Чувствуя на себе ответственность, как член судового комитета, Степа решил доказать Котоваю необоснованность его утверждения, будто на работу, за которую они взялись, нужен целый месяц.
- У нас на корме, - сказал Степа, - есть триста тонн угля, в кормовой цистерне - сто двадцать тонн воды. Разного груза, который нужно перенести, тонн двести. Всего шестьсот двадцать тонн. Из них сто двадцать тонн воды механик перекачает помпами. Это нас не касается... Значит, пятьсот тонн. Работает нас тринадцать человек. Сколько это выходит на каждого? А? Мм... Почти сорок тонн на каждого... Почти два с половиной вагона. Так, по-твоему, я буду месяц перегружать?
- А разве нет? - уперся Котовай.
- Да ты разжуй как следует то, что я тебе говорю! Сорок тысяч кило. Если каждый из нас каждые пять минут будет переносить по шестьдесят кило, то за час это составит семьсот двадцать. Мы решили работать по двенадцати часов в день, это значит восемь тысяч шестьсот сорок кило. Таким образом, всего выходит лишь немногим более чем на четыре дня. Так неужели мы не сделаем за пять дней?
- Может быть, - начал было сдаваться Котовай, но сразу нашел новый аргумент: - А потом назад нужно будет тащить.
- Ну, назад не так срочно, - успокоил его Павлюк и закричал, поднявшись: - Кончать перерыв! Подымайся!
И моряки, соревнуясь, кто скорей отнесет свою ношу, брались за работу. Набирать больше чем по шестьдесят - семьдесят килограммов Павлюк никому в своей бригаде не позволял:
- Еще надорвется кто-нибудь. Лучше меньше, да быстрее. - Но сам брал двойную норму. - Я некурящий, мне можно носить за двоих, - шутил он.
Все работали с увлечением. Но Кар, наблюдая, как постоянный дрейф сносил пароход на восток, и видя, что льда вокруг парохода становилось все больше, боялся, что через пять дней ремонтировать руль будет уже поздно.
Через две ночи после начала аврала из тумана неожиданно выплыл кусочек звездного неба.
Гидролог разбудил Кара. Штурман увидел созвездия обеих Медведиц. Опасаясь, чтобы туман или тучи не закрыли звезды, он бросился к ящику, в котором лежал секстант*. Вытащив прибор, он взбежал на мостик. Рука слегка дрожала от волнения. Запара стал возле хронометра.
_______________
* С е к с т а н т - прибор, употребляемый на кораблях для
астрономических измерений. С его помощью вычисляют местонахождение
судна.
- Есть?
- Есть!
Оба переглянулись, когда Кар поймал секстантом Полярную звезду. Он взял углы нескольких звезд и, записав необходимые данные в блокнот, засел за вычисления.
Через час, проверив себя несколько раз, он торжественно обратился к стоявшему около него гидрологу:
- Можете кричать "ура" и поздравить себя с тем, что вовремя меня разбудили.
Действительно вовремя: пока штурман решал задачи, звезды скрылись не то в тучах, не то в тумане. Тьма снова поглотила все вокруг.
- Так где же мы? - Запара вопросительно глянул на штурмана.
- Если верить звездам, секстанту, компасу, картам и моим вычислениям, то место, на котором мы сейчас находимся, - семьдесят восьмая параллель тридцать четыре минуты сорок секунд северной широты и девяносто третий меридиан пятьдесят шесть минут тридцать пять секунд восточной долготы.
- То есть, насколько я понимаю, мы где-то возле Северной Земли?
- Да, эта уже не таинственная после экспедиции Шмидта и Ушакова земля должна быть у нас под носом. Если я не ошибаюсь, нас несет в пролив Шокальского, который соединяет Карское море с морем Лаптевых.
В этот момент в дверях штурманской рубки появилась маленькая, коренастая фигура Торбы.
- Ура! - захрипел механик (последние дни ему пришлось столько кричать, что он даже охрип).
- В чем дело? Разве ты уже знаешь? - спросил сбитый с толку Запара.
- Конечно, знаю.
- Кто тебе сказал?
- Да он же!
- Отто Рудольфович? - показал гидролог на Кара, потому что он был уверен, что разговор идет об определении координат местонахождения парохода.
- Да нет: наш чертенок, юный комитетчик, Степка...
- А откуда он знает?
- То есть как - откуда? - На этот раз очередь удивляться пришла механику.
- Кто ему сказал? - допытывался Запара.
- Никто не сказал. Он сам додумался. Вычислил.
- Ты о чем?
- О том, что корма уже полезла вверх. Воду уже выкачали. А у нас в носовой части есть пустая цистерна на сто пятьдесят тонн. Степа додумался накачать ее водой. Это займет три-четыре часа. Сразу же пароход наклонится на нос. Завтра утром сможем ремонтировать руль. Поняли?
- А я думал, про координаты.
- При чем тут координаты? Степка про координаты ничего не говорил. Может, он вам что-нибудь говорил? Вот, хитрец, догадливый!
Слушая этот диалог, Кар смеялся, опершись руками о стол. Запара объяснил Торбе, в чем дело, и механик обрадовался еще больше.
Г л а в а IX
Готовясь к ремонту руля, Вершомет искал тонкий стальной трос. Лейте посоветовал ему заглянуть в боцманскую кладовую. Кладовая помещалась на носу парохода, под матросским кубриком. Новый боцман, не теряя времени, прямиком пошел на бак. Протопавши под окнами кают-компании, он спустился в кубрик. Там за полуосвещенным столом сидели кок Аксенюк, кочегар Шор и машинист Попов.
- Чего вас, духов, сюда, к рогатым, принесло? - удивился Вершомет.
"Духи" и "рогатые" - это старые насмешливые прозвища, которыми еще и теперь изредка перебрасываются палубная и машинная команды. "Духами" называли кочегаров, а "рогатыми" - матросов. Вспомнив эти прозвища, Вершомет шутя употребил их. Его и в самом деле несколько удивило, почему кочегары и машинист очутились в матросском помещении.
- А, новый начальник, наше вам почтение! Очень рады! - с хорошо скрытой иронией приветствовал Вершомета кок, намекая на назначение охотника боцманом.
- Ну-ну, - добродушно ответил на это охотник. - Может быть, хотите ко мне в палубную команду?
- Нет, покорнейше благодарю. Нам и в кочегарке хорошо. Там хоть для себя борщ можно сварить.
- Эх, камбузная* кошка! Кому что, а у него борщ в голове.
_______________
* К а м б у з - кухня на корабле.
- А у тебя, дядя Юрий, вс? шутки. Лучше скажи, что это за порядки вводит новый капитан! Где это видано, чтобы кока переводили в кочегары? А команда что, сухари будет грызть? Где это видано, чтобы мальчишку юнгу выдвигали в судовой комитет? Что он соображает? Да скажи еще: нужно ли было делать помощником капитана этого придурковатого Лейте? Не лучше ли было назначить на эту должность тебя, уважаемого нами опытного полярного охотника? Ну, опять же и я, не один год плаваю, тоже мог бы дать совет... а меня не спросили.
Кок выкладывал свои обиды. Его глаза блестели, он брызгал слюной от злости.
Кочегар и машинист дружно поддакивали коку.
