– Меня не будет по меньшей мере месяц, – сообщила Сара шоферу. – Получите плату за это время и дожидайтесь вызова. Вам позвонят, когда вы мне снова понадобитесь.
– Да, мэм. – Открыв багажник, он вытащил чемодан и подкатил к трапу.
Морган спустился и поднялся с чемоданом вслед за хозяйкой, убрал его в шкаф, запер входную дверь и заблокировал, чтобы не открылась в полете.
– Позвольте ваш пиджак.
– Да, конечно.
Сара сбросила его с плеч на руки стюарду. Через несколько минут дверь кабины тоже закрылась, и самолет стал выруливать на взлетно-посадочную полосу. Он лег на ветер, беря разбег, и взмыл в воздух. Маленькая страна под крыльями еще больше уменьшалась в размерах. Все неприятности, разочарования и мелкие людишки, разрушившие ее грандиозные планы, оставались там, внизу. Оказавшись над слоем пышных белых облаков, посреди бескрайней черноты неба, Сара ощутила легкость и очищение, избавление от всего, что бременем лежало на душе. Домой, в Англию. Приятно будет снова очутиться под защитой отца, укрыться в его большой тени. Да и в Лондоне скучно не бывает. Печаль быстро развеется.
Фраиханес, ГватемалаГрузовик доставил Рассела и Руиса к негостеприимным стенам тюрьмы на краю одного из пригородов столицы. Вставая рядом с остальными, строившимися перед входом, Руис проговорил:
– Что-то я не вижу никаких адвокатов.
– Они появятся. Сара не бросит нас гнить в таком месте.
Солдаты загнали их внутрь через высокие ворота из железных полос с колючей проволокой поверху.
– Охранников нет, – прошептал Руис. – Сдается мне, это одно из тех мест, где всем заправляют сами заключенные.
– Ничего. Если она не сошла с ума, то вытащит нас.
– Будем надеяться. Однако не помешает найти способ, как выбраться самим.
ЛондонБыло утро, когда самолет снизился, подлетая к городу, и приземлился в аэропорту Биггин Хилл на юго-восточной окраине, легко коснувшись посадочной полосы. Пилот вырулил к месту стоянки, чтобы высадить единственного пассажира. Бригада наземного обслуживания зафиксировала шасси и присоединила заземление. Трап опустили, и Сара вдохнула прохладный сырой английский воздух, хлынувший в открытый люк.
Когда прибыли таможенники, она поднялась им навстречу. Принесенную декларацию заполнил Морган, проставив фамилию и инициалы хозяйки, оставалось только подписать. Как обычно, с собой она привезла только полсотни кубинских сигар для отца, чудесным образом обошедшихся ей меньше чем в триста фунтов стерлингов. Содержимое не дотягивало и до двух литров.
– Это ваш чемодан, мисс? – осведомился главный из таможенников.
– Да, мой.
– Могу я заглянуть внутрь?
Сара приоткрыла рот, едва не сказав: «Раньше вы этого никогда не просили». Взгляд ее застыл. Обычно так далеко досмотр не заходил – девушка из уважаемой, влиятельной семьи не станет провозить взрывчатку или сверток кокаина. Десятая доля секунды, на которую запоздал ответ, решила все.
Мужчина поставил чемодан на откидную столешницу и открыл его. Снял крышку коробки с драгоценностями, кажется, совсем не удивившись, что их там больше, чем на испанском галеоне. Перевязанные пачки купюр отложил в сторону, как само собой разумеющееся. Так, а тут у нас что? Таможенник приподнял пластик, под которым оказались листы из коры фикуса, бросил взгляд на рисунки и убрал палец.
– Мисс Эллерсби, как я вижу, вы ввозите историческую ценность. Подлинный кодекс майя.
Сара поняла, что перед ней человек образованный и осведомленный – сама его внешность говорила об этом. Он знает, что прав. Такому не заговоришь зубы, убеждая, что перед ним копия, декоративный муляж или что-то подобное.
Три часа спустя Сару вызволила команда отцовских адвокатов, славившихся своим умением оставлять любой неудобный вопрос без ответа. Дело ограничилось запретом покидать страну и изъятием загранпаспорта. Но хуже всего было то, что кодекс конфисковали как доказательство нарушения международных законов о перемещении исторических ценностей.
Главный из адвокатов, Энтони Брент Гривс, сидел рядом в лимузине, увозя Сару от властей.
– Энтони, я слишком устала, чтобы начинать сейчас заниматься обустройством жилья. Отвезите меня к отцу, в Найтсбридж.
– Простите, он просил передать, что в данный момент это невозможно. У него сегодня званый ужин, и будут несколько гостей, которые все время под прицелом объективов.
– Вот как… Значит, он не хочет меня видеть.
– Я бы не стал так говорить. Вам знакомы привычки и запреты дальних стран, а ему досконально известны лондонские джунгли. Он употребит все свое влияние в ваших интересах, но будет делать это подспудно, не показывая виду.
– Я понимаю.
Гривс выиграл этот сет.
– Леди Сара отправляется в свой дом в Бромптоне, – проговорил он, обращаясь к шоферу.
Санта-Мария-де-лос-МонтаньясВ понедельник в Санта-Мария-де-лос-Монтаньяс прибыли войска, днем позже на кукурузном поле в миле от поселка приземлился вертолет, из которого вылез команданте Руэда. Когда он с помощниками прибыл на главную площадь, его вместе с жителями города вышли встречать Сэм и Реми.
– Рады видеть вас снова, команданте. Что привело вас сюда?
Руэда делано пожал плечами, но не мог скрыть улыбки.
– Сара Эллерсби арестована в Лондоне по обвинению в незаконном ввозе кодекса майя, так что кое-кому из высоких чинов пришлось быстренько пересмотреть свое отношение к ней и ее делам. Я назначен координировать работу всех силовых ведомств в этом районе.
– Поздравляю, – сказала Реми. – Можно спросить, что вы предпримете?
– Разумеется. Я не собираюсь ничего скрывать. В данный момент на Эстансия-Герреро ищут наркотики. Несколько других подразделений занимаются домом и офисом в столице и еще рядом объектов собственности – не найдется ли доказательств, что мисс Эллерсби занималась расхищением исторических ценностей.
– Ура, – улыбнулась Реми.
– Надеюсь, вы будете так же настроены, когда мы вызовем вас в суд как свидетелей.
– С большим удовольствием явимся, – заверил его Сэм. – Будет лишний повод вновь вернуться сюда. Мы успели обзавестись здесь друзьями. – Он обратил внимание на нескольких людей поблизости. – Кстати, кое с кем вам обязательно нужно познакомиться. Отец Гомес, доктор Уэрта, это команданте Руэда. Он честен, в курсе всех ваших проблем и, по счастью, с этого момента назначен за все здесь отвечать.
Руэда коротко, по-военному, наклонил голову.
