Юрий Брайдер - Гражданин Преисподней. Дисбат

Для удобства все вновь обвязались страховочной веревкой. На этот раз в связку встал даже светляк-молчальник.

Шли молча, полагаясь только на чутье Кузьмы да на его посох, и уже в тот же день какими-то запутанными лабиринтами пробрались в туннель, где позволено было зажечь свет.

Такого великолепия ни светлякам, ни темнушникам раньше видеть не приходилось. Да и метростроевцы, сами отгрохавшие немало подземных хором, были ошарашены.

Стены, выложенные мраморными плитами, сияли как зеркала. Бронзовые потолочные светильники, каждый из которых стоил сейчас подороже пары кабанов, вселяли одновременно и алчность, и благоговение.

Мху-костолому удалось здесь закрепиться только в выбоинах мозаичного пола да там, где мраморные плиты отвалились. Зато вокруг хватало всяких родных тварей – жаб, пауков, крыс, мокриц.

По словам Кузьмы, этот туннель когда-то соединял здание, в котором размещались городские власти, с оперным театром, где проводились разные торжественные мероприятия. Отсюда также можно было попасть в комфортабельное, но давно разграбленное бомбоубежище и в некоторые другие интересные места, по разным причинам упрятанные предками глубоко под землю.

– Великая была страна, великая… – бормотал Змей, с почтением разглядывая скульптуры, тыкавшие из стенных ниш руками, пшеничными снопами, музыкальными инструментами, корзинами фруктов, отбойными молотками и огнестрельным оружием.

– Была бы великая, так не накрылась бы за пару минут одним местом! – фыркнул Юрок. – Великие – это не те, кто много хапнул, а кто наперед думает. Проморгали вражью силу… Надо было не болванов этих каменных ставить, а наблюдательные станции, чтобы умные ребята за небом следили. Тогда это… дэс клауд… смертоносное облако… втихаря не подобралось бы.

– Идолища языческие! – Светляк-целебник мелко крестился, косясь то на девушку с веслом, то на юношу-пловца. – Капище диавольское…

– Хватит вам! – прикрикнул на спутников Кузьма. – Не нам судить тех, кто все это построил. Они уже давно мертвы.

– Это еще надо проверить, – многозначительно произнес Юрок.

Как бы то ни было, но лучшего места для привала желать не приходилось. Из клочьев мха, истлевших ковровых дорожек и гнилого дерева соорудили вполне приличный костер, на котором и консервы можно было разогреть, и сало поджарить. Скоро разомлевшим людям стало казаться, что жизнь не так уж и плоха, а все пережитое накануне – лишь дурной сон. Темнушники по такому случаю даже собрались выпить, но Кузьма отобрал у них фляжку – только этого, мол, еще не хватало.

– А сколько отсюда до Грани? – глядя в потолок, поинтересовался вдруг Змей.

– Ерунда совсем. Если в ту сторону идти, – Кузьма пальцем указал направление, – то скоро наткнетесь на шикарную лестницу. Вот этак на ступеньке двадцатой вы Грань и почувствуете. Неприятно, но не смертельно.

– Я бы и не против! – оживился Змей.

Эта идея увлекла почти всех. Людям не терпелось хоть как-то прикоснуться к загадке, занимавшей их все последнее время. После короткого препирательства Кузьма вынужден был сдаться.

– Сходите, если невтерпеж, большой беды от этого, думаю, не будет, – сказал он после некоторой внутренней борьбы. – Химеры сюда редко заглядывают… Только высоко не забирайтесь да в разные узкие щели не лезьте. Там мох везде. И мертвецов не трогайте, если встретите. Они заразными могут быть.

На экскурсию к лестнице отправились все, за исключением Венедима. Правда, и Юрок, отойдя на некоторое расстояние, вдруг вернулся обратно. Кузьма сначала подумал, что тот собирается клянчить водяру, и уже приготовился было дать достойный отпор, но дело оказалось совсем не в этом.

– Давно мы наедине не болтали, как в прежние времена. – Юрок присел на мраморную лавочку, спинка которой была выполнена в виде огромной виноградной грозди.

– Давненько, – согласился Кузьма.

– Мне уйти? – поинтересовался Венедим.

– Ладно уж, побудь с нами, – махнул рукой Юрок. – Эти-то двое, которые в рясах, похоже, тебя чураются. Все время в сторонке держатся.

– Мне не привыкать…

– Не скажи! Божьи овечки должны единым стадом держаться… Ну как вообще наши дела? – вопрос предназначался непосредственно Кузьме.

– Сам знаешь. Хорошего мало. Сейчас мы от карстовых пещер еще дальше, чем в первый день пути.

– Да, не везет… Все у нас как-то раком получается. А что, если бросить эту шарагу, – Юрок кивнул в ту сторону, куда удалилась основная часть отряда, – и махнуть за Грань втроем? Ведь куда быстрее управимся! Надоело эту обузу за собой таскать, особенно метростроевцев.

– Может, ты и прав, но так не получится, – покачал головой Кузьма. – Я слово дал. Мне ведь в Шеоле еще жить и жить, если, конечно, ничего не случится. Как я потом обманутым людям в глаза буду смотреть? Вам-то легче. Забились в свои норы – и ладно. А я со всеми подряд должен ладить. Мне что светляк, что темнушник, что метростроевец – все едино. Все вы для меня – граждане преисподней.

– Понятно… – Юрок помрачнел. – Ты бы, душа праведная, топлива поискал. – Это относилось уже к Венедиму. – Разве не видишь, что костер гаснет?

Ни слова не говоря, светляк подобрал свою котомку, отошел на десяток шагов в сторону и там улегся на пол.

– Обиделся… – Юрок проводил его взглядом.

– Да, чутким тебя не назовешь, – вздохнул Кузьма.

– Какой уж есть. Зато я камень за пазухой не прячу. И если мне что не нравится, прямо говорю.

– Что же такое тебе не нравится?

– Все не нравится. Потому я и звал тебя в отрыв.

– Можешь к этому вопросу больше не возвращаться, – отрезал Кузьма.

– Ладно… Только ты пойми, что это я не из подлости своей предлагал. – Юрок понизил голос. – Скажу тебе как на духу. В самом сокровенном признаюсь. Авось ты меня не выдашь. В ночь перед походом папа Кашира дал мне отеческий совет. Или установочку, называй как хочешь. Дескать, если все задуманное выгорит и мы действительно мотанемся за Грань, то на обратном пути я должен буду убрать всех лишних свидетелей. Понял?

– Понял, – кивнул Кузьма. – Рассказывай дальше.

– Но я сразу рогами уперся. Говорю, что Кузьму Индикоплава даже пальцем не трону. Дескать, он меня от лютой смерти спас и все прежние обиды скостил. Не по нраву это папе Кашире пришлось, да делать нечего, согласился. Ладно, говорит, пусть поживет твой Кузьма. Может, еще и пригодится нам.

– И к чему ты это все мне рассказываешь?

– А к тому, что такую же установочку, наверное, и метростроевцы имеют. Этот подлипала, что у них сейчас за главного, отца родного без зазрения совести в расход спишет. Да и светлякам конкуренты не в жилу. Я этому Венедиму ни на грош не доверяю. Чего он все время возле тебя ошивается? Дождешься ты от него пера в спину, так и знай. Все Божьи люди фанатики. Они за свою придурочную веру и сами готовы смерть принять, и любому другому нос по самые яйца отрубят. Ты, братан, над моими словами подумай.