понимали, что происходит.
– Я уверена, что Дзи что-нибудь придумал бы, – не согласилась Карина.
– Безусловно. Да и Камилл тоже не дурак, в технике проецирования лучше многих разбирается. В крайнем варианте притащили бы Харлама – он ученый, Демиург первого поколения, который знает об эффекторах и проекциях все и даже больше. Он не переваривает вздорную молодежь, то есть нас, принципиально не имеет дел с порожденными мирами, но меня бы вытащил безо всякого сомнения. Но к тому моменту я могла бы окончательно свихнуться, так что бесконечно признательна тебе за твою непрошенную инициативу. Теперь понимаешь, за что я благодарю и извиняюсь?
– Да, Майя, – кивнула девушка. – Скажи только, а зачем ты вообще работала с Министерством обороны? Зачем тебе понадобилась их лаборатория? Ты ведь могла все сама сделать, без военных.
– Тут все просто. После того, как я выпустила бы отлаженный эффектор на свободу, мне потребовался бы четко прослеживаемый его источник внутри вашего общества – ну, чтобы в очередной раз фантазии об инопланетянах не возникали. Я позаботилась бы оставить следы, явно и недвусмысленно указывающие на Минобороны, что сняло бы большую часть недоуменных вопросов. Кроме того, хотелось, чтобы примененные в эффекторе технологии как можно лучше имитировали те, что уже существуют у вас. А чтобы их изучить, лучше всего работать на уже имеющейся у вас базе, пусть и модифицированной под мои цели.
– Понятно… Майя, ты зря извиняешься. В конце концов, если бы не твой эффектор, кем бы я стала? Девчонкой-детдомовкой, с никаким образованием, без корней, без судьбы. Вечная продавщица, секретарша, официантка, девочка на побегушках или забитая домохозяйка…
– Но ты столько пережила! Один Институт чего стоит.
– Глупости, – упрямо качнула головой девушка. – Институт, конечно, плох и даже ужасен, но скольких детей избивают собственные родители? Избивают, насилуют, гонят из дома… Или они сами сбегают. Только их не подбирают и не выхаживают, как меня, в лучшем случае в детский дом пристраивают, а там жизнь совсем не сладкая. И, Майя, знаешь, неделю назад я с помощью своих способностей помогала оперировать человека, который в аварию попал. Он выжил! Он до сих пор жив и, скорее всего, уже не умрет. А без меня умер бы почти наверняка. И я верю, что спасу еще многих. А еще без эффектора я никогда не познакомилась бы с папой. Нет, что случилось, то случилось, и я не жалею, что все произошло именно так.
– Ты так любишь Джао? – испытующе взглянула на нее Майя. – Впрочем, можно и не спрашивать. Разумеется, любишь. Молодые девочки от него всегда без ума. Любит он из себя рыцаря-спасителя в сверкающих доспехах изображать, комплекс вины у него похлеще, чем у тебя.
– Вины? – непонимающе взглянула Карина.
– Ну, он до сих пор страдает, что из-за его давнего безответственного, как он полагает, эксперимента Большую Игру изобрели. Ему категорически не нравится, что разумных существ как игрушечных солдатиков используют, а сделать ничего не может. Потому и играет в основном роли Корректора и Арбитра, вроде как помогает безвинным жертвам.
– А разве у вас нет… ну, полиции, что ли, или президента, который мог бы запретить? – осторожно осведомилась девушка.
– Президента? – звонко рассмеялась Майя. – Да что ты, Карина! Ни один Демиург не в состоянии что-либо запретить или приказать другому. Последний раз силовой конфликт случился… да, пожалуй, вскоре после Катастрофы, терций через шесть-семь… лет через пятьсот или шестьсот по вашему счету. Два придурка что-то не поделили, ну, и угробили друг друга вместе примерно с восемьюдесятью кубическими парсеками пространства и полутора сотнями звездных систем. Схлопнулось все в точку и вывернулось внепространственным пузырем. Хорошо хоть ума хватило подальше для своей дуэли отвалить, а то бы прихватили с собой половину народу! Сейчас мы… как бы тебе наглядно пояснить?
Она пощелкала пальцами в воздухе.
– Ты когда-нибудь кошек на помойке видела? Старого типа, с открытыми контейнерами? Вроде бы сидят и бродят беспорядочно, шипят друг на друга, из-под носа друг у друга объедки таскают. Но если приглядеться, то можно увидеть, что у каждой – своя территория. Что на чужую территорию никто не лезет. Что ходят они строго по ничейной земле, пусть даже петлять приходится. Вот и мы – такие же кошки на помойке. У каждого есть своя территория, и другие туда не суются. Мы даже с друзьями и помощниками друг друга общаемся исключительно с явного разрешения. Запретить? Ха! Даже если и найдутся средства, Вселенная слишком велика даже для нас. Десяток галактик в сторону или свой персональный пузырь-минивселенная – и делай что хочешь, никто никогда не найдет. Нет, максимум, что у нас есть – роль Арбитра, добровольно признанного заинтересованными сторонами.
Она невесело улыбнулась.
– Вечная жизнь, Кара, имеет и вечные недостатки. То самое чувство вины за прошлые ошибки. Чувствую, моя глупость с эффектором до конца жизни мне покоя не даст. Придется, как Джао, вину искупать, долго, нудно и бессмысленно. Ладно, хватит плакаться. Ну что, вселенская тоска утихла? Больше не тянет утопиться из-за того парня?
– Да козел он! – сердито сказала девушка. – Еще топиться из-за такого…
– Во, точно стадия номер два, – рассмеялась Майя. – Слушай, Кара, я тебе совет дам как старшая подруга. Найди себе мужика. Просто мужика – только для секса, без дальнейших претензий, чтобы гормонам волю давать. Желательно раза в два постарше тебя, чтобы поопытнее в таких вопросах. Когда гормоны успокаиваются, куда трезвее на жизнь смотришь. Хочешь, я тебе такого найду?
Карина помотала головой.
– Спасибо, Майя, не надо.
– Или, – Майя лукаво прищурилась, – могу сама тебе помочь.
Карина непонимающе взглянула на нее. Она вдруг заметила, как высока грудь у девушки-Демиурга, как набухшие соски проглядывают сквозь тонкую ткань, какие длинные и красивые у нее ноги, четко очерченные алые губы и понимающие зеленые глаза… Она почувствовала возбуждение. Ей захотелось дотронуться до этой груди, а внизу живота стало горячо и влажно.
– Но ты же женщина, Майя! – почти с отчаянием воскликнула она, со стыдом отворачиваясь. Что с ней? Неужели она женолюбка? И именно потому холодна к мужчинам?
– Ну и что? – удивилась та. – Уверяю тебя, хуже от того не станет. И потом, Кара, ты же должна понимать, что перед тобой всего лишь моя проекция. Настоящий Демиург – бесформенное облако вихревых полей, невооруженным глазом не воспринимаемое. А откуда пол у облака? У нас есть лишь роли, которую проекции играют здесь и сейчас. Я предпочитаю женские роли, как Джао предпочитает мужские, но наш пол – всего лишь игра. С тем же успехом я могу воспользоваться и
