— …установим. Надо отвезти его в лагерь. Послушайте, Смит. Обязательно привяжите его к сиденью, иначе он может вывалиться через край…
— Картр!
Его трясли, ощупывали. Но с огромными усилиями он сжимал губы, заставляя себя лежать вяло и тяжело. И наконец упрямство защитило его. Его оставили в безопасной тьме.
Медленно ощутил он тепло, успокаивающее тепло. Картр лежал неподвижно, как и при первом пробуждении, и чувствовал, что оживает. Его трогали, прикасались к полузажившим ранам, оставляя ощущение свежей прохлады и легкости.
— Ты считаешь, он не в себе?
Слова звучали в темноте. У него не было желания видеть, кто их произносит.
— Нет. Тут что-то другое. Мы можем лишь догадываться, что сделал с ним этот дьявол — вероятно, снабдил ложной памятью. Видели, как он вел себя, когда мы его нашли? С мозгом, своим или чужим, можно проделать что угодно, если ты сенситив. В некоторых отношениях мы гораздо уязвимее, чем вы, не пытающиеся выйти за человеческие границы…
— Где Кумми? Хотел бы я… — В голосе звучало холодное смертоносное обещание. Картр был вполне согласен. И эта эмоция вытолкнула его из безопасности тьмы.
— Мы все хотим этого. И добьемся, раньше или позже.
К его губам прижали что-то твердое. В рот потекла жидкость, и он вынужден был глотнуть. Ему обожгло горло, в животе растеклось приятное тепло.
— Итак, вы его нашли? — В окружающем тумане появился новый говорящий.
— Хага Зикти! Мы ждем вас, сэр! Может, вы сумеете его вылечить?
— Да? А что с ним? Я не вижу ран…
— Болезнь здесь. — Пальцы коснулись лба Картра. Он отшатнулся от этого прикосновения.
— Что ж, надо подумать. Ложная память или…
Он убегал, убегал сквозь тьму. Но другой бежал за ним, пытаясь догнать… С болезненным стоном Картр снова оказался в коридоре, а перед ним Кумми и кан-пес. В третий раз он переживал постыдное поражение и нападение на своих товарищей.
— Значит, Кумми одолел его! Должно быть, использовал другие мозги, чтобы накопить силу…
Кумми! Горячий гнев вспыхнул в Картре, сжег стыд и отчаяние… Кумми… Арктурианина надо победить. Иначе он никогда не почувствует себя чистым. Да и с исчезновением Кумми очистится ли он? Всегда его будет преследовать тот ужасный миг, когда он стрелял в изумленное лицо Зинги.
— Он одолел. — Действительно он произносил эти слова или они звенели в его сердце? — Я убил… убил Зингу…
— Картр! Великий Космос, о чем он говорит? Ты убил!..
— Опишите убийство!
Он не мог ослушаться этого резкого приказа и начал рассказывать медленно, с трудом, подбирая слова, которые, казалось, приносили облегчение. Сражение, бегство к вездеходу, взлет, пробуждение в дикой местности… он рассказал все.
— Но… это чистейшее безумие! Он не делал этого! — возразил чей-то голос. — Я видел его, да и вы тоже! Он шел так, будто никого из нас не видел, взял вездеход и улетел. Может, он подобрал Кумми, как говорит… но остальное… это безумие!
— Ложные воспоминания, — заявил уверенный голос. — Кумми хотел, чтобы он считал себя виновным и убегал от нас, даже если Кумми не сможет полностью контролировать его. Просто…
— Просто! Но Картр — сенситив, он сам может так сделать. Как он мог?..
— Именно поэтому он более уязвим. Во всяком случае… сейчас мы знаем, что с ним.
— Вы можете его вылечить?
— Попытаемся. Останутся шрамы. Все зависит от того, насколько глубоко проник Кумми.
— Кумми! — Он выплюнул это имя, как ругательство.
— Да, Кумми. Если Картр будет помогать нам… Посмотрим.
Снова успокаивающая рука легла на лоб.
— Спи… Ты спишь… спишь…
И он уснул, довольный, как будто с него сняли какую-то тяжесть.
Пробуждение было внезапным. Картр увидел крышу из переплетенных ветвей и листьев. Он лежал под навесом, какой рейнджеры делают во временном лагере, и был укрыт одеялом из шелка узакианского паука. Такие одеяла есть в их рюкзаках. Повернув голову, он увидел огонь. Воздух влажный, туман закрывает деревья, окружающие поляну.
Кто-то вышел из тумана и опустил вязанку хвороста.
— Зинга!
— Живой и невредимый! — ответил закатанин и щелкнул челюстями, чтобы подтвердить свои слова.
— Значит, это было ложное воспоминание… — Картр облегченно вздохнул.
— Более нелепого сна тебе никогда не снилось, мой друг. Как ты теперь себя чувствуешь?
Картр блаженно потянулся:
— Чудесно. Но у меня множество вопросов…
— Это позже. — Зинга подошел к костру и взял чашку, стоявшую на камне рядом с огнем. — Сначала выпей.
Картр выпил. Горячий бульон, исключительно вкусный. Он с улыбкой, от которой болели отвыкшие улыбаться мышцы, посмотрел вверх.
— Хорошо. Думаю, здесь проявил свои способности повара Филх…
— О, он мешал все время и добавлял какие-то листочки. Съешь все…
Картр прихлебывал бульон, когда на освещенном месте появился кто-то еще. Сержант уставился на подходящего, не проглотив. Зинга здесь рядом. Тогда кто же, во имя тарнусианских дьяволов, этот?
Зинга проследил за взглядом Картра и улыбнулся:
— Нет, я не раздвоился… — заверил он сержанта. — Это Зикти. Разумеется, закатанин. Он историк, а не рейнджер.
Второй человек-рептилия направился к навесу:
— Значит, вы проснулись, мой юный друг?
— Проснулся и снова в себе. — Картр счастливо улыбнулся им обоим. — Но нужно время, чтобы я отделил ложные воспоминания от истинных… они смешиваются…
Зинга покачал головой:
— Не напрягайся, пока не окрепнешь.
— Но где…
— О, я был пассажиром Х451 вместе со своей семьей. Мы вчера встретились с рейнджерами. Точнее, они отыскали нас…
— Что было в городе после… моего ухода?
Когтистый палец Зинги со скрипом прошелся по челюсти.
— Мы решили уйти… после того, как борьба окончилась.
— Искать меня?
— Да, искать тебя, и по другим причинам. Дальтр и Смит обнаружили воздушный корабль, построенный жителями города. Он принес нас сюда, но вышел из строя. Они все еще пытаются отремонтировать его.
— Смит и Дальтр?
— Да, Патруль действует как единое целое.
— Гм. — Картр размышлял. Многое изменилось. И ему вдруг отчаянно захотелось узнать, что именно.
Трое в костюмах рейнджеров сидели у костра. Картр приподнялся, глядя на них.
— Вы так и не сказали… — нарушил он наконец молчание, — почему оставили город.
Никто из троих не хотел встречаться с ним взглядом. Наконец ответил Смит, в его усталом голосе звучал вызов.
