Прабир услышал глухой стук снаружи кабины и выглянул на палубу. Солдат упал на колени и на глазах у Прабира завалился на бок.
Часовой на берегу все еще стоял, повернувшись лицом к джунглям и не обращая внимания на происходящее с его товарищем. Прабир оглядел освещенную луной поверхность воды, но кабина была настолько утоплена в палубу, что та закрывала почти весь обзор вблизи корабля. Часовой потянулся рукой к спине, будто хотел прихлопнуть надоедливое насекомое и зашатался. Прабир не мог видеть торчит ли у того в шее дротик, но это не могла быть пуля. Грант должно быть позаимствовала ружье с транквилизатором, но чем она его зарядила, чтобы получить такой эффект? Стрихнином?
Мужчина скрючился на песке лицом вниз. Грант, вероятно, собиралась обыскать его — и казалось не очень разумным, кричать ей сейчас, чтобы она не тратила на это время — но, ни у кого из охранников не было ключа от кабины. Прабир видел, как тот передавали из рук в руки, когда ему доставили еду — ключ принесли из лагеря и затем отнесли обратно. Не было смысла им обоим терять время: Прабир попытался выбить дверь, но, ни замок, ни петли не собирались уступать. Он взял кресло и несколько раз надавил им на стекло, надеясь выгнуть его настолько, чтобы выдавить заклепки, которые удерживали его в раме. Попытка оказалась бесшумной, но совершенно безрезультатной.
С другой стороны кабины послышался ритмичный, отрывистый стук. Прабир поставил стул и обернулся. Мадхузре тихо проговорила:
— Мне сказали, что это открывается изнутри.
Прабир подошел к ней. Вода капала с ее мокрого тела на палубу, волосы стянуты на затылке, а на обнаженных длинных ногах и руках играл лунный свет. Последний раз такой красивой она ему показалась, когда родилась, хотя теперь все было наоборот: ее уязвимость, ее неуклюжесть, ее смущение обратились в свои противоположности. Это перевоплощение должны были бы видеть его родители, а не он, но Прабир все равно, заслуженно или нет, насладился сладким толчком в груди.
— Я не хочу заразить тебя, — сказал он. — Тебе лучше уйти с корабля.
— Ты, что, чихаешь? — вздохнула она. — У тебя пустулы? Будешь отстреливаться от меня ракетами? Это молекула, а не проклятие вуду. Если хочешь осторожности — стой подальше от меня, но мне надо зайти в кабину и проверить оборудование.
— Зачем? — озадаченно спросил Прабир.
— Затем, что я не хочу тратить время, таская вещи с другого корабля.
— Ты вообще о чем?
Мадхузре нетерпеливо поморщилась.
— Я не знаю, что нам нужно. Марта сказала, что я могу взять отсюда все, что работает и мне не помешает знать, что именно. Так что впусти меня, наконец!
Прабир подчинился и отступил в дальний конец кабины, пока она осматривала стойку с биохимическим оборудованием. Солдат разбил ломом автопилот и забрал всю органику, чтобы потом сжечь, но, кажется, эта аппаратура осталась нетронутой.
— Ты говорила с Мартой?
— Ага, через стенку палатки. Она не может сама уйти оттуда, но там все довольно плохо охраняется, так, что вернуться не составит труда. Они схватили бедного доктора Сукхарди, связали его и держат где-то под круглосуточной охраной. Они видно думают, что доктор — наш собственный маленький никчемный полковник и без него мы беспомощные дармоеды.
Пистолет с транквилизатором торчал за поясом шорт Мадхузре.
— Что в дротиках? — нервно спросил Прабир.
— Обычное седативное, — ответила она почти рассеяно. — Но я добавила кое-что, что разрушает каталитическую часть. Это саморазлагающаяся молекула, отчего и безопасна для многих видов: половина ее образует фермент, который превращает ее в полностью безобидный мусор в присутствии АТФ[31] и организму не требуется ничего особенного, чтобы от них избавиться. Но она разлагается так быстро при попадании в кровоток, что если отключить фермент, то сила действия увеличивается в тысячу раз.
Она повернулась к нему и многозначительно добавила, будто только сейчас поняла, чего он опасался:
— У нас в печени тоже есть ферменты, которые позволяют с этим справиться. Оно все равно безвредно для человека.
Она закончила осматривать оборудование.
— Отлично. Ты начинай разбирать все и выноси на палубу, а я пойду за надувной лодкой. Вернусь через минут десять.
— Я, наверное, торможу, — сказал Прабир. — Но, кажется, я чего-то не понимаю. Куда мы со всем этим направляемся? Какой план?
Мадхузре улыбнулась с гордым видом заговорщицы, будто в любой момент могла войти Амита и поинтересоваться, почему они шепчутся.
— А как ты думаешь? Конечно, на юг.
* * *
Прабир следовал полученным инструкциям, пока Мадхузре поплыла к кораблю экспедиции. Затем он проверил часового, лежащего на палубе — мужчина все еще дышал, медленно и глубоко.
Он стоял и ждал, когда вернется Мадхузре. Даже просто путешествуя рядом, он представлял для нее угрозу. Но Грант не заразилась, несмотря на ее возню с образцами с Теранезии и их поцелуя. В отсутствие человека, который опустил бы его на землю, Прабир позволил своему воображению пойти вразнос, а единственными достоверными фактами было то, что у него в крови обнаружился ген Сан-Паулу и, что рыбаки как-то изменились, но никто не хотел говорить, как именно.
Мадхузре появилась со стороны кормы, гребя на ярко-оранжевой надувной лодке и таща еще одну с грузом на буксире. В какой-то момент Прабир ужаснулся, решив, что они будут спасаться, используя только свои руки, но потом заметил подвесные моторы, которые она не включала во избежание шума. Он посмотрел на лагерь: часовые сменились в десять вечера, а сейчас было примерно без двадцати три. Оранжевый полимер лодок, казалось, флюоресцирует в лунном свете. Так будет до рассвета, или пока луна не скроется за горизонтом?
Мадхузре подогнала лодки к борту корабля.
— Давай все сюда, по одному за раз.
Прабир подал ей первое устройство.
— Для чего все это?
В лодке уже лежало с полдюжины одинаковых серебристых коробок, бутылки с реактивами и четыре больших канистры с топливом.
— Следить за твоим состоянием, конечно же. И лечить, если потребуется.
— Ты серьезно?
— Надеюсь, не потребуется. Надеюсь, что ничего не случится, пока мы доберемся до Дарвина.
— До Дарвина? Если австралийцы имеют хоть малейшее представление о том, что во мне, то запрут меня в хижине в центре пустыни на вершине могильника с ядерными отходами.
— Не-а. Они депортируют тебя в Канаду на военном самолете с биологической защитой и пришлют тебе счет. Я думаю, будет хуже, если мы отправимся куда-то еще.
