– Я что-то не так сказала? – осторожно спросила Юлька. – Извини.
– Нет-нет, Юль, все в порядке, просто я немного устал.
Девушки озадачено переглянулись. В смысле? Когда это Андрей мог устать, если сегодня весь день дома просидел?
– Но это детали! А сейчас… – театральным жестом он достал из-за шкафа подарки. – Сюрприз! За взятие штурмом первого учебного дня награждаются… Юля и Анюта!
– Вау! – Юлька обняла Андрея за шею, поднялась на цыпочки и чмокнула в щеку.
– Спасибо, – искренне поддержала подругу Анюта, заглянув в свою коробочку. – Ты нас совсем задарил! Мы тебя не разорим?
– Здоровско! – Юлька уже примеряла фенечку на запястье. – Андрей, ты супер!
– Чем же я такой супер? Только тем, что подарки дарю?
– Не только, – ответила Юлька неожиданно серьезно. – Ты вообще очень хороший. Но, знаешь, так приятно, когда о тебе заботятся, дарят что-то, самую простую вещичку, цветок… это… ну, здорово! Здорово, что ты ни разу еще не забыл, когда у нас праздник или какой-нибудь важный день. К нам никто и никогда так внимательно не относился. Скажи, Ань?
– Да, – подтвердила Анюта. – Понимаешь… мы долго думали о том, что ты нам рассказал… ну… что надо быть всегда рядом… Ты прав. Вот если бы сегодня нас не ждал ты, мы бы совсем не радовались первому дню в Академии.
– Мой бывший парень, – Юля надула губки, – по крайней мере, он себя таковым считал, за все время даже цветочка не подарил.
Андрей притворно поковырял ногой пол:
– Девчонки, вы меня совсем засмущали! Пойдемте лучше обедать.
Девчонки хвастались новенькими студенческими билетами, зачетками, вывалили на стол целый ворох учебных пособий, с боем добытых у неприступной библиотекарши. Андрей рассеяно слушал их щебет, кивал в нужных местах, но думал совсем о другом.
Сославшись на усталость, он опять ушел спать рано, чуть ли не в десять. Юля и Анюта проводили его недоуменными взглядами.
«Надо будет сказать полковнику: если мы все-таки поедем в Гренландию, пусть приставит к девчонкам настоящую охрану, а не просто наружное наблюдение, – подумал Андрей, находясь уже на грани сна. – Если в мое отсутствие с ними что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу!»
«Малыш» рванул прямо над головой…
Еще за миг до вспышки он видел инверсионный след «Энолы», уходящей на полной скорости прочь от обреченного города, и через миг все исчезло в слепящем свете. В нем растворились маленькие аккуратные домики, утопающие в зелени, дымящие трубы завода на северной окраине; бухта с цветными мазками парусов, лагерь военнопленных…
Свет обтекал его, подобно кипящей воде, смешанной с паром. Затем последовал тяжелый удар, тело на мгновение сдавило со всех сторон, и он увидел, как от ног побежала по земле волна, будто от брошенного в воду камня. Свет летел впереди волны, напоминая острый копейный наконечник, и то, что не превратилось в пепел, разлеталось под мощью динамического удара.
Миг – и вспыхнула одежда на застывших в движении людях, спала с костей испепеленная плоть, и тут же рассыпался костной пылью скелет, перемешиваясь с песком, паром, раскаленной глиной…
Люди исчезали, чтобы через миг проявиться на стенах домов, как на негативе.
В наступившей оглушительной тишине ниоткуда возник шепот. Зародившись на пределе слуха, он рос, вбирая в себя шелест пепла, шипение остывающих стен:
– Это он! Он единственный, кто остался жить – значит, это он принес смерть! Почему? За что? – Тени на стенах указывали на него, вызывая желание съежиться, спрятаться, исчезнуть, зарывшись в землю. Но земля превратилась в стекло, и спасения не было.
– Нет… нет, я ни причем! Я просто… просто не могу погибнуть, я – вечен… Потому, что Она защищает меня. Моя Удача.
– Но ты мог предупредить.
– Я не мог, я не знал.
Шепот мертвых царапал, скреб, скрежетал, раздирая барабанные перепонки, рвал остатки сознания и, наконец, взорвался пронзительным звоном, скрутившим его, как мокрую тряпку… Капли крови падали, просачиваясь сквозь кожу, он слышал хруст ломающихся костей, и даже когда глаза лопнули и вытекли, продолжал видеть свое бьющееся переломанное тело…
И тогда он закричал из последних сил, надеясь, что звук собственного голоса придаст сил. Закричал, но услышал только сдавленный хрип. Выдохнув, он закричал снова, заревел, замычал и рванулся из кошмара, как тонущий рвется к воздуху, к свету, к жизни…
Андрей сидел на полу, возле развороченной постели. На прикроватной тумбочке надрывался телефон. В окно светило не по-осеннему яркое солнце, ветер шевелил тюлевые занавески, со двора доносился обычный шум: смех, лай собак, крики детей, где-то за домом гудели автомобили.
Тело ломило, будто по нему колотили палками, по лицу бежал противный холодный пот. Ловя воздух пересохшими губами, Андрей ухватил смятую простыню и вытер лицо.
– Что вы все сделали со мной, – пробормотал он, с ненавистью глядя на телефон, – что вы сделали, гады…
Дотянувшись до стола, он нащупал курево, зажигалку, сбросил их на пол. Каждое движение давалось с трудом, словно Андрей передвигался в какой-то жидкой, вяжущей среде. Прыгающими пальцами достал из пачки сигарету, крепко закусил фильтр, поднес огонек. Вкус сигареты оказался гнилостным, будто бы она пропиталась за ночь какими-то нечистотами.
Как портянку выкурил.
– Ничего, – успокоил себя Андрей, – это только с утра так.
Он затянулся поглубже, с облегчением чувствуя, как никотин успокаивает нервы, возвращает к действительности. Странное дело: табак – яд и наркотик, хоть и слабый, но когда надо – позволяет сосредоточиться, когда надо – расслабляет. Привычка, просто привычка.
Андрей посмотрел на часы – уже три. «Девчонки давно в своей Академии, через час должны вернутся. Это хорошо – есть время привести себя в порядок».
Придерживаясь за спинку кровати, Андрей поднялся на ноги, бросил окурок в форточку и поплелся на кухню. На пороге он оглянулся на продолжающий надрываться телефон.
«А пошли вы все!»
Дверь в комнату девчонок была прикрыта, он постоял, подумал, взялся было за ручку…
«Нет, не пойду. Нехорошо это».
Кухня сияла чистотой, тарелки ровненько стояли в сушке, на столе в пластмассовой вазочке распушились три хризантемы. С удовольствием ощущая под ногами вымытый линолеум, Андрей прошел к холодильнику. Так, что тут у нас? В морозильнике две коробки с пиццей – девчонки никак не наедятся экзотики, пельмени «Натуральные из мяса молодых бычков», котлеты «Сочные». Неплохо. На полках примостились пластиковые баночки с салатами, масло, несколько пакетов с соком.
