Несколько документов, которые обнаружились в колониях на земной Луне (и попали туда, очевидно, контрабандой), наводят экспертов на мысль, что изначальная С-технология базировалась на научной концепции многомерного пространства. То есть радары не видели кораблей совсем не потому, что те набрасывали на себя электронный аналог плаща-невидимки, а из-за того, что эти корабли прятались от радаров в иных мирах. На какое-то время уходили в параллельную вселенную, подобную нашей собственной.
Я вспоминаю, что уже знакома с этой теорией, как раз она положена в основу темпоральных путешествий, хотя на самом деле мы никогда не умели путешествовать во времени. В классическом смысле, а не банально старея. Во всей Галактике исследователи уже давно отказались от попыток подтвердить эту теорию экспериментально. Теперь у них крайне популярна совсем другая версия, которая гласит, что в действительности время нелинейно, мы только воспринимаем его как линейное. И чтобы реально совершить темпоральное путешествие, следует изменить наше восприятие, иными словами — человеческий мозг.
Но рассказ Кудесницы вроде бы подтверждает классическую теорию. Она говорит, что путешествия во времени возможны, если открыть небольшие окошки в другие измерения, то есть проходы, которыми ты можешь управлять по собственному желанию.
— Но только, — добавляет она после паузы, — на практике эти окошки подчиняются совсем не так хорошо, как хотелось бы, и на каждое успешное путешествие приходится не менее двух, когда ничего не получается.
— Что не получается?… — не выдерживаю я.
Но она лишь качает головой и отвечает коротко:
— Можно застрять. На все оставшиеся времена.
— А как же «Дигнити»? Они тоже ныряли в окошки?
Кудесница снова качает головой.
— Я так не думаю. В основе тот же принцип — мультимерное путешествие. Но совсем другие методы, которые мы не способны воспроизвести.
— А наше крушение?… Почему ты ужасно боишься его?
— Потому что ты права. — Наконец Кудесница смотрит прямо на меня: под глазами темные круги, лицо осунулось. — «Дигнити» тут быть не должно! Ни один из них не покидал пространственного сектора Старой Земли. Никогда! Корабль не мог ни пролететь, ни продрейфовать половину Галактики. Эти корабли не были на такое рассчитаны.
Я киваю. Ничего сверх того, что мне уже известно.
— И что?
— А то, — говорит она. — Ты знаешь, что они не возвращались в порты приписки дюжинами?
Я пожимаю плечами.
— Они были серьезно повреждены или разрушены. Это ведь боевые корабли, так?
— Повреждены, разрушены… Или пропали? Я голосую за третий вариант. Или еще может случиться так, что корабль отправили в секретную миссию, давно забытую в веках…
— И что?
— Разве ты сама не удивлялась, почему никто не заметил этот корабль за все тысячелетия? И как он мог продрейфовать настолько далеко от Земной системы?
Я утвердительно киваю.
— Конечно! Он, может быть, вообще не дрейфовал, — говорит она.
Я буквально ошеломлена.
— Ты думаешь… его сюда специально послали?!
— Нет, я так не думаю, — вздыхает Кудесница. — Давай мы лучше представим, что корабль «Дигнити» отправили в приграничный район Земного сектора с какой-то миссией… Неважно с какой, кроме того, что она была под грифом высшей секретности. И поэтому «Дигнити» прошел через всю систему в стелс-режиме… Ты уже представила это, правда?
Мой желудок нервно сжимается.
— А если, — задумчиво говорит Кудесница, — они пытались вывести корабль из длительного режима невидимости… и все это закончилось тем, что он оказался здесь?
— Пять тысяч лет назад?… — тупо спрашиваю я.
— Нет… — Она качает головой. — Всего лишь несколько поколений назад, чуть больше, чуть меньше. Но в любом случае этот корабль не слишком долго здесь болтается. Тебе просто повезло, что ты первая заметила его, Босс!
Всю ночь напролет я слушаю Кудесницу. Теории, рассказы, умозаключения. Она знакомит меня со своей программой исследований СТ. От нуля к теории, от теории к экспериментам. Редкие удачи и потери, потери… Сорок пять невинных человеческих жертв.
Когда она ушла из научно-конструкторской лаборатории и занялась медициной, то воспользовалась своим высшим допуском, чтобы порыться в старых файлах. И ей удалось отыскать спецпакеты научных исследований давностью почти в пятьсот лет. Но все существенное оказалось полностью изъято, остались лишь краткие резюмирующие заключения.
С-технология потеряна. Уничтожена.
И никто, никто не способен восстановить ее.
Я слушаю, и оцениваю, и взвешиваю, и размышляю, и лишь глухой ночью прихожу к выводу, что ученый из меня просто аховый.
Но зато я прагматик с немалым опытом. И я точно знаю, благодаря собственному расследованию, что корабли «Дигнити» со своей технологией невидимости существовали более двухсот лет — и все это время были в строю. А как мой солидный опыт подсказывает, ничего подобного не могло произойти, если оригинальная СТ и впрямь была настолько порочна, как считает Кудесница.
Слишком много переменных, неизвестные параметры. И пока я взвешиваю, оцениваю, подсчитываю и усиленно размышляю, что-то странное начинает разгораться во мне.
Пять столетий армейцы бьются за восстановление СТ. Но практически они не совершили ничего, говорю я себе. А между тем все ответы на их вопросы существуют в наглядном виде и, что самое замечательное, прямо у меня под боком. В крушении, которого никто не заметил, кроме меня. Которое принадлежит мне и только мне на данный момент.
Страсть разгорелась и начинает пульсировать во мне, и теперь я точно знаю: это жадность. А я-то думала, этот порок мне абсолютно чужд. Как я ошибалась!
Я ухожу под утро, надеясь немного вздремнуть. Кудеснице приказываю убрать с кровати одежду и как следует выспаться. Я настаиваю на своем: она должна остаться с нами в любом случае.
Независимо от моего окончательного решения.
Она кивает, словно ничего другого не ожидала, и возможно, так оно и есть. Она уже распаковывает свои ночнушки, когда я выхожу из комнаты в коридор, где воздух гораздо прохладнее, а свет намного мягче.
Я устало бреду к своей каюте, когда меня перехватывает Джайп:
— Ну как, она поведала тебе что-то стоящее?
Глаза у него подозрительно блестят, и мне вдруг приходит в голову: уж не снедает ли Джайпа лихорадка жадности, как и меня?… Чуть не спросила, но вместо этого скучно отвечаю:
— Ничего. Она рассказала о своей работе довольно подробно, но мне не показалось, что для нас это важно.
