Говорят, что в краю Сессилей их линии впервые переплелись и стали расти вместе. Другие утверждают, что любовь их взяла свое начало на обратном пути из царства Шен. Никто не противился тому, чтобы Ремонтник взял себе в жены Ишанаксаду, ибо лишь немногие осмеливались сердить Полибибла, который спас человечество и благословил этот союз.
По их возвращении из страны Тишины Полибибл поручил им многие великие задачи, как купно, так и порознь.
И вот было так, и пребудет так вовеки.
Тиадба захлопнула книгу, и молодежь сдвинула кружок теснее. Каким-то образом повествование несколько изменилось после предыдущей читки – появились иные подробности… а может, их уши просто учились улавливать новый смысл.
– Не очень веселая история, правда? – высказался Кхрен.
– Мы все там сгинем, – мрачно заявил Нико. – Сам себя не понимаю, но я все равно хочу туда идти. Фрасс!
Сквозь усталость в Тиадбе вдруг прорезалось жгучее желание поговорить о Джебрасси… или накричать на них – ведь он обязательно жив, он к ним присоединится, и его присутствие сделает этот поход совсем иным, не как прежние… Но, едва подавшись вперед, девушка посмотрела по сторонам и обмякла, понимая, что ее товарищи вряд ли поверят или найдут в этом утешение.
– Пора спать, – сказала она.
Все обижено надулись и пошли раскладывать спальные тюфяки под высокими арками.
Часть третья
ТЕРМИНУС И ТИФОН
ВАЛЛИНГФОРД
Коренастый, плотно сбитый мужчина в твидовом костюме отказался сообщить свое имя. Поначалу он держался надменно и неприступно, затем вдруг переменил отношение и стал грубовато-напористым, словно очень долго жил в одиночестве, хотя и привык во всем играть первую скрипку. Что же касается акцента, то дать ему точное определение не удавалось: по-видимому, британский, возможно, кокни, но Даниэль не был экспертом.
Сообща они набрались смелости и покинули дом, где Уитлоу все так же сидел на стуле, время от времени дергая конечностями как сломанная заводная кукла. Нечто вроде зари заливало округу светом плавленого олова. Квартал к северу напоминал небрежную аппликацию или коллаж: полосы света и тени липли к темным, зловещим домам. Пешеходы, застигнутые на улицах, все стремились и стремились куда-то, но у них было очень мало времени – хуже того, им приходилось проделывать это вновь и вновь. Лишь немногие производили впечатление, будто догадываются о своем злоключении – как насекомые в твердеющей смоле. Все, кроме Даниэля и его коренастого спутника; да, но как долго продлится их свобода?
– Пермутатор без сновидений, – пробормотал мужчина себе под нос, борясь с хриплой отдышкой. Он старался не отставать и почти вровень с Даниэлем свернул на восток с улицы, некогда носившей название Сорок пятой. Воздух наждаком драл носоглотку.
– Я бы никогда вас не нашел. Впрочем, мистер Уитлоу получил первоклассную подготовку. Даже без сновидений он учуял ваш камень. Такова его специальность. Ирония судьбы: он не сумел отыскать убежище – когда Она нас бросила.
При этом мужчина, казалось, был очень доволен собой.
– Надо же, я… в одиночку… – пропыхтел он. – Бегу по последним прядям. Срываю и сметаю их в сторону. Ну и вы, конечно, тоже.
– Терминус, – сказал Даниэль.
Его спутник кивнул – слово было явно ему знакомо:
– Так говорил мистер Уитлоу. Понятия не имею, что оно значит. Что-то вроде конца железнодорожного полотна? Конечная остановка? И сейчас не понимаю. Как бы то ни было, мне это не по нраву. Липкое. Можно увязнуть.
Даниэль покрепче сжал шкатулки в кармане куртки и в очередной раз благословил небольшую свободу, обретенную благодаря камням. Впрочем, незнакомец этому тоже способствовал, хотя как именно, Даниэль не знал. Похоже, оба чувствовали, что выигрывают от присутствия спутника – иначе они оказались бы в положении увязших, диких фигур с вытаращенными глазами, что попадались по дороге.
– Кто такая Алебастровая Княжна?
– Высшая из высших в моей должностной иерархии. Хотя если честно – не знаю. Никогда не встречал. Она, знаете ли, опасна.
– Моль?
– A-а, Моль… Стало быть, и он был здесь. Как много крошечных тронов для слуг у подножия Королевы. Nunc dimittis[12], буде позволено так выразиться. Не думаю, чтобы он вас убил, этакую курьезную штучку. Вероятней всего, хотел немного потерзать да проучить, как овчарка отбившуюся овцу.
