Кажется, он даже чуть «размазался», как на жаргоне антигравиторов назывался момент, когда суммарная мощь машинной пси превосходит психические силы пилота и он в буквальном смысле попадает под лавину чуждого давления, которое немногим отличается от пресса тонн в пятьдесят. Выныривать из этого состояния должен был уметь каждый сам по себе, потому что другие никакой помощи оказать терпящему бедствие товарищу не могли, все были заняты до предела, а может, и превосходя допустимые пределы. «Кажется, понятно, почему антигравиторы раньше всех стареют», – подумал Ромка и как-то сумел вынырнуть после этой мысли, эхом отозвавшейся у него в сознании, в свое почти нормальное состояние.
Перед ним было Чистилище, уже не в пси-записи, а по-настоящему. Оно плескалось за тонкой титаново-стальной обшивкой их параскафа, и это было в высшей степени реально. «А момент потери управления я пропустил», – подумал он. И тут же получил приказ Авдотьи: «Вересаев, ты хороший человек, но сейчас – пожалуйста, заткнись!»
Должно быть, на этих новых массивных, тяжелых машинах они вошли в Чистилище не слишком ловко. Их крутило и куда-то несло. Зато связь с экипажем Преснякова установилась довольно надежная. Ромка уловил их внутренние переговоры, которые сейчас приходили и к ним, в их команду: «…как ты будешь еще более тугую машину выводить сюда, ума не приложу», – это была Генриетта. «А я не буду, вы меня будете сюда выстреливать», – отозвалась пассажирка четвертого экипажа Гюльнара. «Как это?» – поинтересовалась Антонина. «Идея в том, что вы нашу машину выведете в Чистилище, а потом еще, пока возможно, пока сумеете, будете вести меня до Ада. Лишь у лабиринта нас сбросите, и я дальше попробую сама…» – «Ужас какой-то, а разве это возможно?» – снова Тоня Латуш. «Такая вот идея брезжит у начальства. Ничего не поделаешь». – «Трудно будет», – это уже подумала Амиран Макойты, тоже, как Гюльнара, бустер-пилот.
«А вот хотелось бы знать, почему эйфории не было?» – спросил Ромка.
«Тебя так плющило, что ты ничего и не мог заметить», – отозвался суровый Пресняков. «Его не плющило, он просто более впечатлительный, чем вы, вот и промахнулся мимо… кайфа», – отозвалась издали Колбри. Или Веселкина, нет, скорее Мира. «Ты держись, Вересаев, на тебя много надежд навешали», – поддержала его и Авдотья.
«Вы как хотите, а я полагаю, слабакам здесь не место», – отозвалась Данута. Она была непроста по общему своему ментально-эмоциональному спектру. Ромка вспомнил, что у нее отчетливо прослеживались русофобские метки на всех диаграммах.
«Хватит болтать! Команда – всем, идем тесным строем, Авдотья, держись поближе и экономь силы своих… В общем, всех своих пока экономь». Паша все еще чего-то опасался. Но вот прочитать, что с ним не так, в нынешней приборной конфигурации Ромка не сумел. Он привык к более отчетливым и очищенным сигналам, а здесь было слишком много постороннего.
Ощущение скорости тут было намного сильнее, чем в любых записях, которые Ромке доставались даже на тренажерах. Его словно пронизывали какие-то токи пространства и той мути, которая их окружала. Его тело и все ему присущее… чуть не каждую его способность чувствовать, понимать и разбираться в нюансах, словно песок в пустыне, сейчас сдувало куда-то назад и вбок. И он должен был, ему приходилось внимательно следить за собой, чтобы не позволить этому давлению снова себя размазать.
«Вот они», – оповестил всех Пресняков, и все тоже увидели ангелов.
«А лихо дошли на этот раз», – заметила Данута, она вообще была разговорчивой, должно быть, от нервов. Но ее не очень-то осаживали, понимали, что ей это необходимо. На каком-то втором плане общего мышления кто-то отчетливо транслировал, мол, обкатается, походит побольше – научится вести себя сдержанней и точнее. Это было, вообще-то, важно – не мешать остальным работать в полную силу.
Всем хватало уже того, что в четвертом экипаже сидела Гюльнара, ее возможности пси были примерно так же ощутимы едва ли не всеми, может, кроме Ромки, как скала размером с хороший небоскреб, свалившаяся поперек дороги. Но она была отличнейшей выучки иномерником, пожалуй, поболе всех остальных, а потому не вмешивалась слишком явно, больше следила за тем, как работают Пачулис и Макойты – пилоты обоих машин. Она им ничего не подавала из своего пси, лишь чуть… тикала, вроде часов в пустой и гулкой комнате, что перестаешь замечать спустя пару минут присутствия там… По крайней мере, Ромка на это надеялся.
А еще он думал так: «Надолго ли хватит ее выдержки?» Его тоже прочитали, естественно. И это мешало.
Ангелы висели в пространстве прозрачным занавесом из капель. Ромка раньше видел такое в записях походов-поисков-«нырков», но сейчас… Это выбивало из состояния разумности, из понимания мира, становилось чем-то вроде газовой атаки, когда нет противогаза, только, опять же, для сознания, а не для дыхания. Он поймал себя на том, что не дышит.
«Вересаев, спокойнее», – подсигналила ему Авдотья. И сразу же пошел приказ от Преснякова: «Гюльнара, мы попробуем углубиться в эту фалангу, можешь помогать Латуш, она все ж слабее тебя». – «Не слабее, просто я вас тащила сюда, нагружала резонаторы, а она отдыхала». «Сильнее, – усмехнулась Гюльнара, – вот только у тебя равномерности подачи нет, ты немного пульсируешь, когда движки грузишь».
Они врезались в ряды ангелов, прошли пару рядов, потом ощущение скорости стало падать. На этот раз обе машины словно заворачивали их во что-то, похожее на силовой кокон или даже на искусственную гравитацию, создаваемую внутри параскафов.
«А вот давят они сегодня не по-детски», – скрипнула Коломиец. Ее огорчение можно было понять, ведь ее-то не должны были так останавливать, ей следовало пробиваться дальше. Она поднажала, ее поддержал экипаж, Макойты стала чуть острее налегать на управление, а Панвальд выдала такой ослепительный поток пси на ходовые установки, что Ромка даже глаза прикрыл, это было похоже на истечение горячей лавы из подводной расщелины, вокруг все даже закипело, так ему привиделось. И они перестали сбавлять ход. Ангелы их удерживали, но они двигались вперед. Конечно, долго работать так девушки не смогли бы, но пока у них получалось. Коломиец их подбодрила: «Делаем их, старушки, долго они нас держать не будут, пройдем…»
Они прошли, почти… Но в какой-то момент выдохлись. Ромка повертел головой: где же четвертый экипаж? Забыв, что в шлеме – все и всегда строго перед глазами… Оказалось, четвертые давно отстали, но сделали по-умному, пусть их связали-затормозили-затоптали ангелы, но избыточную энергию экипаж Преснякова по пси-связи неведомым для Ромки образом переправлял сюда, в машину Авдотьи.
