно подвержен воздействию магнитного поля, как вы указали, но для создания поля нужной мощности потребуется генератор размером больше нашего корабля. Вы также верно обозначили площадь, подверженную, воздействию — около одного квадратного сантиметра. Но дыры в Барьере не будет.
На ее месте возникнет то, что можно было бы назвать ре генерационной заплатой. Другими словами, ушедший в субпространство участок будет тотчас же покрыт новым слоем поверхности, который будет обладать теми же свойствами.
Поттер только что извлек свой излюбленный палец для пристального изучения, но был так ошеломлен, что забыл посмотреть на него.
— А… а вы уверены?
— Именно так произошло при каждой из семи предпринятых попыток.
