Построенные стена к стене домишки, окруженные к тому же общинными хлевами, занялись сразу во многих местах. Карлики, будто не подозревая чем это обернется, даже не попытались тушить пожар, они продолжали стрелять. Имамы отступили, пятясь, и когда воины опять собрались у Али-Салтана, деревня уже пылала. Из дыма выбегали маленькие лучники, у многих горели большие колчаны. Посуетившись у домов, они мелкой рысью побежали к джунглям.
- Вот и все, - удовлетворенно сказал Сумачако. - Теперь наша очередь. Храмовники, за мной!
Невеликое войско озерцев, в котором настоящих воинов-храмовников осталось всего пара десятков, нестройно побежало за верховным жрецом. На мысу остались только Салакуни, Ларимма, два лэпхо и два безумца.
- Лодки плывут, - сказала женщина, показывая вниз по течению. - Много, почти как у нас на Чамка-Ти.
- На Чамка-Ти?! - рассмеялся гигант. - Да я не нашел там ни одной!
Но зрелище сотен приближающихся лодок впечатлило и его. Они шли на веслах и под парусами, большие и маленькие. Имамы, с ночи обменивавшиеся гонцами между селениями, решили привлечь все имеющиеся у них силы к войне с шайтаном. По сути, все они были обрадованы - наконец-то у правоверных появилось настоящее, во благо Всевышнего дело.
Лодки поднимались пустые, но многие причаливали, не доплывая до мыса. На них тут же начинали подниматься воины, спускавшиеся к воде из прибрежных рощиц. Салакуни прикинул, что только здесь видит несколько сотен хорошо воинов, вот только вооружены они были в основном копьями и каменными топорами.
- Сюда бы все оружие с Востока... - мечтательно протянул он.
- Посмотри туда! - Чиптомака потянул его за руку. - На тот берег!
Почти все лодки, поднявшись до мыса, плыли к противоположному берегу Квилу. А тот просто почернел от множества народа, и все эти мужчины явно собирались плыть на войну с шайтаном.
- Сколько же здесь имамов! - удивилась Ларимма.
- Это хозулуни, - объяснил Абу-Салтан. - Совет имамов приказал им явиться на войну, это наше право и все обязаны слушаться.
- Такое было только однажды, - гордо сообщил многознающий Чиптомака. - Много лет назад имамы попросили хозулуни помочь им победить мерзкого Алиджу богопротивного! Тогда тоже на войну пошли все!
- Не попросили, а приказали, - поморщился имам. - И хотя все пошли на ту войну, но не все воевали на стороне имамов, иначе войны бы не было. Впрочем, это было очень, очень давно.
Глава десятая. Гнев далеких предков.
1
Крокодилы в Квилу все-таки остались, хотя и стало их так мало, что местные жители только об этом и говорили. Лодки растянулись по реке, гребцы лениво работали веслами, позволяя большую часть работы делать течению. До страшных Мертвых островов, заряженных смертью сильнее даже, чем Красные холмы, оставалось еще большое расстояние, и ночь прошла спокойно. Большинство имамов спокойно спали, а с лодок хозулуни раздавалось неизбежное завывание лэпхо.
- Все они никудышние певцы, и-эмма! - бесился Чиптомака, перебегая от борта к борту и прислушиваясь. - Это позор, а не пение! И старые песни перевирают, и новых не слагают!
- Успокойся, - попросил его Салакуни, о длинные ноги которого старик постоянно спотыкался. - Потом, когда вернемся с Востока, ты придешь сюда, споешь им песни обо мне и все наладится.
- С Востока?! - всплеснул руками лэпхо. - Да мы скорее всего погибнем на берегу Лантика, если, конечно, плывем туда не зря. Одна радость, что все эти певцы тоже сгинут!
Гигант сгреб лэпхо в охапку и уложил на дно лодки. Старик некоторое время вырывался, потом затих, обиженно пыхтя. Ларимма сжалилась над ним и протянула бутылку киншасы. Чиптомака расслабился.
- А все же какая могучая сила! Теперь понятно, почему Зверю было легче затопить водами пустыню, чем заставлять свою армию подниматься по Квилу. Здесь, и-эмма, им дали бы отпор, не то что в Озерной стране.
- Пусть так, - покорно согласился Сумачако. - Главное просто делать, что должен, и будь что будет.
- Ты говоришь, как имам! - восхитился Абу-Салтан.
В лодке наступила тишина, нарушаемая только причмокиванием старика. Постепенно даже лэпхо стали затихать, на реку опустилась темнота. В воде отражались крупные звезды, с берегов долетал вой хунди, чувствовавших неладное.
Гольто боролся со сном как мог, но Зверь оказался сильнее. Шерешенец вынужден был закрыть глаза, и тут же вокруг запахло гниющей рыбой - он снова был в озере. Юноша застонал, попытался дотянуться до руки и ущипнуть себя, но нашарил лишь рыбу, вздувшуюся, кишащую червями.
- Смотри, как здесь мерзко! - сказал Зверь. - Но так будет недолго. Я почти достиг поверхности. Еще немного, надо потерпеть еще немного.
- Отпусти меня! - взмолился Гольто. - Дай мне прожить спокойно хотя бы последние дни!
- Я не могу дать покой себе, пока не выйду на берег, я не могу дать покой тебе. Но когда я выдохну... Знаешь, сначала в океанах еще останется немного жизни, но потом Смерть опустится и туда. Как тебе повезло, что ты не рыба, не кальмар, не круглая змея, что живет на самом дне Лантика! Тебе осталось потерпеть совсем немного. Ужаснись! Мне станет легче.
- Не хочу больше! - забился шерешенец. - Не показывай мне мертвого мира, пожалуйста! Мне страшно там.
- Страшно не там, страшно здесь, - поправил его Зверь. - Там нас нет, потому что там нет никого. Наверное, никакого "там" даже не существует, мертвого мира все равно что нет. Скажи, успеешь ли ты увидеть меня, когда я выйду из волн? Познаешь ли все мое величие? Спеши, осталось так мало времени.
- Я спешу, мы все спешим! - Гольто обрадовался, что разговор перешел на другую тему. - Твоя армия, то есть те, кто смог дойти до Квилу, тоже спешит домой.
- Им не дойти, - сказал Зверь. - Разве ты не знаешь о Мертвых островах? Они уже достигли их и погибли все до одного. Пориаки устойчивы к невидимым лучам, но там, на дне реки, в самом устье, есть яды. Ничто не может выжить там. Это как маленькая Смерть... Но очень маленькая, несправедливая, не для всех. Вы ведь не поплывете мимо этих островов, правда? Успокой меня, ведь я хочу видеть себя твоими глазами.
- Нет, м сойдем на берег, не доплывая до устья Квилу. Нас много, тысячи воинов. Салакуни - самый великий воин, он хочет с тобой сразиться. И все этого хотят. Может быть, они победят тебя и Смерть не наступит?
- Ты не можешь меня увидеть, - печально сказал зверь. - Дело в том, что у меня нет глаз, и я не знаю, как выгляжу. Там, где я вырос, никогда нет света, там не нужны глаза. Поэтому и я смогу увидеть сам себя только в том случае, если ты успеешь дойти до берега. Я воспользуюсь твоими глазами. Я хотел бы этого, потому что с каждой минутой мне все тяжелей. Здесь, наверху, так трудно дышать...
