Ларри Нивен - КЛЯТВА ВЕРНОСТИ

– Элис, вы носите очки, – сказал мягко Тони. – Вы, вероятно, пользуетесь тампонами.

– Одно я понял, – сказал Арт Боннер. – У нас были все основания доверять вам. Мы верили вам, а вы предали нас. Я сожалею, что ваши друзья погибли, но я не жалею, что вам могут предъявить обвинение в убийстве.

Убийство. Черт, конечно, она участвовала в заговоре, который привел к убийству и… Заговор.

Наконец жители внешнего мира ушли. Тони повернулся, чтобы уйти.

– Задержись на секунду, – сказал ему Боннер. – Да?

– Здесь кругом бродят множество полицейских, – сказал Боннер. – Как в хорошо обкуренном улье. И репортеры. И все остальные, и все смотрят на нас.

Тони кивнул.

– Ну да. Я думал немного поспать, но интересно…

– Тебе не придется поспать, – сказал Боннер. – Я еще раз посмотрел твой план организации побега Сандерса из тюрьмы. Мне он понравился.

Тони недоверчиво смотрел на него.

– Мне кажется, что сейчас подходящее время, – продолжил Боннер. – Пока все смотрят на нас. Ты сказал, что это должен быть уикенд, а сегодня суббота.

Ох, черт бы побрал, – подумал Тони. – Но мы не должны этого делать. Только не после того, что произошло! Все будут знать, что нам действительно нужна защита…

– То, что произошло сегодня, не изменит того факта, что убитые Пресом ребята не несли с собой ничего более опасного, чем песок и надпись на ящике. Это может помочь его оправданию судом присяжных, но и в этом случае он проведет в тюрьме около года, прежде чем все кончится.

– А Прес? Ты спрашивал его об этом? – спросил Тони.

Боннер проигнорировал этот вопрос.

– Твой план требует некоторой предварительной подготовки, – сказал Боннер. – Насколько я могу судить, если вы начнете сейчас, мы можем быть готовы к вечеру, когда все лягут спать. Есть причина, по которой ты не можешь этим заняться?

– Заговор, – ответил Тони. – И если кого-нибудь убьют, это будет дело, связанное с убийством…

– Потому никого не убивай. Ты уже решил, Тони. Мне не нужно тебя уговаривать. Поэтому давай отбросим чепуху и займемся этим. У нас обоих есть дела.

Тони покорно кивнул.

Джордж Харрис научился отключать свой ум во время выполнения тяжелых упражнений. Если бы он стал думать о своих усилиях, об усталости, или об однообразии, он бы остановился. Его тело продолжало выполнять привычные движения, в то время как его ум погружался в мечты, или планировал стратегию своего бизнеса, или спал.

Но по субботам и воскресеньям оторванный от своих штанг и тренажеров и заключенный за железной решеткой в камере с бетонными стенами, он был вынужден придумывать упражнения. Это требовало концентрации. Еще больше концентрации требовалось, чтобы игнорировать то, что отвлекало его внимание – призрака с печальными глазами на верхней койке.

Двадцать девять… тридцать. Харрис подождал секунду, чтобы успокоить дыхание перед тем, как начать говорить. Безвредное тщеславие.

– Мне чертовски хочется, чтобы ты присоединился ко мне. Ты в хорошей форме. Чем ты занимался снаружи, лыжами? Серфингом? Сейчас ты этим не занимаешься. Здесь я не видел, чтобы ты занимался чем-нибудь, кроме как лежал там и терзался.

Престон Сандерс не взглянул на него. Он лежал, положив руки под затылок и глядя в потолок.

– Этот налет прошлой ночью поможет тебе, – сказал Харрис. – У них были настоящие бомбы, и в новостях по телевизору сказали, что там была перестрелка. «Фроматы» и множество других групп с названиями «Граждане за то и за это» хотят сжечь Тодос-Сантос до основания и посыпать место, где он стоял, солью. Хотя интересно. Там есть и противники этих демонстрантов. Их никто не организовал, но их больше, чем можно было бы ожидать. – Джордж начал свои приседания. Делающий обход надзиратель остановился на минуту посмотреть, и пошел дальше. В прежние уикенды он отпускал остроумные замечания, пока Джордж не стал кричать ему «Толстяк!» каждый раз, как он проходил мимо, и после этого его стали так звать все заключенные в блоке, поэтому сейчас этот надзиратель обычно ничего не говорил.

…Тридцать. Джордж встал и подошел к койкам.

– Ты здесь лежишь довольно долго, и ты начнешь толстеть, – сказал он Сандерсу. – Боже мой, ты моложе меня. Ты можешь сделать тридцать отжиманий?

– Нет.

– Это отвлечет твой ум от того, что тебя гложет. Сандерс, невозможно думать о том, что решат присяжные, выполняя двадцать пятое отжимание и продолжая до тридцати. Давай попробуем вместе?

Сандерс покачал головой.

Он был самым спокойным сокамерником Джорджа Харриса из всех, какие у него были. Более того, он был потенциальным клиентом, несмотря на то, что он отворачивался, когда Джордж пытался повернуть разговор на продолжение строительства Тодос-Сантоса. Наверное, я слишком рано об этом начал, – думал Джордж. Очень плохо, но может быть все изменится. Если только я вообще смогу его разговорить, а это довольно трудно.

– Они еще не определили, кто участвовал в налете, – сказал Харрис, – но этот парень, комментатор Лунан, сказал, что это была группа, называющая себя «Американская Экологическая Армия». Эта группа давно откололась от ФРОМАТЕС, но Лунан сказал, что эти две организации продолжают работать вместе. Он говорил это уверенно. Я прочитал об этом все, что мог, потому что сижу здесь с тобой. Кроме того, я знал сына Планше.

Это привлекло внимание Сандерса.

– А я не знал. Какой он был? – Харрис пожал плечами.

– Довольно хорошим, я думаю. Красивый, вот только, наверное, немного застенчивый. Я видел его только два раза. Пожалуй, он мне понравился, за исключением фокусов, которые, я слышал, он выкидывал в школе. Неважно. Суть в том, что он был совершенным дураком, и из-за этого умер.

– Он не умер. Он был убит.

– Да, конечно, но он постарался для этого. Эй, а ты знаешь, что ты там герой, в Тодос-Сантосе? Да, без шуток. На этой неделе я ездил туда на ланч «Больших Братьев»…

– Мне они всегда нравились.

– Да, я понимаю почему. Шикарная вечеринка. Я выиграл в лотерею карманный калькулятор. В общем, как только они узнавали, что я твой сокамерник, все они просили передать тебе одно и то же – «Ты поступил правильно».