— Да погоди ты итоги подводить, — махнул рукой Тимон. — Ничего ещё не закончилось. Нам ещё нужно ночь переночевать, и не факт что этот засранец завтра за нами приедет.
— Что тогда делать будем? — взволнованно спросила Джульетта.
— Что делать? Вернёмся своим ходом.
— Через периметр?
— Думаете нас не выпустят? Да брехня это всё, что отсюда никого не выпускают. Я больше чем уверен. Выйдем к главным воротам, нам и откроют.
— Думаешь?
— Конечно. Какой смысл по нам стрелять? Все эти угрозы были сказаны только ради того, чтобы мы тут не лазили. Чтобы сидели тихо, и не высовывались.
— Всё-таки, я надеюсь, что Робин вернётся, — ответил Ромео.
— И я надеюсь. Все надеются. Но план 'Б' всегда должен быть под рукой.
— Не нагнетай, Тим. В кой-то веке появилась возможность расслабиться, — Ковбой привалился спиной к воздуховоду. — Мы ехали за приключениями. Мы их получили. Никто нас не кинул, не обманул. Привезли куда надо. Показали реальную Зону, с реальными аномалиями. Впечатлений уже до конца жизни хватит.
— Это точно. Как вам эти вздыхающие домики? Просто чума. Всякие там аттракционы 9D по сравнению с ними — фуфло расфуфлыжное. Какая жалость, что их заснять не резрешили. За это видео мы бы озолотились!
— Ага, и все бы сюда сразу же полезли. На верную смерть, — ответила Джульетта. — Нет уж. Не знают люди об этом месте — и хорошо.
— Согласен, — поддержал её Ромео. — Прикольно наблюдать, например, за вулканом. И совсем не прикольно сгореть в его лаве. Мы сейчас, по-сути, сидим у подножья такого вулкана.
— Ой, смотрите!
Небо над нашими головами расчертили две синие линии, уходящие снизу — вверх. Они немного подёргались, расходясь и пересекаясь, после чего исчезли.
— Это что за аномалия?
– 'Светопредставление' началось!
— Нет. Для него ещё рано, — сверился с часами Ковбой. — Это лазерные лучи. Похоже, 'Сивка' заработала.
— То есть, они специально нам помаячили, чтобы мы знали? — спросила Джульетта.
— Не знаю. Возможно.
— Кстати, а почему название такое странное — 'Светопредставление'? Насколько я знаю, это слово произносится без 'Д', -опасливо косясь на противоположный край крыши, произнёс Ромео.
– 'Светопреставление' — это, типа, конец света. А 'Светопредставление' — это такое световое представление, — разъяснил Ковбой.
— Навроде светодинамического шоу, — дополнил Тимон. — По слухам, нереально зрелищная вещь.
— Ну что ж, поглядим.
Слушая их монотонную болтовню, я постепенно отвлекался, замыкаясь на волне собственных мыслей. Воздух Иликтинской Зоны был на удивление свеж. Воспользовавшись примером Ковбоя, я опустился на пыльную кровлю, покрытую мягким одутловатым толем, и прижался лопатками к воздуховодной коробке. Сознание тут же поплыло. Сказывался вчерашний недосып. Вначале я сопротивлялся дремоте, но глаза упрямо закрывались сами собой, а голова, наполняясь дремучей тяжестью, неумолимо валилась вперёд, не держась на ослабевшей шее. Пару раз я вздрагивал, встряхивался, но дремота лишь усиливалась. Голоса ребят растворялись в ней до тех пор, пока я окончательно не уснул.
Невероятно! Бесподобно! Потрясно! Ух-х!
Возгласы доносились откуда-то из глубины забытья, становясь всё чётче и понятнее.
Писатель!
Я с трудом всплывал со дна глубокого колодца, и вокруг меня становилось всё светлее и светлее. Время от времени, этот свет озарялся яркими пятнами, словно он пробивался сквозь мозаику стеклянных витражей.
Писатель! Проснись!
Меня зовут…
Писатель!!! — чья-то рука с силой встряхнула меня, выдернув из сонного мешка, как кролика из шляпы.
— А? Что?!
Я вскочил, словно спохмелья. В голову ударило давление, не давая мне быстро прийти в себя. С глаз нехотя сползала дремотная плёнка. И как только я их открыл, пришлось тут же зажмуриться от ярчайшей вспышки, ударившей в неподготовленное лицо.
Ещё одна! Синяя, с переливами. Ещё! Жёлтая, изрезанная сеткой красных вкраплений. Боже, какая красота!
Я взглянул на город. Матерь Божья, он был прекрасен! Он как будто бы весь состоял из жидкого золота, переливающегося и искристого. Затем замерцал, и окрасился перламутром. Всё: дома, деревья, улицы… Город фонтанировал разноцветным салютом. Когда вспышки закончились, всё вокруг начало разукрашиваться в ядовито-кислотные тона. Стены зданий пестрели пурпурными, салатными, бирюзовыми цветами. Тем временем, откуда-то с городских площадей и перекрёстков начали подниматься высоченные светящиеся щупальца, которые, вырастая на несколько сотен метров, сворачивались в спирали, точно первобытные растения, и таяли, осыпаясь мерцающими пылинками.
Потом, одновременно из всех окон окрестных зданий ударили такие резкие снопы света, словно внутри домов включились гигантские сверхъяркие лампы. Над Иликтинском прокатился глухой рокот, похожий на раскаты далёкого грома, и цветная феерия завершилась, ещё несколько минут посверкивая последними разлетающимися искорками.
Охренеть. У меня нет слов. Это, это невозможно описать, ребята, это волшебство! Охренеть. Супер!!! С ума сойти. Ущипнтие меня. Я ведь не сплю? Охренеть… — выдавливая из себя стоны дущащего восторга, ребята застыли как истуканы, продолжая таращиться на успокоившийся город выпученными из орбит глазами.
— Что это было? Это 'Светопредставление'? — наконец очухался я.
— Блин, Писатель, ну ты и бакла-ан! — всплеснул руками Тимон. — Проспать такое — просто преступление!
— Да я успел…
— Что ты успел?! Ковбой тебя будить кинулся уже перед самым концом!
— Когда в себя пришёл, — подтвердил Ковбой, сняв шляпу и вытирая обильный пот. — Ты всё проспал, Писатель. Мы тут орали как резанные, а ты спал…
— Сколько оно длилось?
— Я не знаю. Долго. Довольно долго.
— Может быть минут десять.
— Да не-ет, дольше! Минут пятнадцать! Там сначала начались эти, ну которые…
— Ага, ага, обалденные вообще!
— Вот! Потом пузыри летали и лопались. Эх, красиво!
— Потом фонтаны били. Даже до нас долетали от них такие… Ну, кристаллы, что ли?
— А ещё на небе что-то высвечивалось. Сложно объяснить. Из облаков спускались…
— Как сталактиты короче!
— Да-да! Прямо из облаков! Блин, охренеть, это супер было! Это…
— А помните, как цвета менялись?!
— Да!!! Все цвета изменялись, как калейдоскоп! Или ещё, короче, вот например смотришь на руку — а она прозрачная, как хрусталь, и по ней такие цветные пробегают…
— А потом, знаешь, всё как будто бы жидким золотом залило!
— Это я видел, — наконец-то я вклинился в эту захлёбывающуюся чехарду восторгов, с величайшей досадой понимая, как много я пропустил.
