— Кальд, — твердо сказал Деро. — У нас еще есть шанс. Вытащи нас отсюда. Прибавь скорость. Ну!
Кальдера не двигалась.
— Теперь, — продолжал Деро, — самое время.
— Не могу. — Кальдера прикусила губу.
— Двигатель?
— Двигатель.
— Снова барахлит?
— Барахлит.
Он смотрел на нее, она смотрела на него, а военные из Манихики приближались.
— Ты же говорила, что специально едешь медленно, — сказал Деро.
— Я лгала.
— Я сразу понял.
Они знали, как разогнать поезд, когда он был в настроении работать, но представления не имели, что делать с созданным их родителями сложным механизмом из клапанов и трубочек в ином случае. Сейчас их поезд телепался удручающе медленно.
— Так что нам теперь, по-твоему, делать? — спросил Деро.
Кальдера высунулась из окна.
— А знаешь, — сказала она вдруг с нарастающим воодушевлением. — По-моему, они нас еще не заметили. Смотри, как они переводят стрелки. Они знают, что мы где-то поблизости, но…
Она с новой энергией взялась за дело. Повела их с пути на путь туда, где над рельсами навис утес. Густо поросший зеленью. Как броня их поезда пылью и грязью.
— Вот так, — сказала Кальдера. Она остановила едва двигавшийся поезд в тени утеса. — Скорее, — скомандовала она. Вылезла через люк на крышу и руками и багром стала срывать растительность с каменного выступа над ними. Деро помогал ей, пока они не оказались под завесой остро пахнущей зеленой массы. Их поезд замаскировал вьюнок.
— Дурацкий план, — ворчал Деро, забираясь внутрь.
— Ну, так возьми и предложи что-нибудь получше. От твоего нытья не легче.
Вблизи поезд Шроаков выглядел неубедительно — абсурдное нечто под зеленой мохнатой шкурой. Но, может быть, для глаз, утомленных резкими световыми контрастами рельсоморья, с расстояния в несколько миль, да еще в движении их бедное потрепанное транспортное средство сойдет за поросший растительностью холм. Деро и Кальдера ждали. Они следили за приближающимся поездом через грязное стекло и все ту же зеленую завесу.
— Я всегда знал, что мама и папа их раздражали, — сказал Деро. Они с Кальдерой держались за руки. Ждали. Военный поезд приближался. Ближе, еще ближе, вот он уже поравнялся с ними.
Прошел мимо. Брат и сестра Шроаки выдохнули.
— Эта штука уже почти не едет, — сказал, наконец, Деро. Он ударил в стенку вагона ногой. — Что нам делать?
— Они снова нас найдут, — ответила Кальдера. — Не думаю, что мы от них уйдем. Не на этот раз.
— Ага, — отозвался Деро. На один печальный и страшный миг ей показалось, что он вот-вот заплачет. — Так что нам делать?
— А что мы можем сделать? — ответила Кальдера. — Только то, что должны. Так долго, как только сможем.
Она пожала плечами. Секунду спустя брат повторил ее жест.
Детали ясны, и хотя подробности специфичны, но общий ход событий понятен. Случайная встреча, рывок вперед повторяются снова и снова, приводя к медленной деградации поезда Шроаков, который движется вопреки здравому смыслу. Так было.
Поезд стал жалкой тенью самого себя. Но это же рельсоморье. Гораздо удивительнее то, что Шроаки все еще здесь.
Что бы сказал на это Деро, кто знает? Но Кальдера явно поражена.
— Ну, наконец-то! — Кальдера сама не знала, к кому обращается.
По чистой, ничем не заслуженной ими случайности поезд из Манихики не развернулся тогда и не обнаружил их на обратном пути. Однако теперь за ними шел кто-то еще.
Поезд Шроаков, в последний раз вызванный ими к жизни, тащился вперед, глотая рельсы. Спрятаться было негде. Все, что окружало их в дальнем рельсоморье: пейзажи, животные, растения и даже сами рельсы — вели себя не так, как они привыкли. Они проезжали мосты, ведущие в никуда, — рельсы на них поворачивали назад, достигнув высшей точки изгиба; пути, спиралями спускавшиеся в провалы. Птицы, размерами куда крупнее обычных, болтая длиннющими ногами, летели так высоко, что едва не задевали верхнее небо.
— Может, — прошептал Деро, — все пути здесь путаные, а птицы в небе и те дурные твари в верхнем небе выводят здесь своих ребятишек?
Кальдера и Деро смотрели в карты, любовно поддразнивая покойных родителей за неразборчивый почерк. Они составляли план. При этом они подозрительно моргали и пропустили обед. Деро все чаще огрызался с Кальдерой, а та все глубже погружалась в молчание, иногда часами не открывая рта.
И тут появился этот поезд, который с вполне ясным намерением шел за ними.
— Наконец-то! — повторила Кальдера. «Местные разбойники», — подумала она, устрашающе-компактный поезд с одного из ближних островов, заселенных, если верить мифам, монстрами и уродами, чьи поезда умели ходить назад сквозь время. И они, судя по всему, либо были наслышаны о Шроаках, либо приветствовали всех проезжавших мимо путешественников подобным образом.
— Наконец-то вы появились и сделали свое дело! — кричала Кальдера, толкая бесполезные теперь рычаги.
А ведь когда-то они обгоняли таких преследователей, не отрываясь от чая с бутербродами и игры в нарды. Теперь их локомотив сипел и кашлял, точно издыхающий мул. Деро переключал стрелки, преследователи нагоняли. Ворчание их дизеля становилось все слышнее.
Еще одна попытка, последний дроссель. Кальдера затаила дыхание.
Она услышала пушечный выстрел. Закрыла глаза. Но никакого удара не почувствовала. Поезд продолжал пыхтеть, чуть присыпанный землей сверху.
— Кальд, — окликнул ее Деро.
Целая россыпь снарядов врезалась в атакующий поезд за ними. Камни, стрелы, пули. Ничего сокрушительного, однако достаточно, чтобы создать сумятицу в рядах бандитов и заставить их развернуться лицом к новой, грозящей им самим опасности.
Парусные тележки! Как они щелкают стрелки и лихо маневрируют, любо-дорого глядеть; галсами, ловя порывы ветра, переходят с линии на линию, палят из катапульт, пращей, самострелов и пистолетов; приближаются, атакуют и снова уходят. И тут, огромный среди своих парусных компаньонов, на занятый переводом стрелок бандитский поезд надвинулся кротобой. Кротобой там, где на многие мили нет ни одного крота.
Парусные тележки прыснули в разные стороны, стреляя на ходу. Кротобой шел на большой скорости. Его гарпунные пушки были заряжены. Он надвигался на бандитский поезд, идя по одной с ним колее, лоб в лоб. Кальдера потрясла головой.
— Что он делает? — прошептала она. Ни один кротобой, даже в лучшей форме, не мог тягаться с местными воинственными князьками и их бандами. «Спасибо вам за то, что попытались спасти нас, — подумала Кальдера. — Жаль только, что вы сейчас умрете». Закрыв глаза, она стала считать секунды до катастрофы. «Десять, — думала она. — Девять. Восемь».
