На него упала тень. Он медленно поднял голову и увидел, что над ним возвышается нечто, стоящее на ногах, оканчивающихся двойными копытами. Оно было рогато и черного цвета.
— Боги Пора! — проблеял Каскет севшим голосом.
Нечто заговорило мягким, приятным голосом:
— Как ты повелишь казнить его, господин? Голова на полу что-то хрипло выкрикнула.
— Я понял, господин. — Демон поклонился. Подняв недовольную голову волшебника, он бережно положил ее рядом с беспомощно шарящим руками телом. Затем повернулся к дрожащему Каскету.
— Пойдем, — сказал он, и Каскета схватило за шиворот, головой вперед протащило в узкое окно, ободрав одежду, стремительно-мгновенно пронесло по воздуху, и в ту же секунду он обнаружил, что висит на грубом деревянном кресте, а его руки и нога крепко привязаны к перекладинам. Крест стоял как раз на опушке того самого леса, который находился недалеко от Замка Безумцев и который путники старались обходить стороной. Низкое небо было мрачно. Над стоящим в отдалении замком на фоне багрового круга луны кружили черные силуэты огромных птиц.
До Каскета донесся смех. Визу, под крестом, стоял демон, принесший его сюда.
— Если ты волшебник, — глумливо произнес он, — сойди с креста!
С этими словами демон показал Каскету черный опал, темнеющий в правой руке, и исчез.
Луну в очередной раз закрыло тучами. Пошел холодный дождь, ледяными струями окативший Каскета с головы до ног.
В лесу рычали — не по-человечески и не по-звериному. Зловещие молнии полыхали над мрачным замком.
Каскет в отчаянии задрал голову к неприветливым небесам.
— Лама савахфани! — завопил он.
ГЛАВА 2
Каскет висел на кресте, и в голове его проносились мысли, чистотой своей и четкостью сравнимые разве только с алгебраическими формулами:
«Холодно, если не удастся слезть с креста погибну, замерзну, веревки остановят кровообращение и тогда все конец лес рядом звери хищные хищные птицы другие тоже хищные сожрут, надо же было попасть в такую дурацкую передрягу опал пропал смотри-ка рифма дорога правда рядом, но что толку никто по ней не идет путники, путники не оставьте меня здесь холодно, холодно, холодно».
В лесу раздавались шорохи и хруст ветвей, мелькали светящиеся нехорошим вожделением глаза. Внезапно он услышал шаги. По дороге, слабо виднеющейся в темноте, торопливо двигалась фигура в капюшоне.
— Добрый человек, — взмолился Каскет с высоты своего креста, — помоги мне, и я клянусь, что отплачу тебе сполна за это доброе дело.
Человек остановился, с сомнением оглядывая высокий крест.
— Это слишком трудоемко, — сказал он хриплым голосом.
— И потом, откуда мне знать, может, ты опасный разбойник, распятый здесь за свои мерзкие преступления, и, освободив тебя, я подвергнусь большому риску?
— Клянусь тебе, — вскричал Каскет, — я мирный человек и терплю над собой надругательство исключительно за незлобивый и добродетельный нрав. Спаси меня, и будешь вознагражден.
— А может, — продолжал вслух размышлять человек, — ты закоренелый грешник, и такое времяпровождение тебе только на пользу? Тогда снять тебя с креста значит навлечь на себя твои же тяжкие грехи, а я законопослушный и искренне верующий человек.
— Добрый странник, — сказал Каскет, — поторопись, ибо я вижу, что вышел на опушку большой сируйт и ощерил свою громадную пасть. А мне очень не хотелось бы попасть туда.
Человек внизу решился.
— Лучше я оставлю тебя здесь, — пробормотал он, собираясь идти дальше.
— Человече, — заорал Каскет, страх которого достиг своего предела, — остановись! Ибо ты бросаешь жертву на произвол хищных бестий. Я дам тебе все, что имею.
Человек приостановился.
— А что ты имеешь?
— Я владею землей, золотом, — начал перечислять Каскет, со страхом видя, что сируйт приближается к ним, — драгоценными камнями невиданной огранки, великолепными тканями, шитыми серебром, мягкими, как серый дым на ветру, прекрасными женщинами с гладкой смуглой кожей и загадочными глазами…
— Подожди, — торопливо произнес человек, бросаясь развязывать путы Каскета. — Хоть я и сам богат, но, видимо, есть на свете люди и побогаче меня. Только поклянись, что дашь мне все, что перечислил.
— Клянусь фаллосом Тука, бога стреков, — пылко произнес Каскет.
— Тогда пойдем. Ибо ночь и непогода застигли меня в пути. Хотя, думаю, ты не будешь клясть судьбу за это.
И они пошли по дороге, уводившей их прочь от замка. Каскет, продрогший и разминающий свои члены, затекшие от долгой пытки на кресте, непрестанно оглядывался. Ему казалось, что сируйт следует за ними, принюхиваясь к их запаху. Но в это время он сам почувствовал зловоние. Так мог пахнуть только сируйт. Каскет отшатнулся от своего ничего не подозревающего спутника и стал ступать по возможности тише. Зверь был рядом, и это пугало его еще больше, чем долгое висение на грубом, неотесанном кресте. Внезапно возле него сверкнули глаза чудовища, и тяжкое тело навалилось на спутника Каскета.
— Во имя всего сущего, — закричал тот, — помоги мне! Ибо ужасный сируйт напал на меня в ночи.
— Постой, — глубокомысленно проговорил Каскет. — А что ты мне дашь за это?
— А-а! — вопил путник, погибая в зубах сируйта.
— Ты не очень-то многословен, — недовольно констатировал Каскет, собираясь идти. — Ради спасения своей жизни можно было бы сказать на пару слов больше. Но я уже ухожу. Говори скорей, не испытывая моего терпения долее.
— Я дам тебе земли, золото, драгоценные камни невиданной огранки, великолепные ткани, шитые серебром, легкие как серый дым на ветру…
— Где-то я это уже слышал, — пробормотал Каскет, быстро уходящий на юг.
Он пришел в город Ыбдуз, в котором никогда еще не бывал, но слышал, что здесь живут люди простодушные и бесхитростные. Каскету всегда нравились такие люди, умиляющие его своей честностью и верой в высокие идеалы. Поэтому он без колебаний решил остановиться здесь — в надежде разжиться хоть малой толикою денег, так как опал остался у хитрого старого колдуна, а возвращаться в замок снова Каскету вовсе не хотелось.
Он ввалился в первую попавшуюся таверну, дом с толстыми каменными стенами и с непристойными картинками над грубо сколоченными столами, и потребовал себе комнату и ужин, потому что был ужасно голоден — прошедшая переделка возбудила в нем зверский аппетит. Служанка внесла ужин — хлеб, холодное мясо и кувшин пива — в комнату, где разместился Каскет, и он, поужинав, крепко уснул.
Наутро он отправился осматривать город. Ыбдуз был город большой, но небогатый, что соответствовало характеру его жителей, промышлявших земледелием и разведением скота. Вдобавок он лежал далеко в стороне от торговых путей, редкие караваны заходили в него, чтобы проследовать на местный рынок, и их нечастым визитам отнюдь не способствовало то, что окрестные леса кишели разбойниками, хищными сируйтами и злыми колдунами, насылавшими черную порчу. Сами же местные жители почти все без исключения были людьми отталкивающего обличья, страдающими разными физическими недостатками, и многие из них в полнолуние оборачивались волками и страшными ящерами. Но, в общем, это были добрые и гостеприимные люди.