Даниэль хмыкнул и набычился. Ему не хотелось смотреть назад – пройденная ими улица уже изменилась. Время, предположил он, собирается гармошкой, как аккордеон, брошенный в стену.
Они вышли на холм, откуда открывался обзор на местность, где ранее проходила скоростная автомагистраль. Нынче же от нее осталась лишь длинная грязная канава, с обеих сторон заставленная пустыми домишками. В этом квартале «аккордеон» принес с собой кое-какие материальные свидетельства: дома и старинные автомобили. Однако ничего живого.
– Людей не осталось, – заметил мужчина.
– И что сие значит?
– Вот вы мне и объясните, о юный хозяин.
Итак, автотрасса исчезла – это означало, что придется двигаться пешком, как и сейчас. Дорога предстояла трудная и долгая. Они заглянули под капот одной из машин, однако вся ее начинка была безнадежна: будто спекшиеся комки угля.
– Вот как? Так кто же вы? Мой Санчо Панса? Слуга на посылках? – бросил Даниэль через плечо, пытаясь развязностью скрыть страх. – Или партнер?
– Ваш гид, о юный хозяин – веду вас туда, где уже бывал сам. Это к югу отсюда – зеленый склад. Я часто бродил вокруг здания, отлично зная, что они там, однако мне нечего было предложить. А после бури, катаклизма – после того, как наша Королева засуетилась как вспугнутая, неопытная любовница и бросила добычу, – я знал, что внутрь мне вход заказан, сколь бы бедственным ни было мое положение. Зато вас они встретят с распростертыми объятиями. Там ваше законное место – хотя вы, неблагодарный, этого не понимаете.
Мужчина стиснул кулаки так, что костяшки побелели.
– Послушайте, дела явно ухудшаются. Я бы даже выразился…
Даниэль прервал его, вскинув руку и пристально уставился на темный котлован, где некогда располагался Университет штата Вашингтон; точнее, он и сейчас там стоял – комплекс усохших сооружений, черных и блестящих, как куски антрацита. Лишь кое-где остались относительно непострадавшие здания.
Спутник Даниэля решил продолжить.
– Библиотеки, – пробормотал он. – Королева не смеет их коснуться – пока что. Однако из книжек сделали гоголь-моголь. Ничего, скоро их страницы вытрут начисто. После такого — никакой защиты не останется.
Ближайшие к ним дома имели мутновато-прозрачный вид, будто их высекли из кристаллов кварца и подвергли пескоструйной обработке. Других как бы перерезало напополам, вскрыв потроха, – и ни единого обитателя в виду.
Даниэль сказал:
– Мне кажется, мы выходим из зоны, где еще могут жить люди.
– Ваша мудрость, профессор, превосходит границы моего понимания.
Почему-то от этих простых звуков – от человеческого голоса – немножко легче становилось на душе.
– Вы, наверное, хотите знать: что же могу я предложить? Что готов я сделать для нас? – сказал мужчина. – Я, видите ли, Ведун. Существуют Пермутаторы – вы, например – с камнями и так далее, но имеются и Ведуны. У нас есть своя муза – Тихе[13]. Муза скромненькая, но наша. Прямо сейчас я мучительно пытаюсь собрать каждый кусочек удачи в нашем непосредственном окружении. Все равно что совокупляться стоя, до дрожи в коленях. – Он ухмыльнулся и стал похож на сатира. – Даже с вашими камнями… если вы слишком далеко от меня уйдете, я ничего не гарантирую. Мы нужны друг другу, профессор.
Даниэль тем временем шел на юг – как если бы в компасах и сторонах света оставался какой-то смысл.
– Я не профессор.
– Но ведь были им – когда-то, – возразил крепыш. – Мои обязанности чем-то напоминают детективную работу.
– В таком случае как прикажете вас именовать – Пинкертон?
Мужчина фыркнул.
– Сойдет и Макс, покамест я решаю, остаться ли с вами или плюнуть на все это дело.
Он рассмеялся, наслаждаясь неожиданной свободой.
Даниэль показал рукой на юго-запад, где над землей и городом лежало черное, тяжелое небо.
– Вы тоже это видите?
Маслянистый мрак был полупроницаем и, если присмотреться, можно было различить в нем неширокую, бледно-фиолетовую полоску с блестящим отливом.
– Да, я там был, – подтвердил мужчина. – Тот же самый глянец, по которому удалось вас отыскать.
– Откуда он?
– Я бы сказал, от камней. Похоже, их на складе две штуки.
– И кто там обитает?
– Несколько женщин. Парочка Пермутаторов. А также своего рода сборщик, коллекционер… хотя он не служит Бледноликой Госпоже. Они в лучшем положении, чем мы, – я уж не говорю про злосчастные души, которые нам встретились по дороге. И все же… Я не стал бы приближаться к ним – без вас, то есть.
