— Здесь рядом.
— Если я никого не напугаю этим халатом, то я готов прямо сейчас, — сказал Ден. — Обуревает любопытство.
— Ну, если обуревает! — рассмеялась Анаис. — Ластения, здесь есть площадки Транспортных Вихрей?
— Конечно, в зале транспортных сетей.
— Все в залу транспортных сетей! — Сократ прихватил со стола пару бутылей вина и спешно набросал в большую тарелку еды со всех блюд. — Ну что вы на меня так уставились? Я же не знаю, куда мы пойдем. А глоточек хорошего винца и кусочек чудного завтрака нигде не помешают.
* * *
— М-да… — медленно произнес Дракула, — а вот об этом я как-то не подумал… С чего ты вообще вспомнил эту девчонку? Она ненавидит и Патриция, и Марс, и Дворец, она сюда никогда в жизни не явится.
— Она его дочь, — Палач прислонился к дверному косяку. — Ты можешь себе представить, что такое бытьего дочерью? Ты не можешь знать, что у нее в голове. Она могла все подстроить так, чтобы Патриций исчез, а она встала на престол Империи.
— Она? — усмехнулся Дракула. — Нет, это исключено, я знаю ее с детства, она ничего подстроить не сможет.
— Это ты так думаешь. С момента ее побега вместе с Алмоном в Мертвую Зону я много размышлял над этим, думал, перебирал…
— И что? — вампир пристально смотрел на молодого человека. — Ты сделал какие-то выводы?
— Еще бы, — с лица Палача исчезла простоватая маска, обозначились резкие четкие скулы и морщинка меж бровей. — На самом деле вторым человеком после Патриция могут быть двое — либо Анаис, либо Алмон. Анаис по праву крови, Алмон по праву своей должности. Вырви мне сердце — исчезновение Георга их рук дело. А вот кто из них хочет встать на престол? Анаис ли использует Алмона в достижении этой цели или он ее?
— А ведь, возможно, ты и прав… — произнес Дракула, задумчиво глядя поверх головы молодого человека. — А мне это как-то даже на ум не приходило. Ведь Алмон бессменный начальник Организации, Патриций именно ему вверил присматривать за Анаис, значит, Георг доверял ему, а доверие Владыки дорогого стоит… А что до Анаис, она всегда была закрытой, ни с кем особо не общалась…
— Что я и пытаюсь тебе объяснить, Дракула. Алмон очень умный, дальновидный человек, если бы он захотел сместить Патриция, то сделал бы это примерно так, как все и происходит: отнял дочь, бросил Организацию, это превосходный шантаж своего рода, ведь Алмона некем заменить, да и у Патриция нет другой дочери. И не важно, как Георг к ней относится — хорошо или плохо, она его дочь, его собственность, это все равно вызов Патрицию, да еще какой! А если бы Анаис захотела убрать Георга, она бы тоже поступила именно так, как все и произошло: отняла офицера — единственного, кто был настолько близок к Георгу, и демонстративно бросила Дворец. А дальше уже можно разыграть все что угодно и как угодно.
— А не могли они это сделать вдвоем?
— А зачем каждому из них кто-то второй? Да и смысла бы не было разыгрывать друг перед другом такую длинную сложно-смешную трагедию. Там кто-то один, Дракула, и я хочу понять — кто? Ведь он и станет нашим правителем, он все равно не даст Патрицию вернуться к власти. Дракула, давай подумаем вместе, кто это — Алмон или Анаис?
* * *
Стихли энергетические разряды Транспортного Вихря и осыпались под ноги голубоватым песком. В лица дохнул теплый ветер, напоенный травным запахом.
— Где это мы? — Алмон сошел с площадки Вихрей, и его ноги по щиколотку утонули во влажно зеленой траве.
Кругом, насколько хватало взгляда, простирался цветущий летний луг. Некто невидимый восторженно стрекотал в глубине шелковистых зарослей, темнела вдали лесная кайма, над головами распахнулось бесконечное синее небо.
— Идемте, — улыбнулась Анаис, — идемте же!
Один за другим друзья спустились с площадки.
— И все-таки, где мы? — Терр-Розе огляделась. — Анаис, куда ты?!
Девушка побежала вперед, раскрыв руки, будто собиралась взлететь и обнять безоблачное небо. Друзья поспешили за нею.
— Я не могу так быстро! — недовольно сопел толстяк. — Я же не только себя несу, а еще и напитки с закусками! Стойте, злые люди!
— Красота-а-а! — Дэн подхватил на руки Ластению и закружился. — Красота какая!
Луг закончился внезапно, будто оборвался, и перед друзьями возникла восхитительная по красоте панорама: цветущая долина с ожерельем синих озер.
— Ого-го! — воскликнул толстяк. — Местечки-то какие знатные!
— Это самое прекрасное место, которое я когда-либо видела, — выдохнула Ластения.
— Анаис, — обернулся Алмон. — Что это за великолепие? У кого мы в гостях?
— Ни у кого, — улыбнулась она, — мы дома. Это наша планета.
* * *
— Нет, Палач, нет и еще раз нет, — Дракула вылез из-за стола и прошелся по кабинету. — Нет…
— Дракула, единственно разумно мы можем поступить следующим образом: уйти отсюда и ждать.
— Чего ждать? И сколько? Кто будет управлять Империей в отсутствие Патриция?
— Совет Спец. Штата. Это оговорено в своде законов Марса.
— Ну конечно, — усмехнулся вампир. — Империей буду управлять я… то есть, мы, мы будем управлять Империей.
— Каким образом? Для этого необходимо распоряжение Георга, желательно заверенное его подписью. Кстати, совсем не обязательно, что Империей станет управлять Спец. Штат. Ты разве не помнишь, что еще существует Орден Дворца?
— Да-да, пятьдесят старых проходимцев, неизвестно зачем безвылазно сидящие тут! Распоряжение… распоряжение… хм… Погоди, сейчас вернусь.
Дракула вышел, а Палач, съехав по дверному косяку, присел на порог. Разглядывая люстры и стенную инкрустацию, он полез, было, за сигаретами, но закурить не смог. Молодому человеку показалось противоестественным вторжение дыма с дурманящими травами в терпковато-пряную вселенную кабинета.
— Ты еще ляг тут!
Палач непроизвольно вздрогнул, он не слышал, как вернулся Дракула.
— Чего не проходишь?
— Не могу, — смущенно улыбнулся Палач.
— Ну, сиди под дверью, раз уж так хочется. Вот, посмотри, — вампир протянул Палачу чистый лист плотной бумаги. В левом верхнем углу сияла имперская эмблема, а в нижнем правом… личная подпись Георга.
— Откуда это у тебя?
— Видишь ли, — усмехнулся вампир, — как-то выпало время — было очень много дел, а у Патриция как раз случилась меланхолия. Надо было подписывать массу бумаг, а он на это раздражался, вот и приказал создать бумаги сразу же с его подписью. Бумаги, как видишь, создали, но они не понадобились, потому что меланхолия у него закончилась так же неожиданно, как и началась. Бумагу уничтожили, а я припрятал один листок на всякий случай, видишь, теперь пригодилось.
