Она говорила трудно, с натугой. Слова складывались в предложения, как бетонные блоки в пирамиду. Лицо обер-декуриона побагровело, на лбу выступил бисер пота. От Ливии пахло диким зверем. Волчицей. Она опустила подбородок, как кулачный боец. Шея вздулась синими канатами. Туго застегнутый воротничок впился в кожу, грозя задушить хозяйку.
— Сбрили, — прохрипел Марк. — На полгода.
Курсантам-либурнариям разрешалось носить чубы. Щенячья гордость: лихая прядь из-под берета. Перед тем, как отправить в учебку на Сечень, Марка обрили наголо. Парикмахерский шлем остановил рост волос на шесть месяцев. За это время рядового Тумидуса уже перевели бы в часть. Там и решили бы: достоин рядовой Тумидус послаблений в виде жесткого бобрика — или пусть ходит лысым.
— Похож, — черты Ливии исказила странная гримаса. — Копия…
— Кто?
— Ты. На дядю своего похож.
— Врешь!
— Легат Тумидус всегда брил голову…
Она старше меня, увидел Марк. Он знал это и раньше, но сейчас возраст Ливии проявился резко, с болезненной прямотой. Морщинки в уголках глаз. Складки от носа к губам. Мешки под нижними веками. Макияж? пластическая хирургия? — Ливия Метелла была далека от таких игр со временем. Сорок, сорок пять лет. Вдвое старше Марка. Да, она могла знать дядю. Даже могла служить под его началом. Многие декурионы из десанта с годами переходят в либурнарии.
— Похож? — в горле клокотала ярость. — Меня тоже надо изгнать?
Ярость придала сил. Сантиметр за сантиметром, стена поддалась. Марк уже ликовал, плохо понимая, что будет делать в случае победы, когда Ливия сделала короткое, трудноуловимое движение запястьем. Пятипалые любовники сменили позу. Марк охнул: он продолжал давить, но в его собственное запястье впилась раскаленная игла.
Чем больше он усердствовал, тем больнее ему было.
Игла ворочалась, огонь бежал дальше, вдоль пястных костей. Марк боролся на два фронта: с силой Ливии — и с болью, вызванной неудачным положением кисти. Закусив губу до крови, он готов был сдохнуть, но не уступить.
— Волчонок, — голос Ливии треснул, сорвался. — Скажи, волчонок…
— Что?!
— Ты учился на Тренге. Ты учишься на Сечене…
— Ну!
— Почему либурнариев никогда не учат на Квинтилисе?
— О чем ты говоришь?
— На Октуберане? Юниусе? Почему абордажную пехоту не учат на родине?
— Где?
— На родине! В созвездии Волчицы!
— Не знаю!
— На коренных планетах Помпилии! Почему?
— Не знаю!
— Почему в глуши? Среди варваров? Среди чужаков?!
— Не знаю…
Воспользовавшись замешательством Марка, обер-декурион Метелла уложила его руку, что называется, на обе лопатки. Отдышавшись, она потянулась и, не встретив сопротивления, застегнула воротник рядового Тумидуса на крючок, как положено по уставу. В ее поступке не было ничего материнского. Так оправляют петлю на шее осужденного.
— Иди за мной, — приказала Ливия. — Тебя ждет обер-манипулярий Назон.
II
— Рядовой Тумидус по вашему приказанию…
— Вольно, рядовой.
Обер-манипулярий Назон обошел вокруг Марка: словно экспонат в музее разглядывал. Из самого обер-манипулярия экспоната бы не получилось. Не вышел Назон ни ростом, ни статью, ни лицом. Гладкая кожа, белесые бровки. Взгляд цеплялся за эти бровки, а остальное ускользало.
Забыв спросить разрешения, обер-декурион Метелла уселась на стул в углу кабинета. Стул скрипнул. Хозяин кабинета на такую вольность не отреагировал.
— Скажите мне, рядовой…
У Марка ёкнуло сердце. Он успел отвыкнуть от обращения на «вы». Перемена не сулила ничего хорошего. Впрочем, ничего хорошего он и не ждал.
— Сколько раз вы падали с лестницы за последние два месяца?
Густой, оперный бас — единственное, чем судьба наградила Назона. Когда начальник учебки повышал голос, звук пробирал виноватого до печенок.
— Не могу помнить, господин обер-манипулярий!
— Провалы в памяти, — сочно прогудел Назон, заставив дрожать оконное стекло. — Последствия черепно-мозговых травм. Что ж, я напомню. Шесть раз, рядовой.
— Так точно, господин обер-манипулярий!
— Может быть, — Назон в задумчивости поскреб подбородок, заходя на второй круг, — мне отправить вас на медицинское освидетельствование?
— К строевой службе годен, господин обер-манипулярий!
Марк вытянулся по стойке «смирно».
— Годные со ступенек не падают. Еще и с такими последствиями, как у вас, рядовой. Неужели медкомиссия проглядела у вас врожденное нарушение координации движений?
Инфразвук, подумал Марк. Он сканирует меня инфразвуком. Этот его бас… У меня внутри все вибрирует, а датчик считывает вибрации. Мысль попахивала бредом.
— Никак нет, господин обер-манипулярий!
— Вы же не считаете меня идиотом, рядовой?
— Никак нет…
— Только идиот поверит в ваши сказки! Ваши — и ваших сослуживцев. Вот вы в них верите, обер-декурион Метелла?
Начальник учебки обернулся к Ливии, оккупировавшей стул. Встать обер-декурион и не подумала. Пожала плечами, и все.
— У солдат скудная фантазия, — сказала она. — Падение с лестницы — это максимум. Средний уровень — скользкий пол в умывальной и край рукомойника. Девять раз подряд. Впрочем, бывают исключения. В моей учебке парился один талант, так он целый боевик сочинил. Вышел, значит, ночью в сортир по нужде и встретил человека в маске. Вражеского шпиона-диверсанта. И вступил с ним в неравный бой.
— Почему неравный? — заинтересовался Назон. — Ведь они дрались один на один?
— Шпион был лучше подготовлен. Он владел неизвестными солдату приемами рукопашного боя. Несмотря на героические усилия рядового, шпион одолел его и скрылся в неизвестном направлении.
— Это уже настоящее ЧП… — задумчиво резюмировал Назон.
— Рядового пытались вразумить. Придурок стоял на своем и был очень убедителен. Пришлось сообщать по инстанции. Прибыла комиссия из Особого отдела… Когда все вскрылось, четверо загремели в дис-когорту: талант и троица деканов, учивших его службе. Начальника учебной части понизили в звании…
— Да уж, — Назон почесал в затылке. — Пожалуй, отсутствие фантазии у солдат — благо для начальства. Только комиссии мне тут не хватало! Рядовой Тумидус, видите ли, объявил войну младшему командному составу! Он ведь у нас без пяти минут центурион! Тянет лямку, считай, четыре года… А тут какие-то салабоны с одним мечом в петлице пытаются его строить неуставными методами. Так мы дождемся падения с лестницы со смертельным исходом. И что прикажете с вами делать, рядовой?
