Ходовая рубка — мой персональный домен. Сюда без моего разрешения не войдет ни один человек. Но я все равно запираю двери, выключаю звук и притемняю экран компьютера.
У меня такое чувство, будто каждый на борту «Заботы» уже догадался, что я предаю Кудесницу. И все ненавидят меня за это.
Ее настоящее имя: Розельма Квинтиния.
Родилась сорок лет назад на крупном многонациональном торговом судне. Родители настаивали, чтобы малышка всегда проводила половину суток при искусственной гравитации: во избежание развития типичных «конечностей спейсера».
Этого она, действительно, избежала. Заодно выработала пластичность, которая позволяет моментально переходить от нулевой гравитации к стандартной земной и обратно. Чрезвычайно редкое искусство.
Семья планировала, что дочь традиционно займется торговым бизнесом или же станет пиратом. Но она взбунтовалась. Обладая научным складом ума, девушка без труда прошла стандартную процедуру вступительных экзаменов. Прямо с борта родного судна. Результат максимальный, чистые 100 баллов. Ни одна «маленькая мартышка» с пузатого торговца еще такого не добивалась.
По меньшей мере сто престижных школ, разбросанных по всем известным системам, пожелали заполучить ее. Предлагали отдельную квартиру, полное содержание, бесплатное обучение, но только одна из них предложила оплатить ей дорогу до школы и обратно. Единственное, что на самом деле имеет значение для ребенка спейсеров: стоимость двух путешествий через половину Галактики.
Она улетела туда и затерялась в системе. Чтобы вдруг объявиться в нашем секторе через двенадцать лет. Слишком тощей, нищей и озлобленной для вундеркинда, поэтому ей гарантирован был успех. Она сразу записалась на большое торговое судно медиком, но вскоре присоединилась к группе штатных дайверов этого торговца и стала одной из лучших и самых бесстрашных.
С Голубкой она встретилась в баре. Они сразу нашли общий язык и быстро сблизились. А позже Голубка привела ее ко мне, предварительно убедив, что свободные дайверы живут интереснее и больше зарабатывают, чем штатники.
Так началось наше тройственное сотрудничество.
Я вздыхаю, протираю глаза костяшками пальцев и прислоняюсь горячим лбом к прохладному экрану.
Мне не хочется, но настало время для вопросов.
Разумеется, она ждала меня.
Она опустила добавочную стенку, разделив пополам большую комнату, в которой до этого они с Голубкой обитали вместе.
Отгородилась. Поставила последнюю точку в их споре.
На кровати аккуратные стопки одежды, на полу — ее личный рундучок с откинутой крышкой. Она уже успела упаковать туда нижнее белье вместе с ночными сорочками и пижамами.
— Ты покидаешь нас? — интересуюсь я.
— Не могу остаться. — Ровный, спокойный голос. — Я больше не верю в эту миссию. Ты всегда говорила, что в команде должно быть единство, и это чистая правда, Босс. Не хочу подрывать вашу сплоченность. Не собираюсь тебе мешать.
— Интересно… Почему ты ведешь себя так, будто я уже приняла окончательное решение?
— А разве нет?
Она сидит на краю кровати: спина идеально прямая, руки чинно сложены на коленях. Действительно, армейская выправка. Я всегда это замечала, но по-настоящему никогда не обращала внимания. До сих пор.
— Расскажи мне о технологии невидимости, — прошу я.
Она едва заметно вздергивает подбородок.
— Все данные засекречены.
— Спасибо за информацию. Но это мне известно.
Ее проняло, бросает на меня удивленный взгляд.
— Ты пыталась нарыть сведения по СТ?
Я киваю.
В первый раз я запустила поиск, когда разбиралась с типом «Дигнити», а потом уже здесь, на борту «Заботы». Почти ничего не нашла, но я не скажу об этом Кудеснице.
— Ты и прежде нарушала правила, — говорю я, — почему бы не нарушить и сейчас.
Она отворачивается и смотрит на полупрозрачную матовую стенку, обеспечивающую ей уединение. Отрезающую от прошлой жизни. Ку-десница была становым хребтом моей дайверской команды, но больше не поддерживает никого из нас. Твердая и непроницаемая, как эта стена, которой она отгородилась.
— Я дала клятву, — сообщает она нехотя.
— Ладно. Тогда я помогу тебе ее нарушить. Что со мной случится, если я попытаюсь пройти через тот барьер?
— Не надо, Босс!.. Лучше улетай отсюда поскорее.
— Хорошо. Если ты сможешь убедить меня.
— Тогда тебе тоже придется дать клятву. Поклянись, что никому ничего не откроешь.
— Клянусь! — не задумываясь, выпаливаю я.
И сама не слишком верю себе. Слышу собственный голос как чужой, незнакомый, фальшивый. Но Кудеснице требуется клятва, какой бы сомнительной она ни была, и мои слова ее успокаивают.
Она глубоко вздыхает, прежде чем начать. Но не изменяет позы, не оборачивается ко мне, упорно смотрит на новую стену. И этой стене начинает рассказывать.
— Я стала медиком, навсегда покончив с невидимостью, — говорит она. — Решила, что теперь должна, обязана спасать людям жизнь, после того как я сама погубила столько народу. Единственный способ как-то искупить вину, сбалансировать мой позорный счет…
— Многие эксперты полагают, что С-технология затерялась не случайно, ей «помогли». Слишком она опасна, таит большой риск. Ученые, разработчики оригинальной СТ, все как один скончались молодыми при загадочных обстоятельствах, не оставив после себя никаких записей. Даже формальных рабочих дневников, не говоря уже о принципиальных описаниях. И с течением времени имена их, по обыкновению, затерялись в веках, но были заново открыты неким исследователем, который побывал на Старой Земле где-то в конце прошлого века.
Кудесница рассказывает все это скучным, монотонным голосом. Как будто наизусть читает старую-престарую лекцию. Но я жадно слушаю, впитываю слово за словом и не задаю никаких вопросов, опасаясь сбить ее с мысли. Боюсь, что если прерву эту лекцию, нечто важное навсегда останется недосказанным.
— Когда тот исследователь предпринял научное паломничество, все принадлежавшие Старой Земле корабли «Дигнити» уже много столетий как прекратили свое существование. Будучи полностью выпотрошенными. Некоторые переоборудовали в грузовики, другие пошли на слом. Около пятисот лет назад возникла идея заново собрать один «Дигнити» из разрозненных уцелевших деталей. В качестве исторического экспоната. Но попытка провалилась, так как главные компоненты и системы навигации пропали целиком и без всякого следа, никто нигде не сумел их отыскать. Ни в кучах старого металлолома, ни даже в виде древних бумажных чертежей, известных историкам под названием синьки.
