– Вы полагаете, что я схватил лихоманку?
– С вами произошло что-то непонятное, но сканирование мозга ничего не показывает. Я озадачена. Вот гак.
– Наверно, я был потрясен, увидев, что Марлене грозит опасность. Почему она решила снять э-комбинезон, если… – Генарр умолк.
– Если у нее не началась лихоманка. Так?
– Именно об этом я и подумал,
– Но она выглядит просто прекрасно. Может быть, вы поспите еще?
– Нет. Я окончательно проснулся. Приступим лучше к сканированию – хочу убедиться, что все в порядке. Словно гора с плеч свалилась. И я немедленно займусь делами, невзирая на ваше сопротивление, кровопийца.
– Командир, даже если сканирование ничего не покажет, по крайней мере двадцать четыре часа вы проведете в постели, Для надежности – вы же понимаете.
Генарр театрально застонал.
– Не посмеете. Значит, мне придется все двадцать четыре часа разглядывать здесь потолок?
– Зачем? Мы поставим для вас экран, можете книжку почитать, посмотреть головизор. Даже гостей принять – одного или двух.
– Предполагаю, что гости будут наблюдать за мной?
– Конечно, их мнение о вашем состоянии может заинтересовать нас. А теперь приступим к сканированию. – Она одарила Генарра лучезарной улыбкой. – Не исключено, что вы здоровы. Ваши поступки, командир, кажутся мне адекватными. Но мы должны убедиться в этом, не правда ли?
Генарр что-то буркнул в ответ и, когда Д'Обиссон повернулась к нему спиной, скорчил рожу. Что было, на его взгляд, совершенно адекватным поступком в подобной ситуации.
60
Вновь открыв глаза, Генарр увидел перед собою грустное лицо Эугении Инсигны. Удивленный, он попытался сесть.
– Эугения!
Она печально улыбнулась в ответ.
– Мне сказали, что к тебе можно зайти, Сивер. Говорят, что с тобой все в порядке.
Генарр почувствовал облегчение. Он-то знал это. Но все-таки приятно лишний раз убедиться, что не ошибаешься.
И, немного рисуясь, он сказал:
– Конечно. Сканирование во сне – норма. Сканирование после сна – норма. Вообще – норма. А как Марлена?
– И у нее сканирование ничего не показало. Похоже, даже это не могло развеять уныния Инсигны.
– Вот видишь, – проговорил Генарр. – Я и сработал за канарейку, как обещал. На меня подействовало, а на нее нет. – Он вдруг умолк, сообразив, что пошутил не вовремя. – Эугения, не знаю, как теперь просить у тебя прощения. Начну с того, что сперва я вовсе не следил за пей, а потом ужас словно парализовал меня. Я подвел тебя, – несмотря на то что с такой уверенностью пообещал, что пригляжу за ней. Нет мне прощения.
Инсигна покачала головой.
– Нет, Сивер, ты не виноват. Я рада, что она привела тебя в Купол.
– Не виноват? – Генарр остолбенел. А кто виноват, если не он?
– Нет. Произошло что-то очень плохое. И это не выходка Марлены и не то, что случилось с тобой. Произошло что-то гораздо худшее. Я в этом уверена.
Генарр ощутил, как его охватывает холод. Что может быть хуже? – подумал он.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он сел на кровати. Из-под чересчур короткого халата торчали его голые ноги. Он поспешно прикрыл их легким одеялом.
– Пожалуйста, сядь и расскажи, – попросил он. – Марлена действительно здорова или ты что-то скрываешь?
Инсигна скорбно взглянула на Генарра.
– Мне сообщили, что все в порядке. Результаты сканирования это подтвердили. Знающие люди говорят, что у нее нет никаких симптомов болезни.
– Так что же ты сидишь, словно пришел конец мира?
– Я думаю – ты прав, Сивер. Этого мира.
– Что это значит?
– Не могу объяснить. Не могу понять. Тебе нужно поговорить с Марленой. Сивер, она делает то, что считает нужным. И ее не беспокоит то, что она натворила. Она уверена, что не сумеет по-настоящему исследовать Эритро – испытать планету, как она выражается, – если на ней будет э-комбинезон. И она не намерена его надевать.
– В таком случае ее нельзя больше выпускать.
– А она категорически заявляет, что будет выходить. И когда захочет… Одна… Она просто простить себе не может, что взяла с собой тебя. Видишь, она не осталась безразличной к тому, что случилось с тобой. Это ее расстраивает. Марлена рада, что вовремя вернулась к тебе. Она со слезами на глазах говорила мне, что неизвестно, чем бы закончилась для тебя эта вылазка, если бы она не успела вовремя тебе помочь.
– Ну а уверенности в себе она не потеряла?
– Нет. И это самое странное. Она уверена, что не ей, а тебе грозила опасность, как, впрочем, и любому на твоем месте. Только не ей. В этом она уверена, так уверена, Сивер, что я… – Инсигна покачала головой. – И не знаю, что теперь делать.
– Она же такая послушная девушка, Эугения. И ты это знаешь лучше, чем я.
– Уже не такая: она уверена, что мы не сможем остановить ее.
– А мы попробуем. Я поговорю с ней, и если она станет настаивать, то я просто отошлю ее на Ротор. Прежде я был на ее стороне, но, после того что случилось, буду строг.
– Тебе не удастся.
– Как это? Или Питт помешает?
– Нет, просто не сможешь.
Генарр невесело усмехнулся.
– Ну-ну, не настолько уж я поддался ее влиянию. С виду-то я могу казаться добрым дядюшкой, Эугения, но, если речь идет о том, что Марлене грозит опасность, – я забуду про доброту. Всему есть предел; вот увидишь – я умею и заставить. – Помолчав, он грустно добавил: – Кажется, мы поменялись ролями. Вчера ты требовала, чтобы я остановил ее, а я уверял, что это невозможно. Теперь наоборот.
– Это потому, что тебя испугало то, что случилось с вами там, а меня – то, что произошло здесь, внутри Купола.
– А что здесь случилось, Эугения?
– Я попыталась поставить ее на место. Я сказала ей: «А теперь, юная леди, не смей даже заикаться о том, что хочешь выйти из Купола, иначе даже из комнаты своей не выйдешь. Запрем, свяжем, если понадобится, и отправим на Ротор с первой же ракетой». Видишь, я вышла из себя настолько, что стала ей угрожать.
– Ну и что же она сделала? Готов прозаложить всю зарплату, что не ударилась в слезы, а стиснула зубы и сделала вид, что ничего не слышала – так?
– Нет. Я еще и половины не сказала, как мои зубы застучали, да так, что я не смогла продолжать. А потом накатила дурнота.
Генарр нахмурился.
– Ты хочешь сказать, что Марлена обладает еще и странной гипнотической силой и способна справиться с любым противодействием? Но это же невозможно. А раньше ты ничего такого не замечала?
– Нет, конечно же, нет. И сейчас тоже. Она здесь ни при чем. Должно быть, я выглядела очень скверно в тот самый момент, когда принялась угрожать ей, может быть, даже испугала ее. Марлена очень расстроилась. Если бы дело было в ней, она так не отреагировала бы на последствия собственного поступка. Когда вы были с ней снаружи и она принялась снимать э-комбинезон, она же на тебя не смотрела. Она стояла к тебе спиной. Я это помню. И, увидев, что тебе плохо, она сразу бросилась на помощь. Не могла же она наслать на тебя эту порчу и тут же кинуться помогать.
