«Как, однако, серьезно. Может, мне сразу передать тебе все дела?»
«До этого пока не дошло. И надеюсь, что не дойдет. Лучше скажи, ты его видел?»
«Видел. Примерно так же, как тебя сейчас вижу».
«Уже легче. А почему не забрал с собой?»
«Не получилось. С него глаз не спускали. Или ты думаешь, я не хотел? Ради забавы взял, специально подставился и сунул голову в пасть гиены?»
«Это было опасно. Мог бы послать кого-нибудь не столь приметного».
«Любого другого они прикончили бы на месте. Им сейчас нужен скорее заложник, чем язык».
«Ты тоже висел на волоске. Хотя все равно не понимаю. Если тебе организовали побег, почему нельзя было рискнуть и пойти на прорыв вместе?»
«Поверь, будь у него хоть один шанс вырваться живым, я бы рискнул».
«Ладно, верю. А не могут возникнуть проблемы из-за твоего освобождения?»
«Не должны, вроде. Алиби у него железное. Да и не подозревали его ни в чем до того».
«После твоего побега подозревать будут всех. Ладно, будем надеяться, что в следующий раз нам удастся вытащить его из банды».
«Не переживай, скоро мы их обнаружим. На поверхности от сканеров долго прятаться им не удастся, а подвалы и подземелья перешерстим все по очереди. Да и еды у них не так много».
«Может, пора доставать козырей из рукавов?»
«Рано, у отступника пока слишком много помощников. Ребята, конечно, справятся, но потери будут большие. Мы не для того пестуем элиту спецназа, чтобы терять ее из-за одного предателя».
«Хорошо, только помни, что расправа с Иудой сейчас не самая главная цель операции».
«Я помню. Ты что? Уже уходишь?»
«Да. Мне пора. Встретимся в полночь. Но не в твоем штабе. Там слишком много лишних ушей».
«Ты не доверяешь моим лиатам?»
«Я никому не доверяю, и тебе не советую. Если даже отступник предал…»
«Тогда где же мы встретимся?»
«Под медведем с бочкой, в южном зале подвала».
«Ты имеешь в виду то заведение?»
«Уточнять не стоит. Понял, и хорошо. Тогда до вечера».
«До вечера».
Жерика еще раз вышла из транса, опять выпила воды и завершила свой рассказ следующими словами:
— Потом наступила тишина, она продлилась минуты две, после чего Маркиз, ничего не говоря, вышел из комнаты, собрал своих телохранителей и покинул монастырь. Я выждала минут десять и осторожно выбралась из укрытия.
Настоятель подошел к девушке, прижался к ней плечом и как-то по-домашнему похвалил ее:
— Умница. Ты у меня всегда умницей была. Иди, отдыхай.
— Слушаюсь.
— Ну, что, Этьен? — обратился Мортафей к магистру. — Тебе все понятно?
— Да, — отозвался Рыжий. — Пока мы не найдем змею, пригретую на собственной груди, соронги с нашего хвоста не слезут.
— Кто-нибудь понял, о каком медведе говорил гость?
— Думаю, что речь шла о пивном баре напротив морга. Там раньше висела похожая вывеска, — ответил один из охранников Крота, по-видимому, происходивший из местных аборигенов.
— Точно, года три назад сняли, — подтвердил его приятель.
— Отлично, — обрадовался Крот. — Кажется, у нас появился неплохой шанс выяснить, что же это за гад ползучий в наши ряды затесался. Этьен, собирай своих колдунов, бери Жерику и кого-нибудь из местных. Покрутитесь вокруг морга, выберите местечко для слухача и засады.
— Постой, — опомнился магистр. — А если это опять ловля на живца? Я уже один раз клюнул, больше не хочется.
— Не думаю. Слишком сложно для умышленной игры. И слишком рискованно. В конце концов, ты можешь ограничиться ушами, если опасаешься брать соронгов за горло. Не вижу другого способа вычислить предателя.
— Хорошо. Только у меня будет одна просьба. Отложи поединок до моего возвращения.
— Извини, друг, но я уже объявил время. Понимаю, что тебе хочется взглянуть на шоу, но дело превыше всего, а перед тобой стоит задача особой важности.
— Ты не боишься, что предатель воспользуется ситуацией, когда внимание охраны будет отвлечено, для покушения на тебя?
— Не боюсь, между нами и зрителями будут Таира с Томом. Вдвоем они завалят любого.
— А если кто-нибудь из них работает на толстосумов? — не стесняясь присутствия обоих секундантов, высказал предположение магистр.
— Не смеши, Том мне за шесть лет раз десять жизнь спасал.
— Зато ее мы почти не знаем.
— Ну, Рыжий, ты и тупишь. Соронги говорили о нем, о мужике. Так что все девушки оказываются вне подозрений. Не переживай, мои ребятишки тоже последят за толпой, это они делать умеют.
— Не нравится мне такой расклад.
— Мне много чего не нравится. Но сильнее всего мне не нравится присутствие змеи в наших рядах. Я ясно выразился? Разговор закончен.
Этьен не решился продолжать спор с настоятелем, хотя всем своим видом он показал, что не согласен с решением Крота. Приказав движением головы своим лиатам следовать за ним, магистр вышел из бункера. Мортафей тоже ненадолго задержался за столом и умчался куда-то в откровенно приподнятом настроении, даже не пообщавшись с Алисой. Правда, девушка была настолько встревожена и задумчива, что Роджер тоже не рискнул приставать к ней с расспросами. Остаток вечера пролетел для обреченного на казнь в философских размышлениях.
Он понял, чем ему был так неприятен настоятель, манипулирующий леомурами ради собственных интересов. Но самое главное, что он твердо решил драться с этим скользким типом не из-за вертихвостки Матильды, а из-за своей наставницы. И пусть девушка никогда не узнает, что он умер с ее именем в сердце. Зато чувство собственного достоинства поможет молодому бойцу обрести уверенность в бою. Понимая, что даже в случае его победы охрана Крота не даст ему уйти живым, он думал только о том, как не смалодушничать на глазах у боевых товарищей и, в первую очередь, Таиры. Отсутствие магистра увеличивало его шансы на порядок, только они по-прежнему находились где-то в области сотых долей процента.
Время пролетело незаметно, и потому, когда в проеме двери появился Том и произнес сакраментальное «Пора», поединщик заметно вздрогнул. Наставница заметила это непроизвольное движение и дружески толкнула его в бок: «Не дрейфь, я с тобой». Он улыбнулся и неожиданно нежно потерся о подставленное плечо. Изумленная девушка уставилась на него и недоуменно захлопала ресницами. Роджер подмигнул ей и вразвалочку пошел на выход, наслаждаясь растерянностью напарницы.
В главном зале было так же темно, как и в штабном бункере. В инфракрасном зрении толпа зрителей, отозвавшаяся гулом на его появление, воспринималась какой-то серой массой. Мортафей поджидал его почти у самого выхода в небрежно величавой позе, которую по причине темноты могли оценить очень немногие.
