Для похода Егор соорудил два корыта, в которых на обратном пути они должны были везти добычу. Это были смелые надежды. Но даже в случае, если они вернуться с пустыми руками, Горбуновым не грозила голодная или холодная смерть.
День выхода перенесли на пару дней из-за разбушевавшейся метели. Сразу за ней установилась спокойная погода с небольшим морозцем. Снега успело подвалить немало. Перед входом в пещеру появился сугроб полностью закрывающий его. Матвею и Катюшке это было в радость. Сугроб тут же обзавелся ходами и пещерами.
Ранним утром мужская половина Горбуновых отправилась в поход. Они сразу спустились на лед и направились на запад, в обход горы. Чтобы не провалиться одновременно под лед, они решили идти следующим образом: отец шел впереди, и тащил за собой оба корыта, вставленные одно в другое. Матвей шел позади, так же привязанный к корытам. Если отец проваливался под лед, то у Егора было время среагировать и вытянуть отца.
Метель сдула снег с ровной поверхности. Идти было легко. Протекторная подошва хорошо цеплялась за лед. Егор совсем не ощущал груза, громыхающих позади него, корыт. В прошлом, Егор немало поколесил по этим местам и с закрытыми глазами знал все дороги и деревушки в округе. Он вспомнил некоторые из них, которые вполне могли находится над поверхностью.
Идти им надо было строго на запад, примерно так, как шла дорога к Черной пещере. Дорогу, разумеется, не было видно, поэтому приходилось использовать солнечный ореол, немного проглядывающий из-за низких туч, как примерный ориентир.
К зиме тучи не стали светлее. Они даже немного потемнели и приобрели серый оттенок. Из-за этого снег не казался белым. От горизонта до горизонта простиралась серая равнина, местами упирающаяся в подножия таких же серых скал.
Местами, метель вымела снег до самого льда, и тогда лед, на фоне серого снега, казался почти черным. Под прозрачной поверхностью льда скрывался рисунок из трещин и вкраплений пузырьков газа. Кое-где это были не вкрапления, а настоящие газовые хранилища, пятном до нескольких десятков метров в диаметре.
Через пару часов похода гора с Черной пещерой скрылась из глаз. От нечего делать, Матвей разглядывал лед под ногами. Во всем однообразном окружающем пейзаже, только его рисунки из трещин и пузырьков не повторялись. Матвей развлекал себя игрой, представляя на что похожа та или иная комбинация трещин и пузырьков. Ему виделись дома, машины и даже слоны. Так они протопали половину дня.
Отец остановился. Под ними находился небольшой газовый пузырь. Пока отец проделывал дыру во льду, Матвей собрал палатку. Они по-быстрому разогрели обед и приготовили чай на вишневых ветках.
— Как хочется нормального чая попить. — Посетовал отец, отпивая красноватой жидкости, пахнущей компотом.
— А я бы кофе выпил, или какао. — Сказал Матвей.
— Я помню, как на одном крутом повороте магазинчик стоял, недалеко отсюда. Он, то ли «Ручеек», то ли «Солнышко» назывался. Его-то, скорее всего, нет уже, но за дорогой у них склад был, его могло немного прикрыть от ветра. Думаю, начать с него.
— А сможем найти?
— Там местность холмистая такая, дорога идет, то вверх, то вниз. Думаю, что те холмы выше уровня воды. А магазинчик был почти на самом верху. Если не найдем, то севернее можно попробовать найти село Никольское. Там у них турбаза была с подъемником. Они тоже выше должны находиться.
— Мне даже и не верится, что над водой есть что-то кроме гор. — Поделился сомнениями Матвей.
— Вот и посмотрим.
Мужчины двинулись дальше. Спустя пару часов после обеда Матвей разглядел раньше отца непривычную линию горизонта. Вымороженный от излишней влаги воздух, зимой, позволял видеть горизонт раза в два дальше, чем летом. Горизонт стал неровным.
— Кажется, впереди холмы! — Матвей перекричал скребыхающие по голому льду корыта.
Отец остановился, приложил ладонь ко лбу и всмотрелся в горизонт. Так и было. Он тоже сумел различить неровный горизонт. Егор дернул повозку вместе с сыном и ускорил шаг. Через час холмы было видно совсем отчетливо, а еще через час они стояли подле небольшого холма, не меньше, чем на две трети скрытого в воде.
— Осталось вспомнить, на каком из холмов находился этот «Ручеек» или «Солнышко»? — Задумчиво произнес Егор.
Под холмом лежал снег. Егор решил оставить корыта внизу, потому что забраться с ними наверх было намного труднее. Утопая по пояс в снегу, Егор с сыном пока забирались на холм, вымотались больше, чем за весь день похода.
— Ну, что, похоже это на то место? — Спросил Матвей отца, имея в виду, тот поворот, где стоял магазинчик.
— Да, хрен поймешь. Тогда лес был и дорога, а сейчас что? Ни того, ни другого.
Егор осмотрелся. Позади них было серое поле, а впереди, меж серых полей льда еще несколько холмов. Он закрыл глаза и постарался восстановить в памяти все подъемы и повороты. Первый подъем, затем спуск, в нижней точке которого был родник, обложенный камнем, затем снова подъем и спуск, и на третьем подъеме дорога резко поворачивала вправо. Там стояли ограждения, а за ними небольшое расчищенное пространство, на котором стоял магазинчик, а летом еще и открытая терраса кафе.
Егор открыл глаза и попытался наложить свои воспоминания на рельеф.
— Выходит, что вон тот холм. — Он показал на холм правее.
— Эх, надо было затащить корыта наверх, сейчас бы съехали с ветерком.
Матвей, чтобы не пропадать развлечению, спустился с горы кубарем. Отец смотрел на его прыжки и крики восторга и удивлялся, как дети могут абстрагироваться от прошлого, которое создало определенный набор ценностей, казавшийся неотъемлемой составной частью осознания себя в мире. Как виделось Егору, наблюдавшему за сыном, не такой уж это был ценный набор.
Игорь и Джейн больше не были напарниками, или товарищами по несчастью. Они были семейной парой, и цементировало их отношения то обстоятельство, что Джейн забеременела. Долгие зимние ночи, отменное здоровье не оставили шанса неосторожности. Первое время Джейн очень надеялась, что причиной задержки стало какое-нибудь воспаление, вызванное сквозняками в их лачуге. Она ничего не говорила Игорю, надеясь, что скоро все обойдется. Она молчком пропила антибиотики, но месячные все не приходили.
Игорь заметил странности в поведении Джейн, когда прошел второй срок для месячных. Нервы у девушки стали сдавать. Она приходила в ярость от любого не понравившегося ей ответа Игоря. Могла накричать, оскорбить, а потом так же эмоционально разреветься и просить прощения. Для Игоря подобное женское поведение было не в новинку.
