Я остановился на пороге, тоже гипнотизируя стеклянный сосуд в его руке. Репликаторы. Ледоеды. Зачатки неорганической биологии.
Baн улыбнулся:
– Испугались? Зря. Бояться тут совершенно нечего. Они неактивны. Джейсон, должно быть, вам о них рассказывал?
Рассказывал. Немного. Я вспомнил вслух:
– Микроскопические полуорганические приборы. Репродуцируются в вакууме при крайне низких температурах.
– Совершенно верно. О целях Джейсон тоже говорил?
– Расселение по галактике. Сбор информации и передача ее нам.
Ван кивнул, как будто услышал ответ верный, но весьма неполный.
– Самый передовой продукт технологи Пяти Республик, Тайлер. Мы не в состоянии развивать промышленность такого рода, как вы здесь, на Земле, с вашими океанскими лайнерами, людьми на Луне, громадными городами...
– Насколько я видел, ваши города тоже внушительно выглядят.
– Лишь потому, что выстроены в условиях меньшей гравитации. На Земле наши башни рухнули бы под собственным весом. Да, так вот: содержимое этой трубочки — наш эквивалент вашего инженерного триумфа, настолько сложный и изощренный, что мы можем им гордиться.
– Не сомневаюсь, что можете, и по праву.
– Тогда подойдите и возьмите в руку. Не бойтесь.
Я подошел и сел напротив. Со стороны можно было подумать, что два приятеля обсуждают что угодно, от рыбной ловли на хлебный мякиш до предстоящих президентских выборов. Но я не мог оторвать глаз от пробирки. Ван протянул ее мне.
– Смелее.
Я взял стекляшку большим и указательным пальцами, поднял, чтобы рассмотреть на просвет. Содержимое казалось обычной водой с легким маслянистым отливом.
– Чтобы полностью это оценить, нужно понять, что там, внутри. А внутри тридцать-сорок тысяч искусственно созданных клеток в глицерине. Каждая клетка, можно сказать, желудь.
– У вас есть желуди?
– Читал. Общая метафора. Дуб из желудя. Так, да? Желудь — потенция дуба, и не одного, а обширных дубрав. Древесина для строительства целых городов. Ваши города построены из дуба?
– Нет, но это неважно.
– Значит, у вас в руке желудь. Спящий. Может быть, и погибший, если учесть, сколько времени материал провел при здешней температуре. Анализ выдаст вам следы различных химических соединений.
– Но?
– Но в холодном вакууме, где-нибудь в облаке Оорта, этот желудь прорастет. Начнет медленно, но уверенно развиваться. И репродуцироваться.
Облако Оорта. Знал я о нем немного, из бесед с Джейсоном и фантастических повестей и рассказов. Облако Оорта представляет собой расплывчатую туманность из всякой космической мелочи, размазанную начиная примерно с орбиты Плутона и на половину расстояния до ближайшей звезды. Конечно, расстояния между составляющими его объектами внушительные, но общая масса вещества облака в двадцать, а то и в тридцать раз превышает массу Земли. По большей части состоит из грязного льда.
Хорошенькая трапеза для любителей поживиться пылью со льдом.
Ван подался вперед. Глаза его, окаймленные морщинистой черной кожей, сверкали. Он улыбался — марсиане всегда улыбаются, когда говорят серьезно, от души.
– Не обошлось без споров. То, что вы держите в руке, может непредсказуемо изменить не только нашу Солнечную систему, но и всю галактику. Что из этого получится? Репликаторы не органические существа, но они живут, они живые. Живые автокаталитические системы с обратной связью. На них влияет окружающая среда, и они меняются. Так же, как люди, как бактерии, как...— Он замялся, подыскивая пример.
– Как меркиды,— подсказал я.
– Как меркиды.
– То есть речь идет об эволюции.
– Да, несомненно. Причем о непредсказуемой эволюции. Мы, конечно, внесли определенные ограничения. Во всяком случае, мы так считаем. Много, много противоречий, споров.
Когда Ван упоминал марсианскую политику, я представлял себе морщинистых марсиан и марсианок в светлых тогах, выступающих со сверкающих подиумов, выполненных из нержавеющей стали. Ван усмехнулся и разочаровал меня замечанием, что ведут себя марсианские парламентарии, как фермеры на зерновой бирже в неурожайный год, а одеты они примерно как бубновые дамы и вальты походной карточной колоды.
Споров идея породила много, длительных и ожесточенных, а замысел относительно прост. Репликаторы следовало рассеять в далеких окраинах Солнечной системы. Какая-то их часть, пусть небольшая, внедрится в два-три кометных ядра, начнет рост и воспроизводство.
Их генетическая информация закодирована в молекулах, термически нестабильных ближе к Солнцу, чем луны Нептуна. Но на достаточном удалении от горячих звезд субмикроскопические нити репликаторов инициируют медленный метаболизм. В сравнении с темпами их роста остистая сосна покажется призовым рысаком, но растут они неуклонно, усваивают встречающиеся частицы, органические молекулы, формируют стенки, ребра жесткости, перемычки.
Достигнув габаритов в несколько сот кубических футов и развив сложные внутренние связи, система начинает вести себя более целенаправленно. Она выращивает «глаза» из льда и углерода, сканирующие пространство.
За какой-то срок, скажем, лет в десять, колония репликаторов создаст сложный организм, способный регистрировать происходящее вне его и передавать эти данные. Она с интересом вглядывается во Вселенную, выискивая, в частности, темные тела типа планет, обращающиеся вокруг ближайших звезд.
На это уйдут десятилетия, и первыми из таких обнаруженных темных тел окажутся Земля и Марс.
Репликаторы зарегистрируют эти данные и передадут их в точку своего происхождения, к нам. Их примут наши спутники, вышедшие за оболочку.
«Состарившаяся» колония репликаторов распадется, разделится на составляющие кластеры простых «дочерних» клеток, которые, используя разные возможности, отправятся к другим звездным мирам, оставляя за собою крохотные клетки-ретрансляторы, узлы разрастающейся сети.
Эти клетки второго поколения продрейфуют в межзвездном космосе годы, века, тысячелетия. Большая часть их погибнет, угаснет на безнадежных траекториях, втянется в поле притяжения нашего Солнца, вернется в облако Оорта и повторит процесс, терпеливо поедая лед и собирая избыточную информацию. Повстречавшись, клетки обменяются материалом, откорректируют накопившиеся ошибки, произведут потомство похожее, но в чем-то отличное от родителей.
Какая-то ничтожная их часть достигнет системы ближней звезды и начнет в ней процесс, собирая свежую информацию, которую тоже отошлет домой пакетами данных, краткими оргастическими информационными вспышками. «Двойная звезда без темных планет»,— будет гласить их сообщение. Или: «Белый карлик, одно темное планетное тело».
