Вскоре старая тайга закончилась и наша компания вступила в молодое редколесье, растущее впрочем, местами так густо, что приходилось идти в обход. Я вспомнил, что в джунглях в таких местах используют мачете. Но мы не в Америке. Изредка сверяясь по компасу, я прикидывал, сколько мы уже прошли и сколько осталось. Получалось, что если мы не сбились с курса, схрон должен был быть где-то совсем рядом. Подняв руку, призывая спутников остановиться, я посмотрел сквозь Сумрак. Что было интересно, тайга почти не изменила свой вид. Только была куда древнее, чем в нашем мире. И совсем не было ни наземной растительности, ни подлеска. Только мертвые многовековые ели вперемешку с корявыми соснами стояли вокруг нас почти сплошным частоколом, а над головой вместо Солнца кроваво просвечивало сквозь дымку и густо переплетенные ветви небольшое тусклое светило. Впереди, расстояние я определить не смог, что-то мерцало бледными фиолетовыми переливами.
— Ждите здесь, — сказал я и двинулся вперед, зная, что ни Ян, ни дрампиры не последуют за мной.
Слишком опасно, схрон почти рядом. Пройдя около километра и, продравшись через густые заросли неизвестно откуда взявшегося здесь можжевельника, я остановился перед несколькими слоями качественно, на века, наведенного морока. Морок был очень неприятный. Можно даже сказать омерзительный был морок. «Что же? — решил я. — Морок так морок, что я морока не видел? — и двинулся вперед». Наконец, между стволами уже молодых настоящих деревьев я увидел что-то вроде полуразвалившейся землянки времен последней войны. Вот, кажется, и оно. Вернее он. Схрон. Обойдя кругом, я обнаружил, что входа не было.
— Ну и что мне делать дальше? — спросил я вслух. — Видимо хозяин не позаботился даже о запасном выходе.
Бревна были гнилые, но еще достаточно крепкие. Возможно дубовые. А может быть просто до отказа пропитанные древней магией. Кто его знает этого Радомира?
— Ну, Муромцев, — сказал я сам себе. — Вперед. Как в сказке. Семи смертям не бывать, а одной не миновать, — и подняв свою тень, шагнул в Сумрак.
«Землянки» здесь не было. Передо мной в тени все тех же исполинских деревьев подвешенная на чем-то вроде лиан или гибких ветвей неподвижно висела домовина. Это полузабытое слово тут же всплыло у меня откуда-то из глубин подсознанья. Оно услужливо подсказало точное определение увиденного. Домовина кроме формы, чем-то неуловимо отличалась от вульгарного современного гроба, давая право называть ее именно так, точно характеризуя последнее прибежище человека. Это деревянное сооружение, предназначалось не для похорон мертвого тела, а для вечного путешествия ее хозяина в загробном мире. Хотя какой там загробный мир у Иных.
Я шагнул вперед, но путь мне преграждало нечто вроде… паутины. Накрывая все сооружение полупрозрачным слегка серебристым куполом. Она медленно, как нечто аморфное текла откуда-то сверху и уходила в рыхлую землю. От «паутины» шел негромкий, но отчетливый гул и, присмотревшись, я увидел, что она непрерывно вибрирует и вибрирует с очень высокой частотой. «Прямо трансформатор какой-то, — подумал я». Трогать мне ее как-то не хотелось. Неприятная, в общем, была такая «паутина».
— Что ж, — рассудил я, оглядываясь вокруг. — Попробуем снова через второй слой, — и, с некоторым трудом найдя тень, шагнул глубже в Сумрак.
Здесь уже не было деревьев. Вокруг от горизонта до горизонта расстилалась серая безжизненная слегка холмистая равнина. И было отвратительно холодно. Не переставая дул сильный промозглый ветер. Видимо сказывалась близость океана. Этот ветер гнал по стылому полузамерзшему песку высохшие части каких-то растений. Хотя какая растительность на втором слое Сумрака? Я взглянул себе под ноги. Вокруг кирзовых сапог, в которые нарядил нас Владимир, уже намело небольшие барханчики песка. Надо поторапливаться. Второй слой пока не для меня. Тем более, что домовины здесь не было. Зато вместо серебристого кокона, мешавшего мне на первом слое, я увидел частокол бревен с нормальным входом. Даже без дверей или ворот. Но была одна проблема. Вход за частокол охранялся. Здоровенный, метров пяти в длину голем, выполненный, видимо еще Радомиром в образе чего-то среднего между скорпионом и раком преграждал путь. От скорпиона у него был хвост. Только вместо ядовитого жала — гигантские метровой длины ножницы. Рака он напоминал формой тела, глазами на ножках и тем же хвостом, мощным, широким и плоским, под которым виднелись жадно шевелящиеся посаженные в несколько рядов ложноножки. Эта жуткая помесь, уже ползла ко мне, взрывая серый песок своими многочисленными конечностями. Раздвоенный на конце хвост, нависавший над грузным членистым телом, непрерывно глухо щелкал, собираясь видимо разобрать меня на части. О паре жутких клешней я уже и не говорю. Надо было срочно что-то делать, и в этот раз я постарался, не растерялся.
— Таких я употребляю с белым вином, по пятницам, не правда ли? — подбодрил сам себя и, поднимая перед собой, магический жезл шагнул навстречу этой жалкой отрыжке древней магии.
Заряд попал голему прямо между глаз и разлетелся в разные стороны ослепительным фейерверком. Когда я снова обрел способность видеть, то обнаружил, что моя холодная закуска отнюдь не стала горячей. Ошпаренный и возможно даже слегка контуженный голем быстро приходил в себя и готовился напасть вновь. В этот момент я увидел, что между ним и частоколом есть несколько метров свободного пространства. Уродец зря покинул свой пост. Не ожидая, когда он совсем очухается, я напрягся и, пробежав мимо голема, нырнул в узкий проход. Чудовище тут же рванулось за мной, но было поздно. Я уже был на первом слое Сумрака рядом с лёжкой и, прямо под серебристым паутинным колпаком.
Теперь мне предстояло решить, что делать дальше. И еще я не знал, миновала опасность для членов моей команды или нет? Скорее всего, нет. По идее мне надо было вытащить лёжку из Сумрака в наш мир. Но как это сделать? Не зря, ой не зря «землянка» не имеет дверей. Из нее лёжку не вытащишь, а напрямую разрушать созданное таким магом, как Радомир наверно нельзя. Возвращаться на второй слой? В любом случае нужны мои грузчики, которым, пока я не обезврежу защиту схрона, доступа сюда нет. Да и голем там ждет. Я начинал понимать, что иного выхода, как уничтожить «паутину» у меня нет. Подойдя к ней вплотную, я достал амулет, теоретически призванный на расстоянии до метра вокруг себя разрушать все магические чары и обезвреживать заклинания. Это был подарок Владимира, врученный мне перед самым вылетом из Салехарда.
«Паутина» завибрировала сильнее. И чем выше я поднимал руку с амулетом, тем громче становился гул и когда он достиг высоких нот и в нем стали слышны отдельные, почему-то мне, как Иному крайне неприятные звуки, «паутина» начала светиться. Она словно бы приготовилась к тому, что я применю магию. Словно говорила мне:
