"Менелай, - понял я, - он ищет Елену и разоряет прибрежные города. Быть может, и Агамемнон сопровождает его".
- Сколько же таких кораблей там видели? - спросил я.
Некопта, казалось, обрадовало уже то, что я наконец заговорил.
- Слухи разные, но я думаю, не меньше десяти и не больше двух дюжин.
- И ты полагаешь, что две дюжины воинов можно выслать против двух дюжин кораблей, полных ахейских воинов?
- Тебе предоставят войско - я пригляжу за этим.
Я качнул головой:
- При всем уважении к вам, мой господин...
- Ваша святость, - подсказал шепотом Неферту.
Я едва заставил себя произнести эти слова:
- При всем уважении, ваша святость, я не намереваюсь оставаться с хеттами после того, как их зачислят в египетское войско.
- Твои намерения никого не интересуют, - ответил Некопта. - Главное нужды государства.
Однако я продолжал:
- Я прибыл сюда, сопровождая царицу Спарты Елену.
- Сопровождая? - Он подмигнул. - До самой постели?
Кровь прилила к моему лицу. Сделав отчаянное усилие, я успокоился и сжал капилляры, чтобы не краснеть.
- Так за нами шпионили...
Некопта запрокинул голову и расхохотался:
- Орион, неужели ты полагаешь, что первый вельможа царя позволит незнакомцам просто так остановиться во дворце? Мы следили за каждым вашим вздохом; я знаю даже о том кинжале, который ты прячешь под юбкой.
Я кивнул, понимая, что за дверью, находящейся за спиной жреца, стоят вооруженные стражи, готовые броситься на защиту своего господина или убить нас по первому же его слову. И все же Некопта не знал всего, он никогда не видел меня в бою; я мог перерезать ему глотку прежде, чем стражи успели бы открыть эту дверь. В случае необходимости я расправился бы с тремя или четырьмя воинами сразу.
- Я так долго ношу его, что кинжал словно сросся с моим телом, - кротко ответил я. - Приношу извинения, если нарушил правила.
Некопта махнул мясистой рукой, блеснув кольцами в утреннем солнечном свете.
- Великий жрец всемогущего Пта не боится кинжала, - сказал он.
Неферту нервно переступил с ноги на ногу, словно бы желая оказаться за тридевять земель отсюда.
- Как я только что говорил, - продолжил я, - я прибыл сюда, сопровождая госпожу мою, Елену, царицу Спарты и павшей Трои. Она хотела бы остаться в царстве Обеих Земель. Елена достаточно богата и не будет обузой для страны.
Некопта нетерпеливо повел рукой, и его бесчисленные подбородки заколыхались.
- Избавь меня от нудного повторения фактов, которые я уже знаю, сказал он нетерпеливо.
И вновь я постарался смирить свой гнев.
Указав в мою сторону коротким пальцем, Некопта проговорил:
- Орион, царь велит тебе разыскать варваров и уничтожить их. Такую цену заплатишь ты, чтобы мы приняли царицу Спарты в наш город.
Итак, теперь я должен убить еще и законного мужа Елены, чтобы ей спокойно жилось в столице Египта. Не долго думая, я спросил:
- А кто будет защищать госпожу во время моего отсутствия?
- Она будет под надзором и защитой всевидящего Пта, зиждителя Вселенной, повелителя неба и звезд.
- Всемогущего Пта, волю которого ты сообщаешь простым смертным, не так ли? - спросил я.
Он вновь колыхнул подбородками в знак согласия.
- Разрешат ли госпоже посетить царя? И жить в его доме под охраной царских слуг?
- Она будет обитать в моем доме, - ответил Некопта, - под моей защитой. Тебе незачем опасаться за нее.
- Я обещал передать ее царю египетскому, - настаивал я, - а не его первому вельможе.
И вновь Неферту затаил дыхание, словно в ожидании взрыва. Но Некопта ограничился кротким вопросом:
- Разве ты не доверяешь мне, Орион?
Я ответил:
- Ты хочешь, чтобы я повел войско против ахейцев, вторгшихся в твои земли? А я хочу, чтобы моя госпожа встретилась с царем и жила под его защитой.
- Ты говоришь так, словно у тебя есть возможность торговаться, а у тебя ее нет. Ты сделаешь так, как я прикажу. Порадуй царя, и твоя просьба будет удовлетворена.
- Порадовать царя я могу, - ответил я, - если только первый вельможа скажет царю, что его порадовали.
Широкое размалеванное лицо Некопта расплылось в улыбке.
- Именно так, Орион. Мы понимаем друг друга.
Я тактично признал поражение:
- И все же не позволят ли госпоже Елене увидеть царя?
Улыбка его сделалась еще шире, и Некопта ответил:
- Конечно, его величество собирается отобедать с царицей Спарты сегодня же вечером. Возможно, пригласят и тебя, если мы достигнем согласия.
Ради Елены я слегка склонил голову:
- Мы достигнем его.
- Хорошо! - Голос его не мог греметь, потому что звучал слишком высоко, но тем не менее эхом отразился от стен приемной.
Я искоса взглянул на Неферту. На лице его читалось невероятное облегчение.
- Ты можешь идти, - разрешил Некопта. - Вестник призовет тебя на ужин, Орион.
Мы повернулись к двери.
Но великий жрец проговорил:
- Кстати, еще один пустяк. На обратном пути, когда вы разобьете пришельцев, вы должны заглянуть в Менефер и доставить мне великого жреца Амона.
Неферту побледнел, голос его дрогнул:
- Великого жреца Амона?
Некопта едва ли не с радостью ответил:
- Именно так. Доставьте его сюда, ко мне. - На толстых губах его застыла улыбка, но ладони сжались в кулаки.
Я спросил:
- Как он узнает, что нас послал именно ты?
Со смехом он ответил:
- Он не усомнится в этом, не бойся. Но вам придется убедить храмовую стражу, охраняющую его.
Он скрутил с большого пальца левой руки массивное золотое кольцо, украшенное кроваво-красным сердоликом с миниатюрным резным изображением Пта.
- Это кольцо убедит любого в том, что ты действуешь по моему распоряжению.
Тяжелое кольцо обожгло мою ладонь. Неферту посмотрел на него так, словно оно означало смертный приговор.
38
Неферту явно был потрясен нашим разговором с первым вельможей, и весь обратный путь в мои покои он молчал.
Я также не затевал разговора, пытаясь сложить части головоломки. Не желая того, я оказался замешан в какой-то сложный дворцовый заговор; Некопта намеревался использовать меня в собственных целях, едва ли отвечавших интересам царства Обеих Земель.
Одного взгляда на Неферту было довольно, чтобы понять - помощи от него ожидать нечего. Бледный, он шел рядом со мной, под охраной стражников в золоченых панцирях, по долгим коридорам, по уютным, окруженным колоннадами дворикам, и повсюду в тени нежились кошки. Руки его тряслись, рот превратился в тонкую линию, стиснутые губы побелели.
Мы добрались до моей комнаты, и я пригласил его войти. Он качнул головой:
- Боюсь, что мне придется заняться другими делами.
